Земля Великого змея - Кирилл Кириллов

— Скорее, господа, наши братья гибнут! — закричал Ромка. — Сантьяго!

— Сантьяго! — сквозь тяжелое дыхание прорвался за его спиной клич конкистадоров.

Молодой человек бежал не оглядываясь, знал, что на бегу рота вытянется «свиньей». Они с Мирославом на острие, воины покрепче, за его спиной уступами, а послабее замкнут атакующий клин.

Триста саженей до баррикады. Огонь уже не сдерживает мешиков, и они по одному и группками переваливают через гребень. Опасаясь попасть в своих, бригантины переносят огонь за насыпь, надеясь отсечь свинцовой стеной хотя бы часть вражеской армии.

Двести саженей. Артиллеристы прекращают огонь и впрягаются в приделанные к лафетам веревки, надеясь оттащить фальконеты подальше и попытаться организовать новую линию обороны. Легковооруженные стрелки выпаливают в последний раз, отбрасывают аркебузы и хватаются за мечи и кинжалы. Поток мешиков накрывает меченосцев.

Сто саженей. Битва захлестывает стрелков. Шум, давка. По насыпи катятся тела сброшенных в воду. На озере появляются сотни лодок, переполненных орущими, размахивающими копьями воинами. Они густо облепляют бригантины, гребут к дамбе.

Пятьдесят саженей. Огонь с бригантин прекращается. Разорвав цепь меченосцев, мешики настигают артиллеристов, вооруженных только широкими кинжалами и банниками.

Добежали. Ромка перескочил через оглушенного, валящегося с ног артиллериста и прикрыл его щитом от двух вражеских копий. Срубил мечом наконечник третьего и запустил клинок над головой в сверкающую «восьмерку». Из-под его щита коротко сверкнула сабля Мирослава, и замахнувшийся дубинкой индеец исчез под ногами соратников. Чей-то щит прикрыл его правый бок. Ромкина рука скользнула вниз, опуская тяжелый меч на яркий плюмаж. Град ударов забарабанил по щиту, но молодой человек не обратил на них внимания, зная, что это хлеб Мирослава.

Первое орудие. Белая от напряжения рука пушкаря, намертво вцепившаяся в веревку. Разинутый в крике рот, выпученные глаза. Несколько индейцев, схвативших его за кожаную куртку. Ну нет, этот вам на потеху не пойдет. Одного ногой в колено, другого сплеча. Краем щита под фонтан брызнувшей в лицо крови. Еще раз мечом. Освобожденный из лап мешиков пушкарь падает на землю и на четвереньках ползет за торец лафета.

— Не ломать строй! — кричит Ромка. — Держаться рядом! Плотнее! Плотнее!

— Сантьяго! — отвечает ему сотня глоток.

Грохочут аркебузы, свистят стрелы. Каравеллы подходят ближе, носами топя лодки. Солдаты орудуют копьями, мечами, скидывают на головы мешикских гребцов бочонки, якоря и все, что попадется под руку.

Еще одна пушка отбита. Живых не видно. В горячке боя один испанец вскакивает на ствол. Его подсекают под колено. Не удержавшись на скользком от пролитой крови металле, он всем весом рушится вниз, на оторопевших мешиков. Подминает нескольких под себя. Ромка бросается вперед, крутя мечом, как мельница крыльями, чтоб разноцветные накидки не сомкнулись над головой упавшего. Удары не переставая сыплются на шлем и щит. Секут лицо осколки стекла и крошка с кремниевых наконечников. Руки с мечами стиснуты так, что не шевельнуть. Сзади наваливаются другие испанцы, усиливая нажим. Наверное, подошла вторая рота. Катятся под откос мешики, которым не хватает места на дамбе, палят аркебузы, вычеркивая из жизни все новых и новых врагов.

Поверхность под ногами стала неровной, задралась вверх. Баррикада. Ромка прет вверх, надрывая жилы. Заходится рядом в воловьем хрипе Мирослав. Длинные копья со стальными наконечниками колют мешиков в незащищенные животы. Кровь льется потоками, ноги скользят и утопают в ней по щиколотку. Кто-то кричит на одной ноте, высоко и надрывно, что-то рвется, ломается, трещит и звенит. Со всех сторон мелькает оружие, оставляя мелкие порезы и глубокие раны.

На Ромкин шлем обрушивается новый удар. Мир опять плывет перед глазами, но падать некуда, сзади ему в спину упираются руки, с боков — латные наплечники, спереди за тонкой перегородкой щита — горячие тела врагов. Он переступает несколько раз, вновь обретая точку опоры, и снова давит.

Что-то сломалось в мешикском строе. Стена тел дрогнула, прогнулась и расступилась перед конкистадорами. Ромка оказался на вершине баррикады, насыпанной перед одной из самых крупных площадей-развязок. А внизу под ними колыхалось целое море вражеских перьев. Черт! Вперед опасно, можно увязнуть. Назад тоже, мешики сразу перевалят за гребень, и все начнется снова.

