Почти полный список наихудших кошмаров - Кристал Сазерленд

Хефциба встала рядом и сжала ее руку.

– «Ты готова?» – показала она жестами, глядя на двор из окна второго этажа. А потом произнесла вслух: – Там полно людей.

Эстер кивнула:

– Не могу поверить, что это почти конец.

Установленный снаружи проектор был направлен на экран, прикрепленный к фасаду дома. Лужайка усыпана одеялами и подушками. Два оставшихся дерева светились гирляндами и бумажными фонариками. Вывеска над дорожкой гласила: «ПОЧТИ ПОЛНЫЙ СПИСОК НАИХУДШИХ КОШМАРОВ». И кругом – люди. Люди на лужайке. Люди на покрывалах для пикника на свежем воздухе. Люди в шезлонгах в соседних дворах.

Предполагалось, что это будет небольшая вечеринка с просмотром последнего ролика «50/50», но информация о месте проведения просочилась в Сеть, и сюда прибыли люди со всего штата – некоторые даже из других штатов, – чтобы увидеть фильм и заодно познакомиться с его звездами.

Покровителями всех беспокойных, подавленных и напуганных.

В душе Эстер поднялась тревога при мысли о нескольких сотнях пар глаз, блуждавших по ее телу. Спустя пятьдесят недель якорь по-прежнему оставался в легких и время от времени давал о себе знать, но она научилась справляться с ним. Она выполнила несколько дыхательных упражнений, которым научила доктор Бутчер, спустилась вниз и вышла во двор. Стоило выйти на улицу, как она потонула в криках, аплодисментах и вспышках камер.

– Меня зовут Эстер Солар, – произнесла она в микрофон, установленный на крыльце, – и я – пожирательница страхов. – Толпа разразилась одобрительными возгласами. Эстер робко улыбнулась. От устремленных на нее глаз становилось не по себе, хотя нынешний опыт был уже не таким болезненным, как раньше. – Пятьдесят недель назад у меня бы случилась паническая атака от одной мысли о том, что я буду стоять здесь и говорить со всеми вами. На самом деле она случилась бы у меня от многих вещей, насколько вы знаете. Насколько вы видели. Но вот он – конец. Я сделала это. Мы вместе сделали.

– Благодаря Джоне многим из вас стала известна история о том, что каждый член моей семьи якобы был проклят и пострадал от одного большого страха. Знаю, вы долгое время пытались понять, в чем же заключается мой страх. Что ж… пришла пора это узнать. Сейчас я включу проектор.

Проектор стоял на одном из кофейных столиков бабушки и дедушки – его удалось выкупить из ломбарда за последние пару месяцев, когда большая часть зарплаты Розмари перестала уходить на игровые автоматы. Эстер включила проектор – на фасаде дома вспыхнуло изображение ее плывущей на бледно-голубой лодке по кристально чистому озеру – и подняла голову. В конце улицы на углу дома стоял Мужчина, Ставший Смертью, прислонившись к фонарному столбу и наблюдая за ней. Эстер остановилась, замерла на миг: она испугалась, что тот пришел за кем-то из них или даже за всеми сразу. Вдруг одно из яиц, которое она использовала в приготовлении кексов, оказалось заражено сольманеллой? Или сейчас проектор взорвется, и огромный огненный шар поглотит их всех целиком, без остатка?

Но нет. Горовиц – в этом она была убеждена – заметил ее взгляд и с улыбкой натянул шляпу вниз, а затем поднял руку в приветственном жесте. Эстер помахала ему в ответ. Он, тихонько посмеиваясь, развернулся, чтобы уйти, хотя она знала: в скором времени он вернется за ней.

– Кто это? – спросил Джона, подошедший к Эстер сзади. Он оглядел улицу, однако никого важного, разумеется, не увидел. Только мужчину. Затем Джона обнял ее за талию и поцеловал в шею. Сегодня на нем был нелепый терракотовый костюм, узорчатая (с маленькими тако) рубашка на пуговицах, полосатый галстук и берет. Флийонсе болталась у него на шее слюнявой меховой накидкой. Они стояли на лужайке в том самом месте, где его мопед врезался в корни деревьев после того, как сбил кошку.

– Никто, – ответила Эстер. Потом с улыбкой развернулась в его руках и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала в губы. Эта ласка имела горько-сладкий привкус – как и все их нежности в последнее время. Джона получил полную стипендию в долгожданную киношколу и, чтобы начать учебу, должен был уехать из города в конце лета. Каждый день приносил Эстер как радость, так и грусть: Джона уезжает и одновременно сбегает. Никакая черная дыра не могла его удержать.

Как и не смогла удержать ее.

Одного она не сказала Джоне – и ни одной живой душе: на протяжении уже трех недель на ее подушке каждое утро появлялась одна-единственная пурпурная орхидея. Эстер не знала, почему и когда он придет за ней, однако Жнец выбрал себе следующего ученика. Теперь Эстер Солар была Девочкой, Которая Станет Смертью. Она уже знала, как поступит в первую очередь в качестве стажера: стоя с косой в руке и натянутом на всенушчатое лицо капюшоне возле кровати Холланда Смоллвуда, предупредит его, что, если он хоть раз притронется к Джоне, Реми или кому-либо еще, она позаботится о том, чтобы его смерть была долгой и мучительной.

– Готов увидеть его?

– До сих пор не верится, что ты не дала мне помочь тебе со съемкой последнего видео, – сказал он и нажал «запуск».

Перед началом последнего ролика «50/50» шла пятнадцатиминутная заставка с отрывками из прошлогодних видео. Это было нелегко. Эстер каждую неделю хотелось остановиться, уйти, поддаться панике и утонуть в ней. Легче было бояться. И тем не менее она каждую неделю выполняла те три шага, что дала ей доктор Бутчер. Визуализируй свою тревогу. Исправь ошибки мышления. Откройся своему страху.

Джона всегда подводил ее к краю, но никогда не толкал; Эстер самой предстояло совершить прыжок.

И она его совершала. Последние полгода они встречались с пауками, змеями, тараканами и клоунами. Сдавали кровь, посещали стоматолога, прыгали с моста с привазанной к щиколоткам эластичной лентой. Плавали с акулами в аквариуме, прыгали с самолетов и проводили в одиночестве долгие холодные ночи в дикой местности. Люди смотрели на них. Люди обожали их. Люди присоединялись к их крестовому походу против страха собственными испытаниями: ночевали в населенных призраками домах, давали интервью на радио, ходили на пляж в бикини.

Наконец настал черед последнего видео. «50/50». Того, который все ждали. Сначала экран оставался белым, а после Эстер вошла в кадр и села.

– Знаю, многие спорили и заключали пари на то, что же именно является моим самым большим страхом: лягушки, американские горки, серийные убийцы. Все эти вещи, безусловно, страшные, и я ни за что не хочу с ними встречаться,