Россия и Германия: Вместе или порознь? СССР Сталина и рейх Гитлера - Сергей Кремлев

Контроль над экономикой был не настолько силен, чтобы исключать влияние на нее американского, например, капитала. Знакомый уже нам генеральный директор заводов «Юнкерс» Коппенберг просвещал знакомого нам Манфреда фон Браухича:

— В двадцатые годы к нам потекли большие американские капиталы, сильно укрепившие промышленность. Я получил для своего предприятия миллионный кредит от одного частного американского банка. Огромные суммы получили «Ферайнигте штальверке», «Гельзенкирхенер бергверке АГ», «Рур-хеми», «Тиссен-хютте»…

Коппенберг умолк, потом махнул рукой:

— А уж что говорить о Круппе и Гуго Стиннесе…

«Я, — признавался Браухич, — с возрастающим изумлением слушал его. Не без труда я переваривал сухую информацию Коппенберга о переплетении международных финансовых интересов. Влиятельные деловые круги различных стран были неразрывно связаны друг с другом»…

И эта связь объективно подрывала независимость Германии, а одновременно ограничивала Гитлеру свободу политического маневра.

Непоследовательной была и моральная обстановка в немецком обществе… Обращение к лучшим сторонам человеческой натуры — коллективизму, здоровым чувствам, к культу здорового тела совмещалось с декларациями расовой исключительности, а это неизбежно продуцировало и развивало национальные самодовольство и спесь…

Но у нацистской социальной политики было одно очевидное сильное качество: она была реальностью. И это полностью исключало перспективы для партии Тельмана. Кроме того, немцев в общей политической, экономической и духовной линии нацизма явно привлекал динамизм и прямое обращение к творческим силам нации. Народ способен на многое в любой стране, если к нему обращаются непосредственно и «без дураков» (или хотя бы с тонким расчетом, но подкрепленным реальными положительными мерами).

Наибольшего успеха здесь добивались, конечно, русские большевики ленинско-сталинского образца. Этот «партийный стандарт» в отличие от «троцкистского стандарта» как само собой разумеющееся подразумевал умение не «теоретизировать» и произносить страстные речи о «р-революции» (впрочем, и это надо было уметь), а умение делать конкретное дело и руководить конкретным делом: атакой кавалерийского полка, организацией нового строительства или нового колхоза, работой авиационного завода и исследованиями Арктики.

Ленин говаривал, что большевики Россию убедили, они же Россию завоевали, и теперь им надо учиться Россией управлять. Он говорил это открыто, и именно в честности перед массами был секрет успеха ленинско-сталинского ядра ВКП(б).

Пример ВКП(Б) был наиболее убедительным и наиболее ярким, однако он был не единичным.

Франклин Делано Рузвельт стал президентом Америки в тяжелые для Капитала кризисные времена. Америка была на грани если не пролетарской революции, то каких-то очень принципиальных социальных потрясений…

Достаточно привести лишь три детали. Летом 1932 года губернатор (!) штата Миссисипи Т. Билбо признавался: «Я сам стал розовым».

А губернатор штата Миннесота Ф. Олсон говорил эмиссару правительства: «Скажите им там, в столице, что Олсон больше не берет в национальную гвардию никого, кто не красный! Миннесота — левый штат».

Мультимиллионер Джордж Кеннеди (отец Джона Кеннеди) позже сообщил, что в те дни он был «готов расстаться с половиной состояния, чтобы в условиях закона и порядка удержать вторую половину».

При помощи Рузвельта удалось, впрочем, удержать и первую половину (хотя Капиталу США и пришлось «отстегнуть» из нее на социальные нужды суммы в размерах ранее небывалых). Но как действовал Рузвельт?

Инвестиции в обширные общественные работы, «продовольственные пакеты» — это само собой… Но ведь это Рузвельт впервые сел перед микрофоном (телекамеры тогда появлялись лишь в исследовательских лабораториях) и начал в прямом эфире вести с народом Америки свои знаменитые субботние «беседы у камелька».

Он говорил примерно так: «Ну что ж, друзья! Вот и прошла еще одна неделя… Что же нам удалось сделать и что — не удалось?». Его слушали, затаив дыхание, десятки миллионов американцев, потому что он, если и не говорил им всей правды, то говорил, все же, многое из того, что если бы не было сказано высшей властью страны, то и впрямь клан Кеннеди мог бы лишиться не только первой, но и второй половины состояния…

Прямо обращался к массам и Гитлер, да не у камелька, а на открытых стадионах перед сотнями тысяч, а то и, как мы знаем, перед миллионом своих сограждан.

