Быт и нравы Древней Руси - Вадим Долгов

Согласно системе Дамаскина, мир сотворен из пяти элементов-стихий. Идея эта была почерпнута византийским богословом у Аристотеля. Дамаскин черпал достижения древних философов в основном не из первоисточников, а при посредстве раннехристианских писателей, таких как Василий Великий и др. Будучи проповедником, он пробовал облечь античную по происхождению и по духу идею в форму бого-словско-мифической истории Творения. Географические сведения у него являются частью космогонического повествования. Дамаскин пишет о «небе», об «огне» (здесь он излагает вопрос о небесных светилах), о «воздухе», о «воде» и о «земле». В двух последних пунктах содержится информация о расположении географических объектов. Иоанн отмечает, что всю землю окружает Океан, который дарует воду для образования облаков и дождей, благодаря тому что вода испаряется под действием солнца. Из океана черпают воду моря и четыре главные реки. Дамаскину известно несколько морей: Средиземное («иже Егупьт обиходите»), «Индическое» — на востоке и Каспийское. Четыре реки — это Фисон — Гангес, Уон — Нил, Тигр и Евфрат. По мнению Т.И. Райнова, «географические представления Дамаскина находятся приблизительно на уровне Гекатея (550–475 гг. до н. э.), т. е. для времени Дамаскина отстают примерно на 1300 лет», причем в славянском переводе X в. сведения изложены еще менее подробно, чем в греческом подлиннике.

Достижения античных географов были доступны древнерусским книжникам в изложении «Шестодневов». Первый «Шестоднев» был составлен в IV в. н. э. византийским мыслителем, епископом Кессарии Каппадокийской Василием Великим. В нем сведения о форме Земли и природе атмосферных явлений, о растениях, животных и человеке, почерпнутые из античной науки, были пропущены через призму христианского мировоззрения и изложены в 11 беседах. Это замечательное произведение — Василий являлся выдающимся представителем каппадокийской школы богословия, сочетавшей достоинства Александрийской и Антиохийской школ, широко образованным человеком и блестящим стилистом. Однако на Руси «Шестоднев» Василия был долгое время известен лишь в компиляциях.

По-настоящему широкую известность в домонгольский период получил «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, созданный в конце IX — начале X в. «Шестоднев» Иоанна Экзарха состоит из пролога и шести слов — по числу дней Творения. В нем югославянский книжник, представлявший следующее за Кириллом и Мефодием поколение славянских вероучителей, сделал перевод-компиляцию предшествующих «Шестодневов» (Василия Великого и Севериана Гавальско-го), а также различных сочинений Григория Богослова, Григория Нисского, Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Феодорита Кирского, а также Аристотеля, Парменида, Демокрита, Диогена, Фалеса, Платона и других античных философов.

«Шестоднев» Иоанна проникнут пафосом изумления чудесному устройству мира как проявлению благости божественного творения. Таким образом, средневековый мыслитель оправдывает интерес к природе: ведь и земля, и небо, и воздух, и все окружающее является божественным произведением и проявлением вышнего промысла. Удивления достойно буквально все. Например, Иоанн удивляется, как это не кончается воздух, хотя огромное количество не только людей, но и животных дышат «беспрестани»! В области географических представлений Иоанн Экзарх близок Иоанну Дамаскину. Но в его тексте информация подробней и имеет больше описательного компонента. Географические воззрения болгарского книжника охарактеризованы Т.И. Раиновым: «Отдельные местные моря, известные Иоанну, именуются: полунощным, южным, восточным и западным. О них он, в сущности, ничего не знает, кроме имени. Кроме этих основных морей, существуют отдельные пучины, из которых Иоанн упоминает: Понт Еуксинскы, Пропонт, Елиспонт, Егейский понт, Ионийскый, Сардонская ширина, Исмаелская и Уринская. Видно, что, давая этот перечень, Иоанн отправляется от Черного моря, сперва на юг и запад, потом на восток. В другом месте он называет еще Сикелское и Бьнечьское, т. е. Сицилийское и Венецианское моря. Кроме морей, Иоанн знает много озер, крупных и мелких». Собственно, «знание» Иоанна ограничивается в большинстве случаев именно указанием названия и приблизительного местоположения. Это обычное явление в древнем природоведении — название местности, предмета или существа считалось почти исчерпывающей его характеристикой, поскольку имя мыслилось не случайным внешним признаком, а проявлением внутренней сущности, своеобразной программой, заданной свыше. Думается, что неслучайно русские колонисты, приходя в северовосточный Залесский край, приносили с собой привычные южные названия (Переяславль, Лыбедь и пр.) — таким образом они не только старались сохранить память о покинутом доме, но и воспроизвести «свое» пространство на новом месте. В присвоении имен заключалось освоение мира, а в узнавании имен — его постижение, поэтому во всех античных и средневековых описаниях названиям уделяется огромное внимание.

