Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия) - Геннадий Марченко

– Как же, помню, помню. «Любо, братцы, любо…» – напел Высоцкий. – Значит, с новосельем тебя. А обмыть нужно, на удачу, традиция такая, сам должен знать. Как надумаешь обмывать – звони, может, буду свободный, подъеду. Телефон мой есть?

– Твоего администратора, этого, как его, Янкловича.

– Тогда лучше мой домашний запиши, если что, звони напрямую. Ручка-бумажка есть? Плохо, что нет, а еще писатель… Эй, Леха, одолжи ручку и листочек… Вот, держи, мой домашний номер, если что – звони.

– Сергей Андреевич! Губернский!

Я обернулся и увидел летевшую ко мне на всех парусах Веру.

– Что случилось?

– Да как же… Ой, здравствуйте, Владимир Семенович, вас прямо не узнать… Меня Тарковский за вами послал, сейчас же сцена с вашим участием сниматься должна. Я уж тут все обегала, даже в столовую и мужской туалет заглянула, а вас нет нигде. Пойдемте быстрее.

– Ну, давай, Тарковскому привет, – усмехнулся Высоцкий, пожимая мне на прощание руку.

А я подумал, что собрались тут, понимаешь, все с окончанием на «кий»: Губернский, Высоцкий, Тарковский… Но тут Вера меня снова дернула за рукав, и пришлось ускориться.

– Вот, нашла, он там с Высоцким у соседнего павильона разговаривал, – отчиталась ассистентка перед своим начальником.

– Да хоть с самим господом Богом, но съемочный график я срывать не позволю! Сергей Андреевич, чтобы это было в первый и последний раз.

– Постараюсь, Андрей Арсеньевич.

– Так, ладно, тишина на площадке. Все помнят свои слова? Где папка для Губернского? Да не мне, ему отдай, он у нас снимается… Вера, «хлопушка» готова? Ну, поехали.

Глава 3

«И вот, товарищи, мы с вами стали свидетелями того, как израильская артиллерия начала обстрел мирного палестинского поселения. Вон там, как вы можете видеть, только что взорвался снаряд. А ведь это кварталы, где живут обычные люди, такие же, как мы с вами, тогда как израильская пропаганда вовсю пытается доказать, что Израиль воюет с боевиками».

Спецкор программы «Международная панорама» Фарид Сейфуль-Мулюков отважно вещал на фоне полуразрушенного строения, а за его спиной арабские подростки что-то орали и размахивали кто палкой, а кто и автоматом «Калашникова». Ага, мирные жители… Это же бандит на бандите! Вот только наша пропаганда, в свою очередь, пытается вывернуть все наизнанку. Оно и понятно, коль Штаты поддерживают Израиль, то СССР впрягается за Палестину. Лучше бы показали сюжет из Никарагуа, там хоть я солидарен с позицией Советского Союза по поддержке сандинистов.

Валя тем временем обряжала Даньку на прогулку в легкий импортный костюмчик, который я привез из Москвы. Новость о том, что я все-таки приобрел дачу в Переделкино, и ей теперь нужно съездить самой посмотреть наше жилище, Валентину воодушевила.

– Сереж, а с пропиской что делать будем? – поинтересовалась она.

– А в чем проблема?

– Так ведь нельзя одновременно быть прописанным по двум разным адресам. Если на даче жить будем, то отсюда нужно выписываться. А у нас Ленка в столичном общежитии прописана.

Вообще-то уже с полгода как Ленка жила на съемной квартире, но прописана все равно оставалась при общежитии. С моими доходами я мог позволить падчерице проживание в более комфортных условиях.

– Давай не будем голову ломать, – продолжила Валя. – Ты прописывайся на даче, станешь столичным жителем, а я буду приписана к этой квартире. Жалко терять жилье, мало ли что… Даньку тоже у себя прописывай, надо будет его прикрепить к местной детской поликлинике, поставить на довольствие, чтобы получать детское питание… Хотя о чем это я! Нам теперь уже пора заканчивать с молочкой, мальчик-то растет, время переходить на пюрешки.

Лететь на самолете с пацаном супруга наотрез отказалась, пришлось брать билеты в СВ. Завтра отъезд, а сегодня у Даньки с утра прорезался уже второй зубик. По счастью, пока этот процесс проходил безболезненно, без поноса, температуры и прочих симптомов.

– Сережа, мы готовы. Хватит в телевизор таращиться, бери камеру и идем с нами. Сам же предлагал устроить фотосессию на природе.

Ну да, предлагал, так что теперь не отвертишься. Беру ставшую мне родной «Практику», покрывало, большую бутыль с квасом из холодильника, сумку с едой, обуваюсь и выхожу на лестничную площадку вслед за женой и сыном. Мы решили прогуляться в сторону Суры, а заодно там же и отужинать, благо что погода располагала.

– Давай я понесу Даньку, а ты сумку, если хочешь.