Контраст с временами совсем недавними был для немцев явным… Вот что писал об этих «преднацистских» временах Манфред фон Браухич: «13 июля 1931 года экономический кризис со всеми своими опустошительными последствиями ворвался в Германию. Тысячи вкладчиков кинулись спасать свои сбережения. Закрылись двери банков, некоторые из них навсегда. Опустели кино, кафе, театры и увеселительные заведения. Казалось, все остались без денег. Тяжким бременем навалились на людей заботы о хлебе насущном»…

Это было всего за четыре года до того, как в круизы вокруг Европы отправилось два миллиона немецких трудящихся. Впрочем, и в разгар кризиса, тем же летом 1931 года, горевали не все. Это также засвидетельствовал Манфред фон Браухич: «Те, кому удалось нажиться на этом гигантском банкротстве, разъехались по фешенебельным курортам. Там богачи развлекались вовсю: посещали состязания по зимним видам спорта, флиртовали с дамами и превращали ночь в день».

Надо ли комментировать это свидетельство очевидца, уважаемый мой читатель?

Прошел еще год… «Берлин кишел молодчиками из нацистских боевых отрядов, маршировавших под звуки бесчисленных гитлеровских оркестров», — писал о мае 1932 года фон Браухич, но сам же и констатировал: «Серый и безликий режим Веймарской республики тонул на глазах»…

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, уважаемый читатель, а не вернуться ли нам в эту Веймарскую Германию начала двадцатых годов и еще раз окинуть взглядом путь ее и ее будущего фюрера к Третьему рейху?

Итак, осенью 1919 года Гитлер пребывал в безвестности и его личные проблемы были исключительно его личными проблемами.

Однако уже зимой 1920-го он летит в Берлин и там встречается с героем Первой мировой войны генералом пехоты Людендорфом.

Летом и осенью активно выступает публично, знакомится с Розенбергом и с братьями Отто и Грегором Штрассерами.

В НСДАП уже три тысячи членов.

Зимой 1921 года он выступает в Мюнхенском цирке перед шестью тысячами человек, и тогда же встречается с премьер-министром Баварии Риттером фон Каром.

11 июля 1921 года Гитлер выдвигает ультиматум с требованием назначить его главой партии с чрезвычайными полномочиями и угрозой в противном случае выйти из партии.

В результате он… становится главой НСДАП. А ведь в ее руководстве был, например, такой решительный и волевой человек как капитан Рем! Вот уж кому не откажешь в бычьем облике и в бычьем напоре при явном мужестве и умении подчинять себе людей. Но…

Но вождь партии — Гитлер. И одновременно создаются первые штурмовые отряды СА. Причем создаются они Ремом. Но для Гитлера.

В апреле 1922 года Вальтер Ратенау подписывает Рапалльский договор с РСФСР. Впрочем, не будем считать его по этой причине искренним другом России. Немецкий еврей Ратенау — крупнейший промышленник и сын крупнейшего промышленника — «баловался» также и идеями создания некоего интернационального сверхконсорциума для порабощения и эксплуатации России. Однако делал лучше, чем думал.

Рейхсвер фон Секта начинает сотрудничать с РККА. А Ратенау 4 июня 1922 года убит пулей члена правой организации «Консул» (не за Рапалло, а за соглашательскую «проверсальскую» политику).

И в тот же день (совпадение, конечно) Гитлер впервые ненадолго попадает в тюрьму.

16 августа он уже главный герой массовой демонстрации на площади в Мюнхене. Играют два духовых оркестра. Гитлер во главе шести колонн членов НСДАП, шествующих с нарукавными повязками со свастикой.

Чернорубашечники Муссолини в это время захватывали Равенну и другие итальянские города. И готовились к знаменитому «походу на Рим». Представитель Гитлера Людеке встретился в Милане с дуче, а 28 октября Муссолини вступил в Рим. И Гитлера начинают называть Муссолини Германии.

В 1922 году в окружение Гитлера входят новые националисты — ас Первой мировой Герман Геринг и Рудольф Гесс.

Гесс начинал войну офицером пехоты в том же полку, где служил Гитлер, а закончил ее, как и Геринг, в воздухе.

У Геринга были хорошие офицерские связи, Гесс дружил с генералом-геополитиком Хаусхофером (даром, что последний был женат на еврейке).

Гитлером, похоже, интересуются и американцы. Момент это, уважаемый читатель, и тонкий, и темный. Во всяком случае, один из англосаксонских «биографов» Гитлера — Толанд, описывая знакомство Гитлера с «Путци» Ханфштенглем, полностью игнорирует линию «Хенфи» и лживо сообщает, что «Путци» закончил Баварский (а не Гарвардский, как на самом деле) университет. Для умеющих наблюдать и делать выводы, Гитлер — уже фигура, заслуживающая, как минимум, внимания. И появление рядом с ним «Путци» — признак этого внимания уже отнюдь не только баварского масштаба.