Творения, том 3, книга 1 - Иоанн Златоуст

4. Что же такое тень и что истина? Мы обратим речь к изображениям, которые пишут живописцы. Ты часто видал, как на царском изображении, нарисованном темною краскою, живописец проводит белые полосы, и изображает царя и царский престол, и коней, предстоящих ему, и копьеносцев, и врагов связанных и поверженных. И, однако, смотря на все эти тени, ты не все узнаешь и не все понимаешь, но только неясно различаешь, что изображается человек и конь; а какой это царь и какой враг, ты не очень отчетливо видишь, пока наложенные настоящие краски не изобразят лица их и не сделают их яснейшими. Поэтому, как в этом изображении ты не требуешь всего, прежде наложения настоящих красок, но, хотя бы ты получал некоторое неясное представление о предмете, считаешь картину довольно совершенною, так рассуждай и о ветхом и новом завете, и не требуй от меня всего точного представления истины в образе; тогда мы и будем иметь возможность научить тебя, как ветхий завет имеет некоторое сродство с новым, и тот переход (чрез Чермное море) с нашим крещением. Там вода, и здесь вода; здесь купель, там море; здесь все вступают в воду, и там все: в этом сходство. Хочешь ли теперь узнать истину этих оттенков? Там чрез море избавились от Египта; здесь (чрез крещение) от идолослужения; там потоплен фараон, здесь - диавол. Там потонули египтяне, здесь погребается ветхий, греховный человек. Видишь сходство образа с истиною и превосходство истины пред образом. Образ не должен быть совершенно чуждым истине - иначе он не будет образом; но с другой стороны он не должен быть и равным истине - иначе он будет самой истиной, а должен оставаться в своих пределах, и не иметь всего, и не быть лишенным всего, что имеет истина. Если бы он имел все, то был бы самой истиной, а если будет лишен всего, то не может быть образом; но он должен одно иметь, а другое оставить истине. Итак, не требуй от меня всего в событиях ветхого завета; но если получишь некоторые малые и неясные намеки, принимай это с любовью. В чем же сходство этого образа с истиною? В том, что там все, и здесь все; там посредством воды, и здесь посредством воды; те освободились от рабства, и мы от рабства, но не такого: те от рабства египтянам, а мы от рабства бесам; те от рабства иноплеменникам, а мы от рабства греху; те приведены к свободе, и мы также, но не к такой, а гораздо лучшей. Если же наши обстоятельства лучше и превосходнее тех, не смущайся этим. Таково особенное свойство истины - иметь великое превосходство пред образом, но не противоположность и не противоречие. Что же значит: "и все крестились в Моисея"? Эти слова, может быть, неясны; постараюсь поэтому сделать их более ясными. Разливалось тогда море пред глазами израильтян, и повелено было им перейти этим странным и необычайным путем, которым никто из людей никогда не проходил. Они не решались, уклонялись и боялись. Моисей прошел первый, а за ним и все удобно последовали. Это значит: "крестились в Моисея"; поверив ему, они, таким образом, осмелились вступить в воду, имея предводителя путешествия. Тоже было и со Христом: выводя нас из заблуждения, избавляя от идолослужения и руководя к царству, Он сам проложил нам путь, восшедши первым на небеса. Итак, подобно тому, как израильтяне, поверив Моисею, решились идти, так и мы, веруя во Христа, смело совершаем свое странствование. А что именно это означают слова: "и все крестились в Моисея", ясно из истории, так как они не крестились во имя Моисея. Если же мы не только имеем в Иисусе Христе предводителя, но и крещаемся во имя Его, тогда как израильтяне не крестились во имя Моисея, не смущайся и этим, потому что, как я сказал, истина должна иметь некоторое великое и неизреченное превосходство (пред своим образом).

Видишь, что в крещении составляет образ, и что - истину? Теперь я объясню тебе, как прообразована там и (божественная) трапеза и приобщение таин, если опять ты не будешь требовать от меня всего, а станешь смотреть на события, как на тень и образы. Сказав о море, облаке и Моисее, апостол присовокупил: "и все ели одну и ту же духовную пищу". Как ты, говорит, выходя из водной купели, приступаешь к трапезе, так и они, по выходе из моря, приступили к трапезе, новой и необыкновенной: разумею манну. И еще: как ты имеешь необыкновенное питие - спасительную кровь, так и они имели питие необыкновенного рода, нашедши не источники и не текущие реки, но получив из камня твердого и безводного весьма обильные потоки. Поэтому он и назвал это питие "духовным"; не потому, чтобы оно было таким по своей природе, но потому, что было таким по способу произведения. Не по закону природы оно дано было им, а по действию Бога, который вел их. Это самое и он подтверждает в словах своих. Сказав: "и все пили одно и то же духовное питие", - а питием была вода, - и, желая показать, что слово: "духовное" относится не к свойству воды, а к способу ее произведения, он присовокупил: "ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос". Не свойство камня, говорит, но сила действующего Бога произвела эти потоки.

