Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Честно? – спросил Дон. – Нет, Мэтт, я не думаю, что он получит сердце.
Я покачал головой и взял учебник по ЭКГ.
– Я бы хотел с тобой не согласиться. Правда, не уверен, что смогу.
– Думаю, как-нибудь ему снова понадобится интубация, – продолжал Дон, – но на этот раз что-то случится. Может, врачи замешкаются, может, трубка неправильно войдет, и у него случится остановка сердца, и на этом все.
От этой мысли я вздрогнул. Кто сообщит его родным? Кто будет руководить реанимационными мероприятиями? Я надеялся, что это будет Байо.
– Ты нагоняешь на меня тоску, – сказал Дон, вернувшись на свою подушку. – Ладно, еще один. Ты бы женился на Мадонне или актрисе фильмов для взрослых?
Я был рад поменять тему:
– Порнозвезде?
– Да.
– Мадонна сейчас или…
– Да, – сказал он. – Сейчас.
– А порнозвезда продолжает, эм-м, сниматься?
– Да.
– И она занимается этим, чтобы погасить ссуду или просто любит свою работу?
– Любит работу.
– А у Мадонны какой этап?
– Мускулистая пума, нуждающаяся в мальчике-игрушке.
– А порнозвезда выигрывала какие-либо награды за свою работу?
– Несколько.
Я задумался о том, обсуждали ли Лалита, Ариэль и Меган подобную чушь со своими ординаторами. Они болтали о всякой ерунде со мной, однако мне было любопытно, распространялось ли это за рамки нашей небольшой группы. Пытались ли врачи в ординаторских других отделений друг друга рассмешить?
Некоторые пациенты остаются в больницах годами, выписку других порой нельзя отложить на день.
– Сложный вопрос, – ответил я. – Полагаю, отпуск с порнозвездой может оказаться не самым простым. А как моя мама к ней относится?
– На свадьбе она вырвала микрофон у ведущего и сказала: «Не могу поверить, что мой сын, черт возьми, женится на порнозвезде».
– Черт.
– В остальном отношения весьма теплые.
– А где мы живем?
– Скоттсдейл, Аризона.
– Ну еще бы. А как мои друзья относятся к моей невесте?
– Друзья из колледжа считают ее крутой. Друзья из медицинской школы – нет.
– А Мадонна воспринимает меня как равного себе?
– Нет.
– Мне хоть разрешено смотреть ей в глаза?
– Мадонна разрешает тебе смотреть прямо на нее три раза в день.
– Моя сестра бы…
– Твоя сестра думает, что ты гей.
Я сделал глубокий вдох:
– Думаю, я бы выбрал Мадонну.
Дон похлопал меня по плечу, сдерживая улыбку:
– Доктор Маккарти, я задавал этот гипотетический вопрос, наверное, дюжине интернов за последний год, и никому, никому не потребовалось так много времени, чтобы прийти к заключению, что Мадонна – более предпочтительный спутник жизни.
Глава 38
Следующей ночью мы с Доном осматривали в приемном покое женщину, поступившую из дома престарелых, как вдруг краем глаза я заметил Сэма. Отняв стетоскоп от груди женщины, я направился к нему. Пока шел, почувствовал, как завибрировал мой телефон. Это было сообщение от Хезер: «ДОМА ТЕБЯ ЖДЕТ БУТЫЛКА ВИНА».
От ее слов я невольно улыбнулся. Весь год я учился заботиться о своих пациентах, в то время как она этот год по большей части заботилась обо мне. Хезер призналась, что ей было тяжело видеть меня столь долго в таком плохом состоянии, жить с мрачным зомби, изо всех сил пытающимся окончательно не сломаться. «ЖДУ не ДОЖДУСЬ», – ответил я.
Когда я принимал таблетки от ВИЧ и находился в томительном ожидании результатов анализа, я не мог ни смеяться, ни развеселить себя алкоголем.
Хезер нутром чувствовала, когда меня нужно было подбодрить, а когда мне просто нужно было напиться. Или посмеяться. И теперь, когда я больше не пил таблетки от ВИЧ, мог наконец делать и то и другое. Возвращение к нормальной жизни помогло мне справиться с калейдоскопом эмоций, связанным с работой врача. Я теперь мог «перезагружаться» дома, как однажды рекомендовала мне Эшли. Хезер сказала, что было здорово снова увидеть настоящего меня, и я чувствовал то же самое.
Теперь, когда случай с уколом иглой остался позади, мы могли открыто говорить о том, насколько ужасным был этот период. Хезер призналась, что мысленно справлялась с помощью черного юмора, говоря себе, что если у меня обнаружат ВИЧ, то мы сделаем сэндВИЧ. Не уверен, расплакался бы я от такого каламбура или засмеялся, когда жил в полной неопределенности относительно диагноза. Наверное, и то и другое. Как бы то ни было, тот факт, что теперь она могла говорить мне подобные вещи, наглядно демонстрировал, как далеко мы с ней зашли. Я отложил телефон и поприветствовал своего пациента.
– Сэм, – сказал я, – что ты тут делаешь?
Он лежал на каталке, сверкая желтыми зубами на весь приемный покой. Было непривычно видеть его не в поликлинике.
– Доктор Маккарти, – сказал он, протягивая свою грубую руку, – судя по всему, я попал в небольшую передрягу.
Я взял стул.
– Расскажите мне.
– Снова начались боли в груди, так что я позвонил в поликлинику. Она оказалась закрыта, поэтому я пришел сюда.
За последние несколько месяцев мы с ним сблизились – поворотным в наших изначально натянутых отношениях стал момент, когда я во время регулярного осмотра обнаружил еле заметные шумы в сердце, – однако его здоровье неумолимо ухудшалось на моих глазах. Длинный перечень медицинских проблем, который я увидел перед нашей первой встречей, оказался соответствующим действительности, и я ежемесячно принимал Сэма в поликлинике, порой назначая дополнительные приемы, правда, этого было недостаточно. Из-за моего загруженного графика в больнице я работал в поликлинике лишь один день в неделю, из-за чего мне не давало покоя чувство, что я уделяю моему пациенту недостаточно времени.
– У меня анализы, – сказал он. – ЭКГ, все как обычно. Должен сказать, я ценю, что вы пришли сюда из-за меня в два часа ночи.
Нужно ли было ему знать, что я работал по ночам и наша встреча была чистой случайностью? Я сжал его руку:
– Ты справишься.
Я говорил это практически всем своим госпитализированным пациентам, и данный комментарий вызывал у меня противоречивые чувства. В некоторых случаях – в очень многих – я так на самом деле не думал. Я старался говорить расплывчато, не уточняя, через что именно человеку придется пройти, но понимал, когда шансы были, к сожалению, далеко не на стороне пациента. Тем не менее мне казалось, что
