Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - Хироюки Агава

Сообщение по ходу расшифровки доставлялось президенту, так что Рузвельт и Халл уже знали содержание японской последней ноты и что Япония собирается начать войну за несколько часов (возможно, более чем за десять) до начала атаки на Пёрл-Харбор.

Американцы расшифровали и сигнал «ветер восточный, дождь», который зарубежная коротковолновая станция NHK систематически передавала перед самым началом военных действий. Это «ветровое сообщение» упоминается в книге Кана; подобная же радиограмма, приказывающая дипломатическим агентствам на британской территории сжечь кодовые книги (также передавалась NHK: «Мы прерываем передачу сегодняшних новостей для сообщения специальной сводки погоды: ветер западный, ясно; ветер западный, ясно…»), упоминается в «Последнем секрете Пёрл-Харбора» со ссылкой на американские правительственные документы.

Неоспоримый факт, конечно, что передача коммуникации (чисто дипломатический процесс) имела место после начала военных действий и Япония не может избежать обвинений в совершении трусливого и предательского акта. Тем не менее, если американцы намерены и впредь считать Пёрл-Харбор «трусливым нападением», найдется ряд неловких серьезных вопросов, на которые следовало бы ответить.

Например, такой: если эта страна сумела расшифровать кодированные телеграммы японского министерства иностранных дел, пользуясь машиной «типа 97 обун индзики», то почему она не смогла раскодировать флотские коды, — короче говоря, действительно ли она не знала о надвигающейся японской атаке на Пёрл-Харбор?

Что касается хождения японских авианосцев, морская оперативная разведка США пришла к выводу, что на 1 декабря «Акаги» и «Кага» находились на юге Кюсю, а «Соруи», «Хирую», «Зуикаку» и «Сокаку» — в западной части Внутреннего моря.- Возможно, это результат ложных приказов, которые командование Объединенного флота рассылало с конца ноября, чтобы прикрыть перемещения ударной группы; отсюда видно — японские флотские коды в момент начала войны фактически не расшифрованы.

Никакая атака на Гавайи была бы невозможна, если бы шесть авианосцев, образующих основную ударную силу, находились у японского побережья. Пусть оперативная разведка пришла к ложному выводу, и допустим даже, японские морские коды не расколоты, — все равно на каком-то более высоком уровне вполне возможно догадаться, что Пёрл-Харбор в опасности.

Не только посол Крю предупреждал о возможности внезапной атаки Японии на Гавайи, — это и морской министр Нокс, и адмирал Ричардсон, и начальник морских операций Старк. Более того, ФБР уже какое-то время следило за шпионской активностью работника посольства Моримуры (Йосикавы Такео) в Гонолулу; дешифрованы его ранние шпионские донесения в Токио; кроме того, в Вашингтоне известно, что Япония проявляет необычный интерес к количеству и местоположению военных кораблей, стоящих на якоре в Пёрл-Харборе.

Любой анализ и синтез различных сообщений разведки, поступавших в Белый дом, должен был привести к объявлению тревоги на Гавайях. Несмотря на это, когда начальник морских операций Старк в ответ на возрастающую серьезность ситуации 27 ноября объявил наконец о введении повышенной боеготовности, он никак не упомянул о возможном нападении японцев на Пёрл-Харбор.

В ночь перед началом войны президент Рузвельт беседовал с политическим советником Гарри Хопкинсом в своем кабинете в Белом доме. Расшифрованная версия последнего японского извещения уже поступала; когда пришла тринадцатая часть и Рузвельт закончил ее читать, он взглянул на собеседника и сказал:

— Это означает войну.

Но ничего не сделал, чтобы предупредить Тихоокеанский флот на Гавайях. На следующее утро Старк, просмотрев четырнадцатую часть, как говорят, дважды, не позволил своим подчиненным передать эту информацию на Гавайи.

И адмирал Старк, и Хэлси утверждают в своих мемуарах, что президент по какой-то причине придержал это сообщение. Таким образом, утром седьмого местный командующий адмирал Киммель оказался в неведении относительно того, что Рузвельт, Старк и Халл уже знали, а Тихоокеанский флот в это время беспечно спал в Пёрл-Харборе.

