Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Приключения » Исторические приключения » Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

Читать онлайн Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 320
Перейти на страницу:

 И тогда, собрав опять круг, начал я говорить и вписывать в полевую записку, «что на сем месте старинной отвод Сухотина с левой стороны вышел и нынешний Рыбина несправедливой отвод пресекает, и что следовательно на сем месте упускаемая им земля в левой стороне кончилась, а впереди направо и налево начинается государственная дикопоросшая и за отводом Сухотнна оставшаяся земля, которую ныне Рыбин отводом своим прихватывает; и потому основательность вчерашнего нашего сомнения теперь оказалась сама собою».

 В сих немногих словах состояло все наше объявление; но сколь их было не много, столь напротив того составляли они великую важность и такой завязали узел, которой Рыбин со всею своею хитростью развязать далеко был не в состоянии, и которой для г. Пашкова был всего предосудительнее и вреднее. Межевщик онемел, сие услышав; но помочь ему было не можно. Он кликал и кричал, чтоб ехал скорей Рыбин, а сей, приехав, помертвел, узнав о нашем объявлении. Он так спутался и в такое пришел смятение, что не знал, что говорить; а межевщик, отозвав его к стороне, вслух начал его тазать. — «Дурно, дурно! говорил он ему: — что ты теперь наделал? куда ты забрел? куда занесла тебя нелегкая? чем теперь пособишь? ведь я тебе говорил: не захватывай много! и вот до чего ты теперь довел!» и так далее.

 Сие Рыбина еще пуще смутило, и как он в таких случаях был очень труслив и нерасторопен, а притом увидел над собою великую беду и всему делу своему наивеличайший и опаснейший подрыв, то без памяти схватя веху, жалостным образом мне сказал: «Ну, сударь, так я поверну и поведу туда, куда сами вы прикажете», — и хотел сделать на самом том месте поворот. «Нет, нет! закричали мы тогда все: — веди, куда ты вел и не снимай вех. Теперь тебе уже можно поворачивать, когда мы тебе сказали. Линия–то твоя записана, и ты отойди, хотя сажень, и тогда поворачивай, а теперь мы тебе не дадим». Он стал было спорить, но я увидев, что он со страху хочет сворачивать вкруто вправо и привесть на самой тот отвершек, которой я для себя назначил, стал усиливаться и довел до того, что он, отошед еще сажен со сто, и тогда повернул уже на первой отвершек, какой ему тут вблизи первой повстречался.

 Сим образом удалось мне не допустить его до пашен на сей стороне Караваенки находившихся, и достичь до желаемого мною намерения. Он пришел к речке Караваенке подле отвершка, но версты с три или более выше того места, где я сначала думал и боялся, что он выйдет. Однако я и тут оспорил и записал, что это не писцовое устье вершинки, впадающей в речку Караваенку, а писцовое находится еще выше и осталось у нас позади.

 Заведя его в сие место, не имел я уже причины опасаться, что он прихватит много наших пашен за речкою, потому что с сего места, идучи вперед до самой речки Паники, не долженствовало ему захватывать ни единой вершинки; а когда бы он захотел иттить прямо чрез поля, то принужден бы уже был переходить множество находящихся впереди вершин и буераков, что совсем не согласно было бы с его отказными книгами. Итак, отлегнуло тогда у меня на сердце, и я, смеючись, говорил уже ему, чтоб он вел куда хочет, и хотя бы все поля прихватывал. Но он сам признавался, что ему для буераков и оврагов прямо иттить нельзя, но должен поворачивать вкруто направо и все их обходить.

 Однако сколь много он ни повернул, но нельзя было ему миновать, чтоб не захватить нескольких пашен караваенских и большую часть их стогов и сенокосов. И тут–то смешно было и мило слышать, как самые хозяева отпирались от своих стогов и пашен с хлебом. Не успел он перейтить речку, как и пошли уже по пашне караваенского однодворца, которой сам тут был поверенным. Так случилось, что межевщик у самого его стал спрашивать: чье это просо? но он говорил, что не знает, что земля эта казенная, а кто ее пахал и сеял — не знает, не ведает. У другого насеяна была репа. Все пошли по ней и начали дергать. Хозяин был тут же, вздыхал только и нам шептал, что репа его, а межевщику вслух и от пашни, и от репы отпирался. Третьего горох подвержен был такому ж жребию, но он ни слова не сказал, но сам еще толочил и рвал, как бы не свой. Вот какое удивительное было согласие и сколь великое моим советам последование!

