Избранные произведения в двух томах: том I - Нина Артюхова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А что если Владимир Николаевич опять… как рассказывала Аня… Сережа не мог себе этого представить, но знал, что это будет ужасно.
Аня заглянула в дверь:
— Ну, что же ты?
Сережа сделал два шага и остановился у окна.
Владимир сидел за столом в очень спокойной позе. Лицо его показалось Сереже усталым и очень серьезным.
Впрочем, Сережа взглянул на него только раз и сейчас же отвел глаза.
Аня сочувственно посмотрела на одного и на другого и вышла, прикрыв за собой дверь.
Сережа так волновался, что забыл поздороваться.
— Вы просили меня прийти, чтобы поговорить.
Владимир ответил тоже без всякого приветствия:
— Очень тебе благодарен, что ты пришел. Так как… совсем пришел или…
— Нет, я только поговорить.
— Ага! Ну, а если бы я тебя… попросил остаться?
Сережа молчал.
— А если бы я тебя… очень попросил рассказать мне, почему ты от нас ушел?
Сережа ответил страдальчески:
— Вы меня не просите…
Он смотрел на подоконник. Это было что-то новое. Владимир помолчал, задумавшись.
Убеждать одними словами, без Сережиных глаз, было труднее.
— Хорошо, не буду просить. Заметь, я говорил в сослагательном наклонении. Мне кажется, Сергей, что я знаю, почему ты ушел. Но, имей в виду, когда человек… слушает из соседней комнаты, он не всегда слышит именно то, что говорят, во всяком случае не совсем то!
Краска обиды разлилась по Сережиному лицу.
Я не подслушивал! Если вы так думаете… я тогда уж лучше все расскажу, я не хочу, чтобы вы обо мне так думали!
— Рассказывай.
— Я пришел тогда раньше, чем должен был прийти… И в той комнате… я увидел, что ваша дверь открыта, но не совсем. Я хотел постучаться. Еще не дошел до двери… услышал, как вы сказали, что Аня вас из-за меня… ну вы помните! И что с ней опять… из-за меня… поссорились… второй раз на этой неделе. Я не подслушивал! Я просто хотел войти… Я больше ничего не слушал… я ушел.
— Куда же ты ушел?
— В кухню.
— Странно! Аня туда пошла, там было темно и никого не было.
— Я сидел в темноте.
— Что же ты делал в темноте? Может быть, всплакнул немножко?
— Нет.
— А я вот плакал, когда прочел твою записку. Честное слово. Даже не думал, что умею. Последний раз этим делом занимался… чтобы не соврать… лет… пятнадцать, а то и все двадцать тому назад. Очень было тяжело. Кстати, почему ты написал в своей записке «вы» с маленькой буквы?
— Как же, — ответил Сережа, — «вы» — вас двое.
— Я так и понял и говорил Ане. А она думала, что ты просто ошибся, и огорчалась. А я хорошо знал, что ты не мог допустить такую грубую… и не просто грубую, но еще и… неделикатную орфографическую ошибку. Жалко, Сергей, что ты услышал только эти слова и не слыхал того, о чем мы говорили раньше. Постараюсь вспомнить и тебе рассказать. Немножко трудно это… конечно, я буду не слово в слово… — стенографистки-то у нас не было, — но ведь ты мне поверишь, что я расскажу все самое существенное.
Он стал рассказывать, иногда останавливался, потирая лоб рукой, добросовестно стараясь передать поточнее весь разговор.
Сережа чувствовал, как ему неприятно говорить. В середине рассказа Владимир сердито прервал сам себя:
— Видишь, Сергей, до какого унижения я докатился: рассказываю даже, какой я был самоуверенный — считал, что ты без меня жить не можешь! И вот, когда Аня сказала, что она меня к тебе не ревнует нисколько, я сказал, что она меня тобой попрекает и что мы с ней ссоримся. Ты понимаешь теперь, Сергей, что это была шутка. Зачем мне с Аней ссорится, да еще два раза в неделю?! Как я могу с Аней ссориться? Ведь если она мне скажет: «Прыгни, Володя, головой вперед на мостовую», — я сейчас же прыгну, может быть, не так ловко и быстро, как ты собирался это сделать, если бы я тебя об этом попросил, — но, во всяком случае, со всей возможной для меня поспешностью. И зачем Аня будет со мной ссориться? Ведь она прекрасно понимает, что когда ей захочется, стоит только мигнуть — я сейчас же прыгну. Знаю, что ты сейчас подумал! Ты вспомнил, как с этими чертежами я капризничал и не хотел прыгать. Видишь ли, Сергей, это было совсем другое. Она мне советовала, мы с ней спорили, пререкались… Но ведь она же не просила об этом так уж вплотную…
Ну то же самое, как у нас сейчас. Ведь я же тебя не прошу остаться? Значит, и нельзя считать, что ты нарушаешь какие-то взятые на себя обязательства. Правда? Так вот, Сергей, ты видишь, что это было сказано несерьезно? Обыкновенная моя… идиотская манера разговаривать. И кто меня дергает за язык всякую чепуху говорить, я не знаю! Мне очень жаль, что тебе это доставило столько горя. Прости меня. Теперь я все рассказал… Только еще две вещи скажу.
