Кровь и любовь - Анна Ривн

— Да к демонам все! — от обиды и ярости зарычал Байлок и бросился бежать в лес.

— Зачем вы так с ним? — спросил я — Он любит ее всем сердцем. Я это чувствую. Он ради нее изменился, предал отца и ушел из стаи. Она для него все.

— Он горяч и импульсивен. Я отвлек его от мысли, что она может погибнуть — был тихий мне ответ.

— А она может погибнуть? — тяжело с замиранием сердца, спросил я.

— Может — тихо с болью ответил Аскет.

Мир вокруг меня пошатнулся и, не помня себя от ужаса и страха, бросился вслед удаляющемуся Байлоку.

«Малыш не смей, только не умирай. Ты нам очень нужна» — мысленно взывал я к Рен, но похоже, Бай услышал меня раньше, чем она и яростно взвыв на луну побежал быстрее.

Байлок

Я бежал вперед, не разбирая дороги. Сердце болезненно билось об грудную клетку, сжимаясь в тиски страха и ужаса. В голову лезли ужасные картинки кровоточащих ран и искаженные от боли уже такие любимые женские черты. Я бежал к ней, к своей девочке, которая сейчас делала мою работу, спасая этот гребанный мир, позволивший себе прогнуться под натиском Краса.

Отец всегда знал, на что давить, и как добиться желаемого. Он любил играть со своими жертвами, питаясь их страхом и болью. Он был сумасшедшим ублюдком, который заигрался в бога, не ведая о последствиях. Рен была сильнее меня и даже Сета, но она же была женщиной, нежным молодым цветком, которому выпало спасти этот мир от его же отца.

В пасти было сухо от попутного ветра, который с каждым вздохом, болезненно сжимал мои легкие. Оступившись в небольшую яму, яростно рыкнул. Почему я не мог превратиться в птицу? Уже бы через пару взмахов я был бы с ней рядом, защищая до конца своей или чужой жизни.

Лес неожиданно кончился, донося запах крови с равнины, на которую мы с Сетом выскочили одновременно. Я узнал этот запах, его сладость и пряность. Сорвавшись с места, мы побежали, перепрыгивая через широкий ров и высокие камни. На десятый вздох я ворвался в открытые ворота, чтобы замереть на месте от увиденного зрелища.

Они били друг друга до порезов на теле и хруста костей. Брызги крови, разлетались вязкой жидкостью в стороны, окропляя серые камни и черную безжизненную землю.

Их девочка, была великолепна в умении вести бой. Четкие плавные движения наносили сильные и четкие удары по корпусу и лицу Краса. Отчего отец зверел еще больше и пытался ее схватить за руки. Красивая в своем гневе и прекрасная в своем исполнении, Рен будто сияла и искрила изнутри праведным светом. Она словно молотом била по наковальни, отбивая из отца нужное изделие.

Но тут в один миг все изменилось. Крас ударил ее по лицу, и она упала на землю сломанной куклой. Сердце замерло и, казалось, перестало биться совсем. Усталость и бессилие, как змеи оплели мое сильное и полное энергией тело. Что это было, я не знал. Догадка бурей ворвалось в мою голову, вызвав ужас от осознания, что я чувствую состояние своей девочки.

Она так устала, была изранена. Ее боль рвала мою душу на куски. Рядом со мной Сет яростно зарычал, чувствуя тоже, что и я. В этом не было никакого сомнения, мы оба ощущали ее как себя.

— Вставай, моя девочка — тихо рыча, шептал я одними губами, понимая, что если она сейчас не встанет, ей придет конец. Отец раздавит ее, как немощную блоху и сровняет с грязью.

Ее глаза заметили нас. В них было столько усталости и боли, что мне хотелось разорвать всех голыми руками. Не знаю, что она увидела или поняла для себя, но взгляд изменился, вспыхнув алым заревом ярости и непоколебимой решимости. В одно мгновение она взметнулась вверх, оттолкнувшись от земли, оплетая отца, не хуже ядовитого плюща. Отец попытался сбросить ее с себя, яростно царапая ей спину, но наша девочка не позволила этому свершиться, намертво вцепившись в его плечи длинными когтями, через которые по телу Краса бежала красная кровь.

В один миг земля содрогнулась, и подул сильный порывистый ветер. Черное пламя взметнулось от рук Рен и яростно набросилось на отца и его шавок. Крики ужаса и боли разносились в ночи, принося растерянность и непонятный трепет, чего-то нового. Наша девочка горела в этом огне, который сжигал тела врагов до состояния пепла, развивая по ветру, уносящему черный песок вдаль.

Я видел, как на моих глазах умирал отец. Его крики отражались звоном в моих ушах и оседали тяжелым камнем на сердце. Он хотел жить, страх читался в его глазах и то, как он сжимал Рен в своих объятьях. Я чувствовал, что этот неизвестный мне черный огонь, не тронет мою девочку, не причинит вреда мне и Сету. Черное пламя коснулось моей руки, принося утешение и радость, от узнавания и нежности.

Рен. Моя девочка была уникальной. Черное пламя подчинялось ей, оно выбрало меня и Сета, как достойных его хозяйке. Любовь и желание вспыхнули в моей груди как факел. Именно сейчас в эту секунду я понял, что люблю ее до дрожи в пальцах и хруста костей. Люблю больше самого себя. Люблю больше жизни. Нежное обжигающее чувство безграничной радости и желанной свободы кружили голову, не хуже вкуса чужой крови на губах. Сейчас, наконец-то, я стал самим собой и все это благодаря моей девочке, которая освобождала этот мир от гнета отца, даря надежду и свободу волкам на светлое будущее.

Огонь не тронул Дара и Анара, обошел стороной сотни десятков псов Краса. Я понял, что черное пламя подарило им второй шанс, достойно прожить свой век и очистить свою душу от злобы и чужой крови. Огонь исцелял, даря свободу и выбор. Каждый, кто сейчас стоял на поляне понимал, что грядут перемены. Их выбрали для нового поколения и для новой жизни,