– Да он легкий, не надо. Если устану – сама попрошу. К тому же сумка, мне так кажется, потяжелее будет. Так что неси еду, а я сына.

До реки добрались минут за пятнадцать. Пляж тянулся вдоль русла метров на сто, и в этот воскресный вечер здесь еще было немало отдыхающих. Солнце уже не так припекало, как днем, к тому же легкий речной бриз создавал ощущение прохлады. Мы решили расположиться чуть в стороне, ближе к зарослям осоки и камыша, где рядом в воде плескались подростки. Постелили покрывало, на него из сумки выложили захваченную из дома снедь: огурцы, помидоры, зеленый лук, бутерброды с колбасой и сыром. Ну и, конечно же, квас, который в 1976-м на вкус куда как приятнее той газированной субстанции, что продавали в 21 веке.

Сделал несколько кадров своих родных, потом попросил отдыхавшего неподалеку мужчину сфотографировать нас всех вместе.

– Валюш, раз уж я плавки захватил, может, искупаюсь?

– Иди, поплавай, а мы с Данькой вдоль бережка прогуляемся, ноги намочим.

Я с разбегу нырнул в чуть прохладную воду, нежно принявшую мое разгоряченное тело, и вынырнул метров через пятнадцать. Затем неторопясь, брассом поплыл от берега. Добрался почти до середины реки, лег на спину и погрузил взгляд в голубую бездну неба, нарушаемую редкими перистыми облаками. Здорово, так бы лежал и лежал, едва двигая раскинутыми в стороны руками и ногами. Вспомнил, что завтра до отъезда должен отдать Мясникову рукопись книги о пензенских подземельях. Все-таки сумел выкроить еще пару дней, чтобы полазить с Сергеем и Виктором по катакомбам, а затем все это систематизировать, включая рассказы диггеров. Заодно перерисовал карту подземных ходов, добавил фотографии – и весь этот материал собрался нести своему куратору.

– Помогите! Помогите, ребенок тонет!

Отчаянный женский крик вернул меня в суровую действительность. Я посмотрел в сторону берега. Там металась женщина, размахивая руками и одновременно показывая в мою сторону, только чуть правее. У берега по грудь в воде стояли трое мальчишек, и они тоже что-то кричали, показывая на то же место. А там, метрах в двадцати от берега, мальчишка лет десяти отчаянно барахтался, но чувствовалось, что силенок у него осталось немного.

Я отчаянно принялся загребать руками, пытаясь успеть, пока пацан не скроется под водой. Краем глаза заметил, что от спасательной станции с другой стороны пляжа отчаливает катер, а к воде бежали еще двое мужчин, но я по-любому должен подплыть к тонущему быстрее, чем остальные любители поучаствовать в спасении на водах.

Да твою же мать-то! Мне оставалось десятка два гребков, когда парень, пуская пузыри, скрылся под водой. Если там сильное подводное течение, то его может сразу же унести в сторону. Я прибавил из последних сил и, добравшись до места, где видел мальчишку в последний раз, нырнул под воду.

Ну и муть, ничего не видать. Да и солнце уже не такое яркое, как днем, поэтому на глубине в пару метров не было видно практически ни зги. Я принялся шарить вокруг себя руками. Да где же ты, горе-пловец… Чувствуя, что воздух заканчивается, всплыл на поверхность, продышался, сделал глубокий вдох и снова ушел вниз. На этот раз постарался опуститься как можно глубже. Сейчас бы фонарь и маску, да где ж их взять-то…

И вдруг я почувствовал легкое прикосновение к ноге. Развернулся в толще воды, протянул руку, и нащупал явно чье-то плечо. Ха, чье-то… Не чье-то, а того пацана, больше тут и быть некому. Стараясь не терять контакт, другой рукой схватил его за волосы, подтянул и принялся выгребать наверх. Воздух был на исходе, когда наконец я вспорол головой пленку воды и судорожно вздохнул.

– Вот он, – словно сквозь туман послышался чей-то голос.

– Он нашел его!

– Давай сюда парня.

Последняя фраза принадлежала немолодому спасателю в тельняшке, перегнувшемуся через бортик катера. Я с радостью избавился от ноши, мои мышцы ныли так, будто я пару часов пахал в тренажерном зале. В последнее время из-за поездок то в Узбекистан, то в Москву не так часто удавалось совершать утренние пробежки и заниматься с гантелями, вот мышцы и расслабились.

Прямо на борту катера спасатель принялся проводить реанимационные мероприятия, и к всеобщей радости, через минуту мальчишка отрыгнул водой и задышал самостоятельно. Только после этого я отцепился от бортика катера и медленно поплыл к берегу, где меня ждала взволнованная супруга. Она, не скрывая слез, молча прижалась к моему мокрому телу. А сзади нее на покрывале сидел Данька и с наслаждением, весь в слюнях, грыз баранку.