Девушка под сенью оливы - Лия Флеминг

Что же до клиники Красного Креста, то она продолжит делать свое дело в другом месте. А в клинике вместо Андреаса назначат другого главного врача, и все пойдет прежним ходом. А они с Андреасом могут возобновить свою медицинскую практику там, в горах. Уже как муж и жена. Она ведь любит Андреаса так сильно, что не мыслит себе жизни без него. А если он останется из-за нее в городе и его арестуют по ее вине, то она себе этого никогда не простит.

К тому же где-то в Белых горах скрывается и ее любимая подруга. Какое счастье снова встретиться с Пенни! Быть может, они даже будут работать вместе! Два самых дорогих для нее человека будут рядом. Это ли не радость?

Итак, решение принято. Уже пропели первые петухи, залаяла где-то одинокая собака, приветствуя наступающий рассвет. Йоланда поднялась с кровати, взяла в руки старый блокнот, вырвала оттуда чистый лист бумаги и начала писать.

И когда же только закончится эта бесконечная зима, вздыхала Пенни. Снега навалило столько, что почти неделю они были отрезаны от остального мира. Все запасы оказались на исходе. Но главная беда – нехватка дров. Пошли даже разговоры о том, что придется спиливать деревья в оливковой роще. Последняя новость особенно напугала Пенни. И теперь она по всякому поводу и без повода бегала к своей любимой оливе под кодовым названием «тетушка Кларенс», чтобы лишний раз полюбоваться деревом или просто посидеть под ним. Ну разве можно распускать нюни из-за какой-то спиленной оливы, убеждала она себя. Ведь людям же надо как-то выживать, обогревать свои дома, готовить на чем-то еду. Сколько всего видела эта старая оливковая роща на своем веку, и ее любимая олива в том числе. Последним в череде неожиданных и оттого вдвойне радостных событий стало праздничное единение всей деревни, когда Панайотис и его люди, сделав окольный круг, спустились с гор, чтобы принять участие в пасхальных торжествах, а потом мужчины снова ушли в горы. Многие из них забрали с собой семьи и увели последних английских солдат, которых еще продолжали укрывать у себя жители горных деревень.

Видеть всех своих живыми и невредимыми – это было такое счастье. И всегда потрясение. Партизаны возникали из тумана, как призраки, осторожно крадучись по горным тропам под покровом темноты, с автоматами на груди, переброшенными через голову, словно ярмо. Так в критских деревнях запрягают волов.

В подробности операции Пенни не была посвящена, да и не имела права спрашивать о них. Куда отправили англичан? Как их вывезли с острова? Быть может, в один прекрасный день, сидя в гостиной своего дома с бокалом хорошего вина, она получит ответы на все интересующие ее вопросы. А пока ей достаточно было хотя бы мельком увидеть Брюса. Он исхудал, стал жилистым, отпустил усы, постоянно ходил в бриджах и в черной рубашке, с неизменной косынкой-банданой на голове. Ах, как ей хотелось прикоснуться рукой к его огрубевшим, но таким прекрасным, таким дорогим чертам! Ей казалось, что она никогда не налюбуется на это родное лицо.

Место их встреч оставалось неизменным: под любимой оливой Пенни. Там, в оливковой роще, под неусыпным оком «тетушки Кларенс» они вели пространные разговоры обо всем на свете.

Брюса беспокоили разногласия среди партизан, преодолеть которые пока никак не удавалось. Раздрай шел в основном по политическим мотивам.

– Чертовы политики! – кипятился Брюс. – Коммунисты, видите ли, категорически отказываются даже сидеть рядом с роялистами. Как будто это сейчас главное! Разобрались бы вначале с общим врагом, а потом бы занялись выяснением отношений друг с другом. Так нет же! Каждая наша сходка – битва титанов! Это сводит меня с ума! Да и руководство в Каире тоже не в восторге. От их грызни страдает общее дело.

Для Пенни это стало откровением. Она даже не подозревала о существовании каких-то разногласий и разделений среди участников Сопротивления. Для нее они все были борцами за свободу, несгибаемыми, мужественными людьми, многих из которых ей пришлось выхаживать, лечить, спасать от болезней и ран. И, надо признать, попадая в руки этой необычной женщины, все они вели себя с покорностью ягнят. Откуда же в них столько неприятия к инакомыслию? Неужели же идея, какой бы эпохальной она ни была, важнее свободы, размышляла она с удивлением, слушая рассказы Брюса.

– Чтобы совладать с этими упрямыми баранами, поистине нужен человек, обладающий мудростью Соломона и терпением Иова. Лично мое терпение уже на исходе! – тяжело вздыхал Брюс. – Но, слава богу, скоро меня выдернут из этой грядки и пересадят в другую почву.

