Некроманты Поляриса. Дилогия (СИ) - Блинова Маргарита

А еще здесь стояла настороженная и какая‑то противоестественная тишина. Та удивительная и не подвластная описанию тишина, от которой закладывало уши.

– Парни, у меня плохое предчувствие, – тихо пробормотала я, а внутри уже орали инстинкты, горели все лампы тревоги и выбивало предохранители. Огонь лизнул ладони, сообщая, что он всегда на посту.

Рычай, шагавший во главе нашей группы, обернулся, улыбнулся и… позеленел.

– Будь спок, Хьюстон, – прорычал орк. – Будь спок!

И, словно по сигналу тревожного колокола, в Больших перебежках по‑волчьи взвыли собаки, заорали, загрохотали и бросились встречать гостей местные.

Орки. Да это же орки, мать вашу. Настоящие орки!

– Сюрприз!!! – прокричали Эдвард и преобразившийся в орка Рычай в мое офигевшее от увиденного лицо.

Официально заявляю, что за некоторые сюрпризы не грех и убить.

ГЛАВА 17. Стена

Орк сплюнул и поднял руки, приветствуя толпу, окружившую место для поединков в центре Больших перебежек. Толпа таких же зеленых горообразных существ оглушила восторгом своего фаворита Хурвая Непобедимого.

Насколько глупо сейчас надеяться, что это заботливая мамочка в шутку назвала его Непобедимым?

– Давай, Кейт. Ты справишься, Кейт. Главное, никого не бойся, Кейт, – тарахтел взбудораженный эльф, разминая мне плечи.

Я отмахнулась от наставлений задохлика, водички и предложения помолиться и решительно перешагнула нанесенную на земле разметку, пока упрямый Влад не сделал это первым.

«Фу‑у‑у!» – прогудели местные в качестве поддержки. Спасибо, что помидорами не закидали.

Староста (огромный старый дед) сунул палец в оглушенное криками ухо и энергично пошуровал там, по‑видимому, пытаясь расшевелить полусонные от возраста извилины.

– Мы собрались здесь, чтобы встретить в дружеском поединке…

Ага, в дружеском, как же! Друзья не скалят клыки и не демонстрируют внушительные мышцы, перекатывающиеся под зеленой кожей.

– …традиции велят нам…

Угу, традиции, ври больше! Учебники уверяют, что у орков крайне туго с традициями. В смысле, она только одна – выдирать клыки у поверженных на поле брани врагов.

– …так пусть сойдутся равные…

Равные? Дед, ты серьезно? Да этот хрен зеленый больше двух с половиной метров, у него вон одна рука диаметром с мою грудную клетку. И это только кисть. Да он же разок сверху саданет, и я по уши в землю вкопаюсь!

– …и да начнется поединок! – подвел черту дед (хотелось бы верить, что не под моей жизнью) и с достоинством престарелой гиены улыбнулся. – Выбирай, воинственная дева, чем станешь сражаться.

Я стоически проигнорировала ободряющий свист (Рычай), победную речевку (Эдвард), обещание надежно упокоить в случае летального исхода поединка (Влад) и пожелание не облажаться (Спайк).

– Мое оружие всегда со мной, – буркнула я, намекая на магию, но доракхаи поняли все по – своему.

«А капелла. Она собирается сразить его а капелла» – побежал уважительный шепоток по толпе. Соперник скривился, поднял кулак и зло рявкнул, пресекая разговорчики, а после убийственно‑медленно развернулся ко мне.

– Смело, – отдал должное моей подготовке, нахальству и скончавшемуся от стресса инстинкту самосохранения Хурвай Непобедимый. – Тогда и я не стану прибедняться.

Огромная зеленая ручища, раза в три больше той, что я могла припомнить (а я брала в качестве образца нечто среднее между поваром из трактира «Дряблое пузо» и легендарным боевым магом Эльриком Несокрушимым) нырнула под серую рубаху.

И вот я реально была готова ко многому. К тому, что сын свирепых завоевателей степи вытащит кривой нож с ручкой из человеческой кости. Или ритуальный скальпель, которым его соплеменники приносят богам жертвенные уши чересчур заносчивых магов.

Но никак не к тому, что грозный доракхай вынет на свет божий здоровенный рог и самозабвенно продудит мотивчик а‑ля «в траве сидел кузнечик».

Такое чувство, что меня ударили. Дубиной. По голове.