Несколько камней из пращей ударилось в насыпь, выбив из нее фонтанчики пыли. Просвистел над головами большой угловатый булыжник и плюхнулся в воду далеко за баррикадой. Значит, какие-то метательные орудия мешики умудрились сохранить или построили вновь.

— Уходить надо, — прочел его мысли Мирослав. — Или атаковать. А то тут они нас перестреляют, — говорил он по-русски.

— Да как уйти-то? Стопчут.

— И то верно, — ответил воин. — Стало быть, вперед?

— Вперед, — согласился Ромка и, бросив взгляд в обе стороны, закричал на притихших солдат: — Adelante![80] Сантьяго! — и бросился вперед.

Мешики внизу разразились воинственными криками.

— Estar! Por todo estar![81] — закричал Мирослав.

Столько силы было в его голосе, что Ромка замер с поднятой ногой. В это же мгновение ядра крест-накрест хлестнули по волнующемуся в нескольких саженях от его ног морю перьев, просекая в нем кровавые дорожки. Фонтанами взлетели вверх окровавленные ошметки. Веером разложила картечь пасьянсы смерти, отсекая мешиков от горстки смельчаков, во весь рост замерших на гребне баррикады. Бригантины наконец-то смогли отбиться от лодок и поддержать наступающих огнем артиллерии. Мешики дрогнули под огнем, побежали. Вслед им застучали аркебузные выстрелы и полетели со свистом арбалетные болты. Еще немного, и на большой круглой площади не останется ни одного мешика. Ни одного живого мешика, поправил себя Ромка.

— Desmontar los montones. Limpiar el paso![82] — донеслось снизу.

Ромка оглянулся. Добравшиеся до места битвы как раз к шапочному разбору, талашкаланцы уже вытаскивали из основания баррикады крупные камни. А за ними в боевой порядок строилась кавалерия. То ли у Кортеса была карта, то ли кто-то увидел, что за площадью дамба расширяется и у рыцарей появляется пространство для маневра. Теперь немного воинского везения, которого Кортесу было не занимать, и на плечах убегающего противника конница может дойти до стен Мешико. Опора под ногами Ромки дрогнула, и он поспешил отойти на край баррикады. После долгой позиционной возни и свальной рубки ему хотелось посмотреть на красивую победу. Его солдаты тоже не стали спускаться вниз, а, рассевшись вокруг, наблюдали, как конники строятся в боевой порядок, опускают забрала, копья и начинают разгон.

В детстве, начитавшись книг из библиотеки князя Андрея, Ромка часто воображал, как он сам садится на коня, берет в руки копье и выезжает на ристалище биться за честь прекрасной дамы, и сердце его сладостно замирало. Увы, в конном строю ему сражаться пока не довелось, и оставалось только завидовать товарищам, которые, уже миновав площадь, гнали мешиков по дамбе, выцеливая копьями касиков в ярких плюмажах и давя копытами мелкую сошку.

Но что это? Лошадь одного из рыцарей, вырвавшегося далеко вперед в погоне за очередным касиком, оступилась. Копыта ее заскользили на разъезжающихся досках, и вместе с всадником она рухнула в озеро, сразу скрывшись под водой. Ромка вскочил. Как?! Там воды-то курице по колено! Было. Еще один всадник, не успев остановиться, слетел в яму. Лошадь забила копытами, поднимая тучи брызг. Что-то тянуло ее на дно, не давало выбраться. Несколько рыцарей спрыгнули с коней и засуетились на краю, шуруя копьями во взбаламученной воде, надеясь, что скрывшиеся под ней ухватятся и их можно будет вытянуть на поверхность. Остальные сбились в кучу, испуганно озираясь. У одного не выдержали нервы, он развернул коня и поскакал обратно к баррикаде. Что-то темное и острое на миг высунулось из земли и ткнулось коню в незащищенное брюхо. Норовистый жеребец подпрыгнул, выгнув дугой спину. Всадник, взмахнув руками, вылетел из седла и упал на самый край дамбы. Высунувшиеся неизвестно откуда бронзовые руки потащили его вниз, под насыпь. Прямо под копытами одной из лошадей открылся люк, и она ухнула туда передними ногами. Забилась, пытаясь выбраться, да так и не смогла. Еще один всадник решил прорваться вперед, но под ним тоже открылась хорошо замаскированная ловушка. Вдоль насыпи к месту избиения кавалеристов потянулись мешикские лодки.

Ромка оглянулся на корабли. С них заметили происходящее, но не тронулись с места. Вокруг площади и дальше лежала огромная отмель, сплошь утыканная заградительными сваями. Пока обойдут, на дамбе уже никого в живых не останется. Бросил взгляд назад, на вторую и третью роты, копошившиеся внизу у отбитых орудий. Схватил за ворот ближайшего испанца и заорал ему в ухо: «Беги вниз, скажи, чтоб шли на выручку», и стрелой слетел вниз. За ним горохом посыпались солдаты его батальона.