Точность второй характеристики — местоположения, — как правило, была весьма относительна. Показателен факт, что Иоанн не пытается исправить крупные географические ошибки Василия Великого, сочинение которого он использовал в качестве источника своего обзора, даже в тех случаях, когда они не могли не быть для него очевидны. В этом случае как раз и проявляется своеобразие отношения средневекового автора к авторитетному тексту, который не может быть трансформирован ввиду необходимости привести теорию в согласие с практикой, поскольку на нем лежит закрепляющая печать сакрального.

Помимо описания Мирового океана и рек, в «Шестодневе» имелось описание пяти климатических поясов с указанием степени комфортности их для жизни. Два крайних — северный и южный — для жизни не пригодны — там «изрядная студень», т. е. очень холодно. Также никто не живет и в «среднем» поясе, где слишком жарко. «Все живут живота» в двух умеренных поясах, где «ни зело студне, ни зело топле».

Самым информативным произведением, которое давало возможность древнерусскому читателю охватить мысленным взором населенный мир во всем его чудесном многообразии, была «Христианская топография» византийского купца и путешественника Козьмы Индикоплова. Это естественно-географическое сочинение было создано в VI в. и получило широкое распространение по всей средневековой Европе. Славянский перевод появился на Руси не позже XIV в., а скорее всего, как полагают многие исследователи, еще раньше — в конце XII — начале XIII в. «Христианская топография» привлекала внимание читателя не только своими сведениями об истории и устройстве мира, но и тем, что ее списки были великолепно иллюстрированы: они содержали изображение стран света, диковинных животных и растений, сцен из священной и всемирной истории, семи небес, знаков Зодиака и много другого. Погружаясь в эту книгу, древнерусский читатель как никогда мог вообразить себя путешествующим по далеким странам. Чтение «Христианской топографии» — поистине виртуальное путешествие, то, к чему стремились и русские книжники-путешественники. Причем уже в самом начале книги было определено духовное назначение этого «путешествия», которое адресовалось «къ хотящим христианствовати».

Картина мира, данная в «Христианской топографии», безусловно, сильно уступала в научности произведениям Дамаскина и Иоанна Экзарха. Так, например, форму Земли, которую Иоанн Экзарх вслед за античными философами и Дамаскином определял как шарообразную, Козьма видел плоской и прямоугольной. Но зато популярность ее утверждалась меньшей абстрактностью и авторитетом Индикоплова, лично совершившего множество путешествий. Кроме того, взгляд Козьмы выглядел гораздо более «благонадежным» с христианской точки зрения, поскольку его мировидение базировалось не на интеллектуальных прозрениях античных философов, а на толковании библейских текстов, сдобренных «здравым смыслом», для которого плоская Земля, конечно, понятней и поэтому предпочтительней.

Для Козьмы моделью мироздания была скиния, устроенная по модели, определенной Моисеем. Неподвижное (на этом Козьма настаивал) небо — это покров, крыша, а сама Земля — «трапеза», стол, «образ сущу земли», длиной — два локтя, а шириной — один. Причем длина земли считается с востока на запад, а ширина — с севера на юг. Интересно, что в отличие от современной картографической условности Козьма западное направление называет «правым», а восточное — левым. Земля расположена несколько наклонно — восточные и полуденные страны находятся ниже, поэтому лучше согреваются солнцем, а северные и западные — выше, дальше от солнца, поэтому они «студена суть, темь и телеса тамо живущим бела суть». Этой же разницей в высоте расположения севера и юга объясняется смена дня и ночи. Солнце идет по кругу и вечером заходит за возвышающуюся северную часть, проходит над океаном и вновь выходит на востоке, освещая землю. Вполне справедливым кажется замечание Т.И. Райнова, рассмотревшего систему устройства мира, изложенную в «Христианской топографии»: «Этой наивной концепции нельзя все же не отдать должного за проявленное в ней старание использовать некоторые примитивные наблюдения над природой и расположить их для построения модели, которая должна по Косме производить впечатление естественности».