Никогда еще Пенни не видела Брюса в таком раздраженном состоянии. У него действительно был очень усталый вид, он сильно исхудал, и все говорило о том, что и его силы уже на пределе. Небольшая передышка ему бы совсем не повредила, думала Пенни, не рискуя, впрочем, высказывать столь крамольные мысли вслух. Иногда они вдвоем отправлялись на прогулку в горы. Пенни с радостью отмечала, что на горных склонах уже пробиваются первые зеленые ростки. Значит, весна не за горами. И скоро, очень скоро все окрестные лужайки покроются ковром из разноцветных маков, нарциссов, маргариток, вики, ромашки. И над этой радугой красок закружат роем пчелы, обещая в недалеком будущем уже первый взяток свежего меда.

Подготовка к Пасхе велась с той же размеренной неторопливостью, как это делалось веками. На протяжении нескольких недель все в доме чистилось, мылось, скоблилось. С наступлением Великого поста деревенские облачились в черное, в знак величайшей скорби и смирения. В страстную пятницу по улицам деревни прошел крестный ход: на специальных носилках в обрамлении цветов несли статую, олицетворяющую тело Христа, за погребальным кортежем следовала огромная процессия верующих, многие из которых не скрывали слез. Но еще больше Пенни поразила сама пасхальная служба: вдруг на какое-то мгновение в церкви погас свет и стало совершенно темно, а потом вспыхнула большая свеча Воскресения, и от нее моментально загорелись сотни маленьких свечей под радостные возгласы « Christos Anesti» . Христос воскресе! Воистину так, думала Пенни, глядя на радостные лица людей.

Потом разговение дома, в кругу семьи. Конечно, не очень обильная трапеза, но голодным из дома в этот день не должен уйти никто: хватит на всех и пасхальных булок, и мяса молодых барашков. Разве что крашеных яиц не много, их в основном приберегли для детских забав.

На Пасху Ике пригласил Панайотиса к себе в гости. Так что Пенни встретились с Брюсом за одним столом. От зоркого глаза Катрины не ускользала ни одна мелочь в их общении.

– Я же все вижу! – заявила она Пенни по завершении трапезы. – Это твой мужчина! А ты – его женщина! Вам нужно срочно пожениться. Жизнь ведь так коротка! Священник обвенчает вас в два счета. Самое то! Пасхальная неделя – лучшее время для свадеб.

Пенни с улыбкой покачала головой.

– Всему свое время.

– Нет! – не согласилась с ней хозяйка. – Лови момент! Удача идет лишь к тем, кто сам ловит ее за хвост. Иначе вы с ней можете разминуться, вероятно навсегда.

Как жаль, что Брюс не слышит этих мудрых слов, с горечью подумала Пенни. Но он ушел в горы уже на следующий день после Пасхи, ограничившись лишь дежурным поцелуем в щеку.

– Скоро вернусь! – пообещал он на прощание. – Главное, что я знаю, где ты и что с тобой. А твоя «тетушка Кларенс» позаботится обо всем остальном. В случае чего олива тебя спасет.

Пенни улыбнулась этой несколько сентиментальной шутке, хотя ей почему-то хотелось расплакаться. Оказывается, даже суровые руководители Сопротивления не лишены чувствительности и могут при желании быть нежными. Ее стали донимать и другие мысли. Теперь, когда всех английских солдат перебросили на юг острова, подошла к концу и ее миссия военной медсестры. Сейчас она стала обузой в доме, лишним ртом, который нужно кормить. Конечно, она могла работать в поле и помогать по дому. Но собственных денег у нее не было. И теперь она всецело зависела от доброты хозяев и их милосердия. К тому же она снова осталась совсем одна.

С тяжелым сердцем вернулась она домой после прощания с Брюсом, и Катрина прямо с порога ошарашила ее неожиданной новостью:

– Собирайся, живо! Нас пригласили на свадьбу! Будут танцы и вообще пир на весь мир!

– А кто женится? – удивилась Пенни. Никто в деревне не вел разговоров о свадебных торжествах. Да и денег ни у кого из местных не было, чтобы устраивать пышные застолья.

– Это знакомые Ике из дальнего высокогорного села. У него с ними были какие-то дела еще до войны. Собирайся же, говорю тебе! Мы все приглашены! И сотри печаль с лица. Будет еще и на твоей улице праздник.

– Мне даже не в чем пойти! – огорченно вздохнула Пенни, оглядев свою поношенную юбку и линялую рубашку.

– Не переживай! У меня целый сундук нарядов, которые я привезла из Америки. Выберешь себе что-нибудь по вкусу. Я уже на тебя просто смотреть не могу в этих вдовьих тряпках!