 Признаюсь, что я был тем неведомо как доволен и не мог довольно налюбоваться тому, как все усердствовали и как единодушно за одно стояли и межевщику только и говорили, чтоб он изволил у самих стогов и пашен спрашивать чьи они. Бесился тогда межевщик, а Рыбин, едучи верхом, только пожимал плечами и, охая, говорил: «Боже мой! кто этова чаял и кто мог предвидеть? от своей–ста земли отпираются! слыханная ли беда!» — «Но добро, друг мой! думал я сам в себе тогда — и по неволе волосы вянут, когда за них тянут. Нужда велит и свое называть чужим, когда, малое потеряв, большое сохранить можно.

 Таким образом вел Рыбин нас не малое расстояние, и мы твердили только одно да одно, а именно: что направо и налево государева земля. Наконец случилось г. Рыбину, или показалось, что прихватывает наших земель мало, и для того догадало его повернуть влево. Я молчал и дал ему волю, а внутренно только радовался, видя что сделав сей поворот зайдет он непременно в находящийся впереди буерак и чрез то попадется мне в новую петлю. Как я думал, так и сделалось. Он забрел благополучно в верховье одного буерака, и я, будучи тому рад, опять закричал: «Стой! извольте господин землемер записать сию вершинку, которая служит достоверным и новым доказательством, что Рыбин не по тому месту ведет, где был отвод Сухотина, которой никакой вершинки не переходил». Досадно тогда неведомо как было межевщику, но нечего было делать, принужден был записать и сам признаться, что эта вершина, хотя помертвевший и великую свою погрешность усмотревший Рыбин и старался всеми образами утвердить, что это так, только лощинка. Но можно ль было нас ему переспорить? Мы вяв уже ему хохотали и тем в такое смятение и замешательство привели, что он не знал что делать и принужден был признаться, что ошибся.

 Мы нашли на сем месте стан свой уже расположенный, и для того уговорили межевщика, чтоб на сем месте обедать. Покуда варили есть, покуда приготовляли и стряпали, началась в обществе нашем изрядная уже комедия. Старичок наш, господин подполковник Свитин, мало–помалу начинал сердиться, для чего дозволили мы и пустили межевщика иттить чрез его пашни и сенокос? Смешно было и утешно смотреть на сего милого старика. Тогда, когда шли ничего он не говорил, а когда миновало все, то начал твердить и сердиться, но сердиться так, что всякий ему только что смеялся. Нашлись тотчас скалозубы, которые начали его подтрунивать и пуще задорить. Другие же напротив того уверяли, что так необходимо было надобно. Сперва досадно было самому мне, что он сердится, и для того, отозвав его к стороне, привел тотчас его в рассудок и до того довел, что он сам признавался, что не пустить было не можно, и благодарил еще меня, что так сделал. Но не успел я от него отстать, как в один миг начинал он опять тужить и досадовать и врать такую чепуху, что со смеху каждому надседаться надлежало. — «Ну, зачем, зачем — говорил он — нелегкая его сюда занесла этою проклятого Рыбина? Изволь себе смотреть!… Дали мошеннику волю, а он и черт знает куда готов был завесть!» — «Да умилосердись, Василий Кузьмич! говорили мы ему: — каким же бы образом не пустить его можно было»? — «Да, да!» ответствовал он от часу разгорячаясь более: — «каким образом!… Я бы–таки не пустил, не пустил таки–бы. Пошел прочь сказал бы ему: — пошел к черту! пошел к сатане! пошел к дьяволу! пошел к нелегкой болести и с боярином–то своим, жидом, окаёмом таким же плутом, каков ты сам! Вам мало, сказал бы я, с плешивым–то боярином твоим всего света будет! Возьмите себе весь свет, возьмите солнце, возьмите месяц, звезды и небеса–та себе во владение!… А то вот, вот куда занесла их сатана, куда занесла нелегкая!…» и так далее. И когда он сим образом разгорячится, то никто уже с ним не говори и не представляй никаких резонов. — «Да умилосердись, одни ли твои пашни?» говорили мы: — «твоих и двух десятин не отошло, но для чего же другие все молчат?» — «Да, да!» опрокидываясь он на нас, подхватывал: — «хорошо тому молчать и хи, хи, хи, хи, хи! у кого ничего не отошло, а у меня, бедного, все сенокосы отехали» (хотя в самом деле ничего не бывало, а и у него стожка два только отошло, но ему в сердцах уже так казалось). Одним словом, нечего было нам с ним более говорить. Мы со смеху только надседались его сердцу и удивительным размашкам. Да не только мы, но и все мужики смеялись уже его глупости и безрассудку. Но что же! иногда сердится, сердится, да и сам захохочет с нами, и тогда у нас миры и лады. Коротко, он сделался у нас шутиком и комеднантом, и увеселял чрезвычайным образом всю нашу компанию.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 320
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит