Свобода для Господа Бога - Илья Тё

Гор опешил и задохнулся.

– Но я дал тебе свободу! – пробормотал он.

– Свободу? – усмехнулась Лисия, шмыгнув носом. – Да ты выбросил меня на улицу, заставил стать подстилкой у нищих, у городских голодранцев, у такого отребья, которого я даже не встречала раньше. Знал бы ты, что мне пришлось делать для этой мрази и по скольку раз в день! Поэтому, когда в Харториксе среди шательенов, бегущих с остатками армии, мне случайно встретился наш лорд Брегорт, я сама кинулась к нему за спасением. И он простил меня!..

– Он тебя простил?.. – медленно проговорил Гор.

– Да!! – с каким-то вызовом ответила Лисия. – Пусть он попросил снова надеть подобие прежнего ошейника, но он дал мне кров и накормил.

– И ты счастлива?! – прошептал пораженный демиург.

– Да, да, да! – почти в истерике закричала она. – Если хочешь знать, я счастлива! Брегорт знает, что нужно женщине. Ей нужна забота, нужна ласка и достаток, а не абстрактные идеалы на голодный желудок в вонючей корчме, когда тебя по очереди насилуют грязные уроды. Твоя свобода принесла мне одни несчастья. Как ночной кошмар, как страшный ужасный сон, я хотела бы это забыть как можно скорее!

Вдруг она замолчала так же внезапно, как и начала кричать, словно одумалась.

– Но все кончено, – тихо продолжила она. – Теперь я твоя.

С этими словами Лисия упала на колени, подползла к Гордиану и склонилась перед онемевшим властелином в позе «Тредламму», прислонив голову к его бедрам, что повсюду в гаремах Эшвена означало выражение максимальной покорности мужчине.

Демиург секунду постоял в замешательстве, затем опустил руку и погладил ее по голове. Затем осторожно отодвинул податливое тело и вновь отошел.

– Я вижу тебе нравится ошейник? – спросил он, стараясь не видеть выражение лица девушки.

– Что значит нравится, Гор?! – Лисия чуть повела плечом. – Это мой удел. Мое призвание, если хочешь. Я рождена, чтобы быть рабыней, и никем больше я быть не могу.

– Сотни тысяч мужчин из Лавзеи и Кербуля, из Бронвены и Бургоса сорвали свои «хомуты» и стали свободными. И тысячи из них умерли за эту свободу! Чем ты отличаешься от них? Почему они рвутся на волю, а ты нет?

Лисия слабо улыбнулась, но в этой улыбке уже сквозили нотки обольщения.

– Так ты не заметил? – промурлыкала она, изогнувшись как кошка. – Они мужчины, мой господин, а я – женщина. Скольких наложниц ты знаешь, которым твоя война принесла радость? Признайся – ведь ни одной! Свобода нужна пастухам и таргитариям, купцам и дационам, консидориям и гончарам. Поверь, наложницам из гарема нужна не свобода. Им нужен добрый и мудрый хозяин. Желательно, сильный и молодой. Такой как ты, мой Гордиан…

И вновь, опустившись на четвереньки, она подползла к нему, взяла за руку, заискивающе заглянула в глаза, словно забыв, что всего минуту назад обвиняла его во всех своих бедах. Ее руки заскользили по бедрам мужчины, мягко взбираясь от колен все выше и выше… Челюсти Гора сжались. На коленях перед ним стояла не любимая женщина. То была наложница.

Профессионалка!

Гор отпрянул уже в третий раз за время их короткого разговора. Гнев и отвращение вдруг застлали ему глаза, с которых, как и с его чувств и с разума, словно слетела окутывавшая их пелена.

– Ты ошибаешься! – глухо сказал он, наклонился, подхватил ее за локти и с силой поставил на ноги.

Он придвинулся к ее напуганному личику и тихо произнес, глядя прямо в глаза:

– Лисия Брегорт, ты ошибаешься дважды! Во-первых, свобода – это ценность сама по себе, даже без пищи и без крыши над головой. И нет человека, который рожден быть рабом, ибо даже червь на этой земле рожден, чтобы ползать, как ему вздумается, а не по воле своего господина. А во-вторых… Во-вторых, я не твой, Лисия. Я – свободен!

Еле сдерживаясь от клокочущей внутри ярости, Гор откинул Лисию в сторону и вышел вон из ставшей внезапно удушливой комнаты.

Брегорт, прохаживавшийся неподалеку, засеменил за ним, о чем-то причитая, но Гордиан слышал только отрывки фраз.

– …Я специально съездил в Митополь и переписал Лисию Брегорт на имя Вашей Божественности. Мы уже собрали ее вещи, подготовили карету, ее любимую служанку, кучера и даже двух рабов, чтобы носить чемоданы. Все они отправятся с вами, немедленно, как только вы прикажете…

Он шелестел и шелестел рядом, и Гордиан, окончательно устав от навязчивого присутствия Брегорта, остановился, махнув рукой, чтобы хозяин поместья замолчал.

