Отходная молитва - Дэвид Боукер

— Послушайте меня. Послушайте меня все. — Он указал на фигуру, лежавшую у его ног. — Эта женщина не заслуживает смерти. Она ничем не навредила вам. Только Принс. Принс — единственный, кто вам нужен…

Наступила глубокая тишина — мертвые не сводили глаз с Лаверна, раздумывая над тем, верить ему или нет.

Когда к высохшему ясеню приблизился всадник, в ветвях затрещала пара сорок. Счастливая примета — довольно улыбнулся Принс, ехавший верхом на датской кобыле-шестилетке серой масти. Он назвал ее Эпоной, по имени кельтской богини — покровительницы лошадей. Рядом трусил спаниель по кличке Хэл, постоянный спутник Эпоны, в стойле которой он обитал и с которой иногда даже делил пищу.

После встречи в аббатстве Риво Принсом завладело воодушевление. Он до сих пор видел в Лаверне серьезную угрозу, однако то, как идиот-полицейский бросился к своему сыну, чтобы схватить его в свои объятия, существенно уменьшило опасения кахуны. Если бы Лаверн действительно обладал даром духовного озарения, он бы знал, что его «сын» был всего лишь бестелесной химерой-призраком, созданным одним из духов — учеником Принса. Мимикрия — одно из типичных свойств полтергейста.

Нет. Все вышло так, как и задумал Принс. Суперинтендант Вернон Лаверн — самый обычный невежественный слуга закона, наделенный лишь одной сверхъестественной способностью. Но несмотря на то благо, которое она ему оказала, способность Лаверна к перемещениям в астрале подобна таланту играть на губной гармошке.

Лошадь углубилась в чащу леса. Всадник почти загнал ее. От боков Эпоны поднимался пар. Принс почувствовал теплый запах лошадиного пота. Он давно уже не испытывал подобного прилива сил. У полиции против него ничего нет. Иоланда будет хранить молчание, зная о том, что ее ждет в случае, если она сболтнет хоть единое слово. Он останется свободным и сможет вернуться к своим занятиям, правда, с одной небольшой поправкой.

В прошлом Принс всегда вознаграждал духов, совершавших по его повелению убийства, позволяя им поиграть с маной, которую они забирали у своих жертв. Именно поэтому Анджали Датт и бросали по всей комнате, а тело Дерека Тайрмена совершило ночной полет вокруг Йоркской больницы. В будущем его подопечным придется найти более осторожные способы распределять избыток энергии. Не надо привлекать к себе внимание блюстителей закона.

Вскоре Принс оказался у западной границы своего поместья. Ему пришлось нагнуть голову, проезжая под ветвями вековых дубов. Спаниель неожиданно стал издавать какие-то странные горловые звуки, но хозяин не обратил на это никакого внимания.

Было около трех часов дня. Весь день ярко светило солнце. Пробуждающаяся земля отвечала на ласковое тепло солнечных лучей упоительными ароматами и первой весенней зеленью. Казалось, наступила настоящая весна. Именно поэтому Принс сильно удивился, когда небо неожиданно почернело и над лесопарком нависла ранняя, темная ночь.

Спаниель снова издал какой-то сдавленный звук и резко рванул вперед. Принс попытался свистом вернуть его, однако собака с лаем бросилась в сторону дома. Эпона неожиданно встревожилась: заржала, задергалась и захрипела.

Принс немного придержал ее. В полном изумлении он повернул на юго-запад в надежде увидеть солнце в этой стороне. Но увидел в небе лишь черный диск, окаймленный оранжевым пламенем. Прйнс недоуменно встряхнул головой. Настоящее солнечное затмение, которого никто не предсказывал. Как могло случиться такое?

Принс неожиданно понял, что в лесу вокруг него почему-то перестали петь птицы. Воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь всхрапыванием лошади и ударами ее копыт.

Эпона испуганно мотнула головой, показав белки глаз. Затем на землю зашлепали конские яблоки. Подняв глаза вверх, Принс понял, что именно так сильно напугало лошадь: на деревьях было полным-полно духов, безмолвно смотревших на него с выражением нескрываемой ненависти. Они сидели на ветвях, напоминая мертвых обезьян, — неподвижные, черные как ночь. Когда Хьюго перевел взгляд на другие деревья, то заметил, что в небе над лесом появляются все новые и новые призраки.

Лошадь яростно взбрыкнула, едва не выбросив седока из седла. Однако благодаря сноровке и ласковым словам Принсу удалось успокоить ее. Затем Хьюго мужественно посмотрел на духов, сидящих на деревьях, и прорычал:

— Какого черта?! Что вы здесь делаете? Я не посылал за вами! Убирайтесь прочь!

Вспышка гнева только сильнее разъярила духов. Те из них, кто кружил у Принса над головой, стали издавать громкие, резкие звуки, пронзительно оглашая неподвижный воздух. Заражаясь их настроением, все новые и новые духи, появлявшиеся в небе, начали сталкиваться, ударяясь друг о друга, и вскоре на лошадь и ее всадника в изобилии посыпались истлевшие лохмотья и ошметки разложившейся плоти.

Принс галопом устремился к дому. Оставив лошадь в конюшне, он бросился в часовню, где зажег множество свечей перед образом сэра Томаса Норта и опустился на колени.

Он всегда безжалостно обходился с духами. Теперь они подвели его. Что же случилось?

Принс закрыл глаза и произнес:

— Владыка Печали, Повелитель моей жизни, приди ко мне!

Он ощутил, как на него нисходит благодать, похожая на то сладостное чувство, когда после тяжелой болезни наконец отступает боль. Принс улыбнулся, уверенный в том, что добрый владыка все-таки услышал его зов и спешит на помощь. Он на какой-то миг помедлил, и что-то заставило его бросить взгляд на окно с изображением Судного дня, сквозь которое никогда не проникало солнце. Улыбка погасла на его губах — сейчас сквозь окно светило солнце.

Сквозь стекло хлынули потоки ярко-красного света. В следующее мгновение окно взорвалось тысячью осколков, и в часовню ворвались три охваченные пламенем фигуры. Они сверху обрушились на Принса и подхватили его на руки. Это были духи, которых Хьюго отправил убить Вернона Лаверна. Теперь они пришли за ним самим. Пылая неукротимым холодным пламенем, они стремительно взмыли вверх, унося его с собой через образовавшееся на месте окна овальное отверстие во тьму, из которой не бывает возврата.

Когда три духа унесли захваченную ими добычу к своим товарищам в заоблачную высь, небеса над Эбби-Норт огласились ликующими возгласами. Хьюго Принс не проронил ни слова.

Изуродованное тело обнаружили на следующее утро на площади Святого Самсона — в той части Йорка, которая когда-то звалась Четверговым рынком. Подобно своему любимому божеству, Принс упал на землю с огромной высоты. Иоланда Хенерберри, которой больше не угрожало проклятие кахуны, сделала чистосердечное признание Линн Сэвидж, подробно перечислив список преступлений.