Чем еще, ну кроме сотрясения и потрясения, можно объяснить музыкальные, а не кулачные пристрастия орков?

Логика категорически отказывалась ставить в один ряд доракхаев и музыку, боевой запал в сердцах швырнул доспех о стену, а здравый смысл просто охренел и сел в уголке.

Под шквал аплодисментов Хурвай Непобедимый поклонился и сунул дудку под рубаху. Староста развернулся ко мне и ткнул пальцем в плечо.

– Твой черед, хилая дева.

– Я думала, мы будем биться. На кулаках или там оружием, – промямлила я, чувствуя, как мир чутка поплыл пред глазами.

– Зачем? – искренне удивился староста и пояснил для совсем уж конченых идиоток:

– Это традиционный музыкальный поединок!

Ой, ребят, это вы зря. Своим музыкальным талантом я могла бы потягаться разве что с морской звездой. Притом дохлой. Просить меня играть или петь – это даже пострашнее прямого в голову.

– Ой, да ну вас нафиг! – в итоге капитулировала я перед абсурдом ситуации и покинула круг.

Толпа взорвалась ликованием, славя своего зеленого чемпиона.

– Мог бы и предупредить, – зашипела я на Влада.

– Зачем? Ты и так прекрасно справилась, – ухмыльнулся тот.

Мстил, гад такой, за то, что я не пожелала уступить ему, когда встретивший нашу гоп‑компанию староста предложил этот самый поединок. Но кто ж знал… кто ж знал!

Под крики и улюлюканье я зло чеканила шаг, намереваясь найти место, где не травят, и поесть досыта. Возможно, даже выпить. Возможно, (если удача улыбнется) все‑таки подраться.

Но и этой малости мне не дали. Нагнавший орк сообщил, что клорги оседланы, и можно выдвигаться. На мое робкое замечание о сытном и вкусном ужине зеленый великан отмахнулся, пафосно заявив, что «на подобную прозу жизни у вас нет времени».

Вы поняли, да? На музыкальный батл они время нашли, это сколько влезет, а нормально поесть – это проза жизни!

– Бешеная, ты только глянь на себя! – гундосил Спайк, двигаясь возле брюха моего клорги мелкой иноходью. – Ты ж не человек. Ты сплошное напряжение. Еще чуток, и можно натягивать на лук вместо тетивы.

Клорги – гибрид волка с кем‑то очень внушительным и выносливым – мягко ступал по примятой траве. Мне досталась черная самка с белыми ушами, идущий впереди Рычай сел на массивного самца‑трехцветку, Влад, аки прекрасный принц, рассекал на белом, а Эдвард… ну, Эдвард это Эдвард!

Он отказывался ехать, топал ногами и кривил недовольные моськи, пока ему не привели клорги под стать. Нежную и хрупкую самочку с пышным розовым бантом, повязанном на холке.

«Красавица!» – воскликнул Эд и по чистой случайности угадал кличку животного. К слову, животное, как и ее новый наездник, не было приспособлено к легкой трусце по лесу, поэтому плелось последней в шеренге.

– Серьезно, девочка, посмотри на себя со стороны! – приставал Спайк. – Ты же не человек больше, ты – застрявший в бутылке сгусток разъяренного кетчупа.

– Эй, – сыграл в защитника Эдвард, – не говори с ней в таком тоне!

– А ты вообще молчи, шлепок майонезный! – весело огрызнулся дракон.

Он уже достал Рычая, довел Влада, благоразумно не стал ждать, пока у парней окончательно сорвет резьбу, переместился к нам, в конец паровозика «Большие перебежки – Стена».

– Просто обрати внимание на то, Кейт, что каждую свою эмоцию ты выражаешь каким‑то иным путем, – докопался Спайк. Вот уж кому полагалось дятлом родиться, но что‑то не срослось. – …огнем, кулаком в харю или коленом по самому ценному. Судорога тела, которая передает твой немой крик. Крик о помощи… Ой, вот только не надо угрожать мне взглядом! Я, знаешь ли, пуганный и, на минуточку, мертвый! Да‑да… А ещё я идеальный собеседник, поэтому, так и быть, расскажу тебе, дурехе, о собственной жизни. О жизни в двух актах…

– Половом и террористическом? – подколола я.

Эдвард хихикнул. Звук получился таким, словно кто‑то душил рожающую свинью.