Пани колдунья - Лариса Шкатула

Сейчас она поспешила на кухню. Ей хотелось сделать молодоженам сюрприз — испечь торт. Кулинар из Лизы был неважный, она пригорюнилась: если подумать, она почти ничего не умеет.

Этому рецепту она научилась у кухарки, что была у них дома в Санкт-Петербурге. Одно только не учла — торт Лиза делала под присмотром той же кухарки, да еще следуя подсказке, теперь же она вовсе не была уверена, что рецепт удастся вспомнить.

Тут Лизу осенило. Совсем недавно в своей небольшой библиотеке она видела какую-то старую поваренную книгу. Даже листы ее были пожелтевшими.

Она пошла в библиотеку, почти сразу нашла на полке нужную книгу и села с нею в кресло. Выбрала подходящий рецепт, углубилась в его изучение и вдруг она явственно услышала чей-то стон.

От страха Лиза даже подскочила в кресле, но потом поняла, что стонут не в доме, а где-то далеко. Почему же Лиза слышит его так отчетливо? Хорошо, что теперь она кое-что знает о своих способностях.

Тех, что уже открылись ей, и тех, что еще ей предстоит открывать.

Стонал кто-то за пределами дома, возможно, в самой Змеиной пустоши, и не вызывало сомнений, что это женщина.

Лиза в спешке набросила тулуп, в котором Василиса ходила по подворью, и выскочила на крыльцо.

Щенок, которого они назвали Абрек, с веселым лаем выскочил из конуры, требуя, чтобы с ним поиграли или хотя бы взяли с собой, но Лиза легонько оттолкнула его от себя:

— Не время. Абрек. Ты лучше дом карауль, а я скоро вернусь.

Она закрыла за собой калитку, про которую Игнац шутливо заметил: «Мы делаем ее для того, чтобы нечаянный гость мог спрятаться за ней от Абрека».

Стон женщины не стал слышаться отчетливее, потому что для обычного слуха он все равно был недоступен, и Лиза просто пошла в ту сторону.

Для этого ей пришлось сойти с тропинки, и почти сразу она провалилась в сугроб рыхлого снега, щедро зачерпнув его валенками. Валенки тоже были Василисины, ей велики, потому, вытаскивая ноги из сугроба, Лиза старательно сжимала пальцы ступни, чтобы удержать хоть как-то на ноге такую неуклюжую обувь.

От этих усилий ей сразу стало жарко. Платок также был не ее. Теплый, из козьего пуха, такой большой, что она не смогла как следует его завязать и потому теперь придерживала рукой, чтобы он не сползал на глаза.

Стон больше не доносился, но теперь Лиза слышала… стук сердца таинственной незнакомки.

Она шла и шла, проваливаясь в снег, вытаскивая ноги, выпадала из валенок, но все-таки дошла.

Если бы не новообретенный слух, Лиза наверняка прошла бы мимо этого скукоженного тельца, едва прикрытого какими-то лохмотьями. Женщиной ее трудно было назвать — перед Лизой лежало в сугробе человеческое существо женского пола лет четырнадцати.

Кажется, кто-то ее избил, потому что девушка еле смогла шевельнуть разбитыми губами, когда Лиза спросила:

— Кто ты?

— А-ни-та.

После чего девушка с блаженной улыбкой провалилась в небытие, оставляя Лизе простор для догадок: то ли она слаба умом, то ли улыбка — не что иное, как радость при виде человека, которого она уже не чаяла увидеть.

Незнакомая Анита, уйдя в бессознательность, избавила себя от дальнейших мук и раздумий по поводу собственной судьбы, предоставив Лизе возможность для этих самых раздумий: что делать?

Но она и раньше была не из тех, кто опускает руки при первой же трудности, а теперь у нее просто не было другого выхода, кроме как пытаться выбраться самой и вытащить замерзающую и, кажется, до полусмерти избитую девчонку.

Для начала, по-прежнему как цапля вытаскивая ноги из сугроба, Лиза вышла на дорогу. А если точ-1 нее, на то, что могло быть дорогой, потому что утренний снежок, сыпавший и сыпавший с неба, уничтожил все следы проехавших саней с Василисой и Игнацем.

Как бы то ни было, но снег здесь был не такой рыхлый и ноги почти не проваливались, что ей было и нужно для того, чтобы побыстрее тащить девушку.

На чем? Лиза приспособит для этого тулуп. Теперь она возблагодарила огромный пуховый платок, который больше мешал ей на пути сюда, а сняв кожушок, она скрестила концы платка на груди и завязала на спине — получилось достаточно тепло.

Хорошо еще, что день сегодня был не из самых холодных — дело шло к концу зимы. Определившись с направлением, Лиза стала протаптывать тропинку от дороги к лежавшей девушке. Волочить просто по сугробам вряд ли получится — слишком рыхлый снег.

Правильно она делала или нет, подсказать ей никто не мог, так что Лиза упорно двигалась к девушке, тщательно уминая ногами путь, по которому она собиралась тащить бесчувственную Аниту.

Кое-как ее сиятельство княгиня перевалила девушку на тулуп, застегнула на нем пуговицы, а рукава приспособила под постромки, но в таком положении лежащая из тулупа вываливалась, потому Лиза сунула ее руки в рукава и потащила свою ношу за воротник.

Вроде пошло дело.

Она не только не мерзла, как опасалась поначалу, а, наоборот, разгорячилась и вспотела, потому что, ноша хоть и была нетяжелой, волочить ее по снегу все равно было трудно.

У Лизы мелькнула мысль, не прогорят ли за время ее отсутствия дрова в печи, потому что, уходя, она не додумалась их подбросить.

Она дотянула живой сверток до дороги и без сил рухнула в сугроб рядом. Прикинула пройденное расстояние и ужаснулась: если она так устала после двадцати метров, как же она преодолеет оставшиеся двести?

Двести не двести, чего зря считать. Зато на дороге, даже присыпанной снежком, дело пошло быстрее, и Лиза шаг за шагом продвигалась к своему дому, хватала ртом воздух, падала в снег без сил и опять продолжала двигаться со своей еще живой ношей.

К сожалению, никто и ни в чем ей сейчас помочь не мог…

Через некоторое время каждый шаг стал даваться Лизе с превеликим трудом — так она устала. Ей казалось, что она никогда не одолеет эти проклятые метры до ее прекрасного дома. О том, как придется поднимать бесчувственную девушку по ступенькам, она старалась не думать.

Было ощущение, что все ее усилия тщетны. Лиза вот так упирается, надрывается, и кажется, что движется к дому, а на самом деле остается на месте. Она даже заплакала от бессилия. Но тут же устыдилась: неужели она такая слабая, беспомощная, что не может одолеть самой малой трудности?

Например, если представить себе, что она потеряла сознание в присутствии… хотя бы Марыли.

Смогла бы та дотащить ее до дома? И сама же себе ответила: смогла бы. Значит, Марыля сильнее ее?

А вельможная пани не умеет преодолеть самой малости?

Словом, где уговором, где откровенной насмешкой над собственной слабостью Лиза толкала себя вперед, пока наконец, оглянувшись, не увидела знакомый дом совсем рядом. Вот почему ей так трудно давались последние метры! Она не заметила, что поднималась на пригорок.