Вероятно, просто по совпадению в порту оказались одновременно корабли старой постройки; два авианосца находились вне гавани, и есть свидетельства, что один «Энтерпрайз» в конце ноября уже нес службу в боевом режиме. Пункты 1, 2 и 3 «Боевого приказа № 1», изданного 28 ноября 1941 года в плавании, от имени Г. Д. Мюррея, командира «Энтерпрайза», гласили:

«1. Отныне „Энтерпрайз“ действует в условиях войны.

2. В любое время дня и ночи команда должна быть готова к немедленным действиям.

3. Возможна встреча с субмаринами противника».

Может быть, это еще одно совпадение, что линия патрулирования в северной оконечности Оаху осталась неприкрытой, как бы приглашая противника к атаке. В этой связи вспомним один случай о странном походе американской канонерки «Ланикаи».

Пожалуй, название «канонерка» — преувеличение; «Ланикаи» — двухмачтовое 85-тонное парусное судно, управляемое шестью офицерами и матросами американского флота вместе с двенадцатью наемными филиппинцами, переодетыми в матросов. В обязанности этой странной канонерки, которая только называлась «американским военным судном», входило наблюдение за передвижениями японского флота в Южно-Китайском море. На закате 12 ноября корабль покинул гавань Манилы и отправился прочесывать указанный район моря между островом Хайнань и Да-Нангом (ныне Южный Вьетнам).

Двум другим парусникам под звездно-полосатым флагом предназначалось отправиться в другие районы Южно-Китайского моря по личному секретному приказу президента, но, как только дошли новости о японском нападении на Пёрл-Харбор, «Ланикаи» приказали немедленно вернуться в Манилу. Если задача «Ланикаи» в самом деле состояла в том, чтобы шпионить за передвижениями японского флота, тогда его роль с началом военных действий еще более возрастала. На деле же получается, что корабль выполнял функции приманки: кажется, его цель — каким-то образом спровоцировать Японию на атаку «американского военного корабля», дав тем самым Америке предлог для действий в порядке «самозащиты».

Командир «Ланикаи» — после войны он в звании контр-адмирала какое-то время командовал базой Йокосука в Японии — рассказал всю историю в американском военно-морском журнале в сентябре 1962 года. В своей статье он пишет о приказе вернуться в Манилу:

«Это спасло нам жизнь. Японское нападение на Пёрл-Харбор, должно быть, устраивало президента больше, чем все, что мог бы сделать „Ланикаи“».

Согласно свидетельству министра обороны Стимсона, предмет совещания руководителей американского правительства, состоявшегося в Белом доме 25 ноября, за день до того, как нота Халла была вручена Японии, — найти способ «завлечь их в такую ситуацию, чтобы они произвели первый выстрел, но не допуская большой опасности для нас самих».

В работе Омае Тосиказу, служившего в начале войны в бюро по морским делам, приводятся слова Оливера Литтлтона, британского министра производства, — он много работал вместе с Америкой: в 1944 году он сказал, что Япония спровоцирована на атаку Америки в Пёрл-Харборе.

«Пародия на историю — утверждать, что Америка втянута в войну».

Американское общественное мнение против вступления в войну в Европе, в конгрессе сильны изоляционистские настроения, но президент Рузвельт, несомненно, понимает, что Америка не может стоять и пассивно наблюдать, как Гитлер захватывает все на своем пути. Правда, Америка чувствует, что, имея предлог, надо оказать помощь Англии; несмотря на умышленные нарушения нейтралитета и частые насмешки над дипломатической конвенцией, Германия отказывается попадаться на удочку. Она не произвела ни одного выстрела в сторону Америки, но все еще оставался очень удобный предлог — существование Трехстороннего пакта. Если спровоцировать Японию на первый выстрел, Германия автоматически вступит в войну против Америки и президент пошлет войска в Европу при официальной поддержке американского общественного мнения.

Тут сам по себе возникает вопрос: а действительно ли Америка не знала, что Япония намеревается напасть на Пёрл-Харбор? По результатам работы Комиссии по расследованию событий в Пёрл-Харборе (собиралась несколько раз во время войны), а также послевоенного совместного Комитета обеих палат по расследованию установлено, что ответственность за Пёрл-Харбор несут командующий Тихоокеанским флотом адмирал Киммель, командующий войсками в Гавайском районе генерал Шорт и начальник морских операций Старк по причине небрежного исполнения своих обязанностей. Однако этот приговор встретил много возражений и до сих пор является источником противоречий даже в самой Америке.