5. Здесь он с корнем вырывает и ересь Павла Самосатского. В самом деле, если все это совершал Христос, то, как говорят, будто Он начал существовать с того времени, когда Мария родила Его? Если события в пустыне оказываются совершившимися раньше Марии, а все это совершал Христос, по слову Павла, то необходимо Он был прежде этого рождения и прежде этого чревоношения, потому что несуществовавший, конечно, не мог бы совершать столь чудных и необыкновенных дел. Как словами: "и все прошли сквозь море", апостол изобразил величие церкви, прообразованной издревле, так и словами: "и все ели одну и ту же духовную пищу", он выразил опять то же самое. Подобно тому, как в церкви не иное тело принимает богатый, а иное бедный, и не иную кровь тот, а иную этот, - так и тогда не иную манну получал богатый, а иную бедный, и не иным источником пользовался тот, а иным худшим этот; но как теперь одна и та же трапеза, одна и та же чаша, одна и та же пища предлагается всем, приходящим сюда, так и тогда одна и та же манна, один и тот же источник предлагались всем. И, что подлинно чудно и удивительно, некоторые в то время старались собирать (манны) больше надлежащего, и такое любостяжание не приносило им никакой пользы. Доколе они соблюдали надлежащую меру, манна оставалась манною, а когда старались собирать более, то любостяжание обращало манну в червей; и хотя они делали это не в ущерб другим, - потому что, не похищая пищу у ближнего, они собирали больше, - однако были осуждены за то, что желали большего. Хотя они нисколько не вредили ближнему, но весьма много вредили себе самим, таким способом собирания приучаясь к любостяжанию. Таким образом одно и то же служило и пищею и наукою богопознания; вместе и питало тела и научало душу, и не только питало, но и избавляло от трудов. В самом деле, не нужно было ни запрягать волов, ни влачить плуга, ни проводить борозды, ни ожидать целый год плодов, но они имели трапезу готовую, свежую, новую и ежедневную, и самим делом научались евангельской заповеди - не заботиться о завтрашнем дне (Мф.6:34), так как не было никакой пользы от этой заботы, потому что если кто собирал больше, то собранное повреждалось и погибало и служило только обличением любостяжания. Далее, чтобы не считали манны за дождь, падающий естественным порядком, в день субботний ничего подобного не было; этим Бог внушал им две мысли, именно: что в предшествующие дни Он сам производил этот дивный и необыкновенный дождь, и что в этот день Он для того не посылал его, чтобы они невольно научались праздновать день субботний. И не по пище только, но и по одежде, и обуви, и по всему прочему можно было на самом деле видеть уже тогда исполняемыми заповеди, данные апостолам. Они, по распоряжению Божию, не имели ни дома, ни трапезы, ни ложа, ни второй одежды, ни обуви. Видишь, какое сходство ветхого завета с новым. Как после Христос учил апостолов касательно необходимых потребностей, подобным образом и у израильтян устроен был образ жизни, и вся тварь готова была к служению им. Для чего же, скажешь, все это было? Бог хотел поселить их в одном месте вселенной и повелеть, чтобы они постоянно там служили Ему и не создавали ни храма, ни жертвенника ни в каком другом месте вселенной, но только там приносили дары и жертвы, совершали празднества, читали закон и исполняли все прочие священные обязанности. Поэтому, чтобы не подумали, будто и промысл Его ограничивается тем определенным местом служения и будто Он есть их частный Бог, Он предварительно показал силу свою в чужой земле, в Египте, в пустыне, где никто не служил Ему, где никто не покланялся Ему; и тварь иногда служила к произведению действий противных ее природе, убеждая самых неразумных приписывать Ему и первоначальное сотворение вещей. Так море одних потопляло, а других спасало; и воздух то наносил град и губил иноплеменников, то приносил манну и питал иудеев. Равно и земля производила то мошек ко вреду врагов, то перепелов ко спасению своих. Для тех и днем была тьма, для этих и ночью свет. Египтяне, имея текущий Нил, погибали от жажды и засухи, а израильтяне, странствуя в пустыне сухой и знойной, пользовались водою в большом изобилии; тех одолевали жабы, а этих и исполины там не могли преодолеть.