– Девушка останется с вами сударь! – твердо сказал он. – Вы позаботитесь о ней?

– О, разумеется, монсеньер, но…

– Вот и отлично! – отрезал властитель Невона-0143. – У меня к вам все, прощайте.

Дав сигнал своим спутникам, Гор вышел в центр двора. Никий подвел к нему жеребца, и свободный, как никогда, демиург одним движением лихо взлетел в седло.

В этот момент, увидев, как новый Господь Эшвена взметнулся на коня, лорд Брегорт кинулся к нему, побелев от волнения.

– Монсеньер! Монсеньер! – вскричал он настолько жалобно и горячо, что Фехтовальщик придержал скакуна и обернулся к нему.

Брегорт подскочил, заглядывая всаднику в глаза.

– Я не смею, но хочу спросить про мое будущее, господин, – задыхаясь, пролепетал он. – Сознаю, вина моя перед вами ужасна! Два года назад я стал формальным собственником Вашей Божественности, но я ведь не знал… Это произошло совершенно случайно, и, заметьте, я всегда был противником рабства и даже написал по этому поводу эссе. Помните, то «Дитя свободы, вдохновенье…». Вот, прошу вас, примите скромный дар, чтобы прочитать на досуге…

Трясущимися руками Брегорт засунул в седельную сумку какой-то томик, продолжая без остановки лепетать:

– Мы, прогрессивное дворянство Эшвена, всегда осуждали тиранические порядки, установленные Бориносом и Хепри. Надеюсь, мой статус бывшего рабовладельца Лавзеи не скажется на отношении Вашей Божественности ко мне. Эти ужасные реквизиции, прокатившиеся по всей стране… А я всего лишь скромный литератор. Мои имения, моя фамилия достались мне от предков, и хотя я получаю незначительные суммы от издательств, я…

– Пустое, милорд, – перебил Гордиан, прекрасно понимая, к чему клонит старый писатель. – Все ваши привилегии останутся за вами. Имения, титул, думаю, даже ваше положение и оклад при дворе, как королевского библиографа. Я обещаю. Вот только сервов придется отпустить… – Тут он скривился: – Тех, кто захочет! А ошейники приказываю снять со всех!

Внезапно зардевшись от счастья, Брегорт принялся лепетать слова благодарности и уверения в исполнении полученных приказаний, схватил Гора за руку и потянулся, чтобы поцеловать его давно привыкшие к мечу пальцы, но Гор отдернул кисть. В принципе, он знал, что лобызание вассалом руки сюзерена является стандартной дворянской традицией, и ничего унизительного в попытке Брегорта, по сути, не было ни для его чести, ни, тем более, для чести самого Гордиана, особенно учитывая его божественный, священный статус. Однако почему-то ему стало несказанно противно.

Он кивнул изумленному Брегорту, чтобы тот не впадал в отчаяние от такой внезапно продемонстрированной господней немилости, и пришпорил коня. Впереди ждало много дел и забот, а от ближайшего храма, в котором находится портал, чтобы переместиться в Бургос или в Стеллополь, его отделяло почти четыре часа торопливой скачки.

Вскоре поместье уменьшилось, и, обернувшись, Гордиан смог увидеть только силуэты маленьких домиков, в окружении изумрудной россыпи садов и виноградников. Чудесный вид!

Повинуясь внезапному порыву, демиург замедлил галоп, вытащил из седельной сумки книгу Брегорта – это было то самое эссе про «дитя свободы». Размахнувшись, он швырнул ее как можно дальше от обочины. Пусть летит к черту! Сплошная ложь и позерство.

«Конец иллюзиям, – подумал Гор почему-то с неизъяснимо светлой грустью. – Конец любви…»

И, безусловно, конец прошлому. Впереди – только новое!

– Кхарр-рра! – проорал он весеннему небу боевой клич боссонцев, и полусотня луженых глоток его боевых товарищей подхватила этот безудержный крик.

– Кхарр-рра!! Кхарр-рра!! – взревели рядом Бранд и Крисс, Никий и Дакер.

На душе вдруг, несмотря ни на что, стало хорошо и спокойно. Вот они настоящие люди. Те, с кем срывал ошейники, поровну делил кров, кровь и тяготы войны.

Братья, консидории свободы.

Все остальное – прах, все остальное – тупое наваждение, все остальное – ничего не стоит.

Громко улюлюкая, бойцы поскакали на север, обгоняемые только лихим степным ветром, в котором Фехтовальщику уже чудились порывы ураганов иных миров, несущие новые кровавые битвы…

До встречи с Аяксом оставалось ровно двадцать девять дней.

Приложения

Приложение 1

Штатная численность подразделений Эшвенской Королевской армии

ПЕХОТА

Деление пехоты является классическим для описываемого периода эшвенского военного искусства. Структура королевской армии, численность и устройство ее подразделений складывались веками в соответствии с применяемой эшвенами бригадной (терционной) тактикой ведения боя. В соответствии с этой тактикой пехота строится на поле большими квадратными колоннами в шахматном порядке и состоит из следующих видов подразделений: