Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь - Абанов Виталий

– Ох-ох, – говорю я, вставая.

Майко следит за мной своими, налившимися кровью глазами. Ее плечи становятся заметно шире, мышцы вздуваются узлами. Я встал, схватившись за ручку двери холодильника. Читосе рванулась было ко мне на помощь, но Акира перехватила ее и усадила на место. Я подошел к Майко и посмотрел ей прямо в глаза.

– Не смей, – прошипела она и ее мышцы вздулись сытыми удавами, – даже не думай…

И я снова поднял руку. Майко как в замедленном кино смотрела на нее расширенными глазами, но моя рука не успела коснуться ее щеки. Бамц! – снова мир гаснет в моих глазах, снова я на полу, во рту явственный привкус крови. В голове шумит.

– Ага. Хороший удар, Майко, – говорю я. Некоторое время сижу на полу.

– Просто не вставай, – рычит Майко, – просто лежи…

– Ну… кхе… – выплевываю красный сгусток на пол, – как я же могу оставить тебя без внимания, Майко. – Я едва успеваю встать, как вдруг на меня обрушивается град ударов – слева, справа, сверху. С противным хрустом ломаются ребра, и рот снова наполняют какие-то сгустки, выворачивается локоть в обратную сторону, и в конце концов Майко бросает меня через всю комнату прямо в кухонные шкафы. Шкафы разлетаются в щепки, я сползаю на пол. Убьет же, дурочка здоровая, думаю я, надо бы полежать чуток, с силами собраться. Но я встаю, отплевываясь кровью и мотая головой.

– Синдзи! – кричит Читосе, она плачет. – За что ты его так?!

– И ты молчи тоже! – рычит Майко.

– Ай-яй-яй, Майко-чан… – говорю я, встав наконец на ноги и пытаясь удержать равновесие и не держаться за стенку, – нельзя так говорить со своими друзьями. Мы же все тут накама.

– А ты, мля, просто ляг и лежи! – Майко поворачивается ко мне. Я смотрю на нее. Она в бешенстве, тяжело дышит. Ее кухня разгромлена к чертям, целым остались только лавочка у стены, на которой сидят Читосе и Акира. Повсюду разбросаны щепки от мебели, какие-то бутылки, что-то разлито на полу.

– Ну нет. Как я могу лежать, если моим друзьям нужна помощь, – говорю я и подхожу к Майко. Та качает головой.

– Прекрати, Син. Клянусь Аматэрасу, в этот раз ты не встанешь… только попробуй.

– Попробую. – Я снова поднимаю руку. На этот раз я даже поднять ее не успел до конца. БАМЦ! – мир гаснет. Открываю глаза и встаю. Иду к Майко. Поднимаю руку. БАМЦ! – снова темнота. Встаю. Майко. Удар. БАМЦ! БАМЦ! БАМЦ! БАМЦ!

Я стою напротив Майко, качаясь из стороны в сторону. С поднятой рукой. Она смотрит на меня. Ее зрачки расширены. Руки опущены. Я опускаю руку и касаюсь ее щеки. Она опускает взгляд. По ее щеке катится слеза.

– Доволен? – глухо говорит она. – Доволен?

– Моим друзьям…

– Нужна помощь, я слышала! Да вот они – сидят, ничего им не нужно! – прокричала мне в лицо Майко, слезы катились у нее из глаз. – Все с ними нормально!

– Я говорил и о тебе, Майко, – сказал я. – Всем моим друзьям тут была нужна помощь.

Ее глаза расширились, и она отвела взгляд.

– Все в порядке, – сказал я и обнял ее. Она замерла в моих объятиях. Потом обняла меня в ответ – сперва неуверенно и слабо.

– Я же тебя покалечить могла, – сказала она, всхлипывая, – ненормальный.

– Хотела бы – покалечила бы, – пожал плечами я. Что-то хрустнуло, и ключица встала на место. Я отстранился и посмотрел Майко в заплаканное лицо.

– Пойми, пожалуйста, Майко-чан.

– Мы же без суффиксов.

– Майко. Пойми – мы все здесь хотим одного и того же. У нас сейчас одни проблемы, одни враги и друзья. И друзей сейчас у нас намного меньше, чем врагов. Поэтому мы должны научиться работать в команде. Доверять друг другу. Поддерживать. И если шутить, то не обидно. И не обижаться на правду. Только если каждый член команды выложится на все сто процентов – тогда мы сможем преодолеть эту… ситуацию. Черт, да мы тогда сможем преодолеть все на свете.