Во-первых, я ни одной минуты не думал, что ты подслушивал. Но, признаюсь, я нарочно сказал так, чтобы тебя подзадорить и заставить говорить: чтобы ты подумал, что я думаю, что ты… Фу! Запутался!.. Нечестно это было. Виноват и прошу прощения. А во-вторых… Сергей, если у меня будет сын, я не смогу его любить больше, чем тебя люблю. Аня, конечно, не может любить тебя, как сына…
Сережа ответил совсем тихо:
— Я понимаю.
— Дурак — не понял. Извини, что я ругаюсь, это потому, что я нервничаю.
Он провел рукой по лицу и прибавил с досадой:
— Подумать, сколько злодейств наделал за такое короткое время! Через каждые два слова извиняться приходится! Аня не может любить тебя, как сына, просто по причинам техническим: она для этого слишком молода, а ты слишком стар. Но она любит тебя, как младшего брата. Я это очень увидел теперь, когда она тебя разыскивала и меня… утешала. Видишь ли, Сергей, война так все изуродовала и так разбросала людей… многим приходится заново искать себе место в жизни. Гораздо легче найти себе место в жизни, когда рядом с тобой те, кто тебя любит. Я тебя об этом не прошу… Но мне очень хотелось бы… чтобы ты нашел свое место в жизни где-нибудь рядом с нами. Все. Больше не буду говорить. Теперь я тебя спрошу одну… нет, две вещи. Ты мне ответишь?
— Да.
— Так вот. Ты как сейчас: уйдешь или останешься с нами?
— Я останусь с вами.
— Очень этому рад! А другое… что ты там в окне такое… завлекательно-интересное видишь, что все туда смотришь? Ты ко мне так и не подойдешь?
Сережа бросился к нему.
LVЯркими звездочками цвели ромашки в траве.
Сережа и Катя медленно сошли со ступенек террасы и остановились, разглядывая друг друга.
— Какой ты длинный, Сережка, — сказала Катя.
— Какие у тебя косы длинные, — почтительно ответил Сережа.
Лена и Митя, Катины двоюродные брат и сестра, убежали в сад.
— Хочешь, пойдем к речке? — предложила Катя.
— Хорошо.
Они пошли неторопливо и чинно. Лена и Митя, увидев их за калиткой, вприскочку побежали вслед за ними.
— Растет молодежь, — сказал Владимир брату. — Какая твоя Катюшка стала! Митиных ребят я бы не узнал.
Они стояли на террасе и грустно смотрели вслед убегающим по дорожке сада ребятам.
В саду не было высоких деревьев. Но от пней тянулись кверху молодые, крепкие побеги, трава была густая, и в ней яркими звездочками белые ромашки.
Несколько домов справа от дома Курагиных были обыкновенные, серые от времени деревенские дома.
Слева белели в серебристой траве новенькие срубы, все они были неодинаковой величины и формы. Рядом с добротными, толстыми бревнами виднелись доски и даже фанера.
Сережина печка уже не была видна. Она спряталась за стенами светлого маленького нового дома. Не было еще ни террасы, ни крыльца. Дверь была высоко над землей, под ней колыхалась густая трава и росли ромашки.
Если бы войти в эту дверь внутрь дома, можно было бы увидеть на печке серый квадрат, не замазанный известкой, и в нем фигуру, нарисованную углем: смешного человечка с лукавыми круглыми глазами.
— Это твой портфель? — спросил Катин отец.
— Да, да, — Владимир подошел к столу и стал вынимать из портфеля бумаги. — Я же хотел тебе похвастаться, для этого и принес. Вот они — достижения науки и техники!
— На мирную жизнь твой завод перешел?
— Да… Ты думаешь, кто чертил? Сережка? Нет, не Сережка! Я сам, собственноручно! Честное слово!
Старший брат усмехнулся.
— Я вижу, Володька, ты такой же самодовольный хвастун, как и раньше был. Теперь — чертежами, а в письмах хвастался, что лучше ходить стал. Ты это называешь лучше?
— Да, я это называю лучше. А ты, Николай, до того довоевался в своем Берлине, что даже забыл русскую грамматику. Слово «лучше» имеет два значения: во-первых, это сравнительная степень от слова «хорошо», а во-вторых, сравнительная степень от слова «плохо». И не смотри ты на меня такими… критическими глазами! Расскажи лучше про Берлин и его окрестности. Вот и Аня послушает.