– Ладно, – сказала Майко, вытирая слезы, – я поняла. Я все поняла… Сумераги-тайчо.

Глава 30

Утром я сижу за чашкой зеленого чая. Как оказывается, Нанасэ выяснила, что я пью кофе, и реквизировала банку – ибо подросткам вредно. Аргумент, что я не подросток, был отметен в сторону как несущественный, по причине отсутствия доказательств. Придумал себе чего-то и сидит тут, кофе клянчит. Нет уж, пока не подрастешь, никакого кофе. Видимо также никакого алкоголя, рок-н-ролла и оргий на яхте. Жаль. Пью чай. Разговариваем с Нанасэ.

У нее дела идут хорошо, повысили ей зарплату и наняли помощницу. Говорит, теперь будет дома чаще и дольше. Вот, сегодня с утра вскочила и завтрак мне сообразила. Заодно и банку с кофе спрятала, да.

– Как дела в школе? – спрашивает она у меня. Традиционный утренний вопрос, от которого так и веет домашним теплом и уютом. Такой вопрос не подразумевает иного ответа, чем «хорошо». Тоже традиция. Освященная Поно-куном и зеленым чаем.

– Хорошо, онээсан, – говорю я, отпивая чай. – Сегодня пойдем одноклассницу навестим.

– Это ту, которая под автомобиль попала? – качает головой Нанасэ. – Бедняжка. Видишь, Синдзи, как опасно по улицам на велосипеде ездить, а ты вот просил у меня велосипед.

Велосипед я не просил, но аргумент железобетонный.

– Угу. Ее Юки зовут, она председатель Литературного клуба, – говорю я и ставлю чашку на стол. – очень красивая девочка.

– Это хорошо, – говорит Нанасэ, – что вокруг тебя красивые девочки появляться стали. А то ты все с этой Майко и Акирой целыми днями. Они ж тебя старше лет на десять!

– И ничего не на десять, – отрицаю я.

Нанасэ вообще считает, что «эти девушки» дурно на меня влияют, и она недалека от истины. Думаю, что крайним аргументом был тот факт, что однажды я приехал после посиделок в нашей теплой компании одетый в другую рубашку. И брюки. Нанасэ что-то заподозрила, но что именно – не говорит. Ибо уважает чужое личное пространство. Старательно делает вид, что не замечает ничего странного. Но – осуждает. Она хочет, чтобы у Синдзи все было как положено – беззаботное детство, весна юности и конечно же долгие лета жизни. С ровесницей, тихой и скромной девушкой, которую Нанасэ сама лично выберет и приведет за ручку.

– Все равно лучше будет, если ты будешь общаться со сверстницами. Вот, например, Ая-чан. Такая славная девочка. Тебе следует приглашать ее чаще.

– Обязательно. Она, кстати, тоже в Литературном клубе состоит, – киваю я.

– Тебе же надо в клуб вступить? – спрашивает Нанасэ. – Почему бы не к ним? Хороший клуб, хорошие девочки.

– Да я и сам только рад.

Литературный клуб – это ж круто! Уголок уюта в школе, можно и подремать и поучиться и в компьютере позависать. Чай попить. Со Снежной Королевой подружиться. От ее парня опять какие-нибудь глупые претензии типа «ты смеешь дышать с ней одним воздухом» получить.

– Вот и хорошо, – радуется Нанасэ, что у непутевого Сина наконец-то все идет как надо. Насчет «идет как надо» я лично сомневаюсь, тут у меня три дурно влияющие на меня девицы развели активную деятельность, а у меня контрольная по математике и вообще занятая школьная жизнь и весна Юности.

– Спасибо за завтрак! – вскакиваю на ноги, обнимаю сестренку и несусь в прихожую, подхватив на ходу портфель.

Утренний воздух встречает меня прохладой. Днем бывает тепло, почти жарко уже, но по утрам прохладно, ветер с моря веет свежестью. Где-то далеко кричат чайки, гудят автомобили в утренних пробках, а мне до школы двадцать минут неспешным шагом. И десять – если поторопиться. По дороге в школу прохожу мимо магазинчика Тамагавы. Он еще не работает, но двери открыты, и в дверном проеме суетится Иноэ-сан, раскладывая товар по полкам.

– Доброе утро, Иноэ-сан! – кричу я и машу рукой.

– И тебе утречка, Синдзи-кун. – Выпрямляется Иноэ и вытирает лоб рукой. – Хороший денек сегодня будет.

– А можно у вас баночку кофе купить? – Магазин формально еще закрыт, но мы ж соседи, а кофеина с утра мне сегодня не перепало из-за бдительной Нанасэ.