Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

Маша

Мне сложно противостоять его губам и рукам, которые становятся всё настойчивее и настойчивее. Но, если я не остановлю Диму сейчас, то мы перейдём к жаркому примирению прямо в беседке. Ни то чтобы хотела заниматься нашим «миром» где-то в более подходящем месте, но… вообще не хотела… не сейчас! Пусть внутренний голос нашептывал расслабиться и просто получить удовольствие от процесса.

Здравствуйте, меня зовут Маша и я грешница.

— Стоп, — уверенно отталкиваю парня от себя. — Мы не будем этого делать.

— Почему? — целует в шею, нежно прикусывая чувствительную кожу. — Нас никто не увидит.

— Именно это тебе и нужно, — отхожу на несколько шагов назад и опускаясь на скамейку. — Столько мне мозг выносил из-за того, что я держу нас в секрете, а сам слился.

— Я вёл себя, как мудак.

Непонятно истории, по какой фантастической причине он улыбается. Пытается заразить своими эмоциями, но я кремень. Меня этим не возьмёшь.

— Безумно рада, что ты наконец разобрался в себе.

— Савельева, — мягко и вкрадчиво шепчет. — Я признаю свою вину.

Боже, да откуда он такой очаровательно самоуверенный свалился?

У мамы дома где-то звёздочки для первоклашек валялись бесхозные. Знаете, ими прилежных и старательных деток награждают. Надо бы взять самую огромную звезду и Диме прямо на лоб приклеить. И для братца его захватить. Сразу на родных станут похожи.

— С чем тебя и поздравляю, — улыбнулась во все тридцать два зуба. — Иди порадуйся вместе с друзьями.

Дима хмурится и садится на пол прямо у моих ног. Так близко, что стоит ему шевельнутся и между нами не останется ровным счётом никакого свободного пространства.

Напряжение и волнение пропитывают меня насквозь, мешая здраво думать. Проклятые бабочки в животе. Стараюсь выглядеть спокойной и непринуждённой, но когда он рядом, то у меня нет шансов.

Надежда умирает последней. Не сдамся на милость этого наглеца, пусть даже не рассчитывает.

— Маш, — гладит по коленке, а потом прижимается к моей ноге губами. — Да у меня голова рядом с тобой не работает, а Ян… он… ему в жизни девчонки не отказывали.

— А тебе отказывали? — и отодвинулась чуть в сторону.

— Есть тут одна, — улыбается и упирается руками в скамейку. Его ладони почти соприкасаются с моими бёдрами. Заманил в ловушку, гад! — Очень стойкая.

— Порой, недостаточно, — продолжаю злиться на него. — То, что у вас с братом взаимная неприязнь друг к другу – это я понимаю. Но при чём здесь я? Разве хоть раз дала повод в себе усомниться? Вообще не догоняю, почему должна вдалбливать тебе прописную истину.

— Ну я виноват, — тянет меня на себя, лбом прижимаясь к моему животу. — Обещаю, искуплю вину.

Вечно эти парни так, всё обещают и обещают, а толку никакого.

— Дим, — упираюсь руками в плечи Сотникова и чуть отодвигаю от себя. — Мы взрослые люди. Я прекрасно понимаю, кто ты и не считаю себя твоей единственной. Если ты устал, стесняешься или ещё чего-то, то не вижу смысла продолжать. Нам обоим будет лучше…

— Стоять, — перебивает меня. — Ты меня сейчас бросить пытаешься, Савельева?

Замялась. Громкое слово для нас.

— Ну… или возьмём перерыв.

— Жесть, Маша. Я вообще-то с этой стороны занавеса никогда не был, — злится он, а мне смешно. Потому, что даже сердитый – забавный. — Какой нафиг перерыв? От чего ты устала?

Громко смеюсь. Ситуация до невозможности комичная. Но мне нравится быть той, кого не бросают, а хотят отшлёпать за глупые предложения.

— Для твоих друзей я мышь, — напомнила Диме. — Для твоего брата. Всякие Регины засоряют мою карму.

— Ага, ты ей клок волос выдрала, — откровенно ржёт Дима.

— Ой, — отмахнулась. — Были бы свои, а так… у куклы Барби с боем отобрала.

— Прости меня.

— Дим…

Он целует меня в живот, прожигая кожу даже через платье. Скользит ниже, заставляя ноги дрожать. Руки Димы жёстко фиксируют мои бёдра. Не даёт и возможности остановить это безумие.

— Что ты делаешь?

— Как что, глупая, целую тебя.

Чёрт побери, чёрт…

— Здесь?

— Здесь, — усмехнулся, уничтожая последнюю преграду между нами. Медленно стягивает с меня трусики, опуская их до самых туфелек. — Хочу тебя здесь.

Вот так и сдала свои бастионы, практически без боя. Фиговый из меня стратег.

Но как сопротивляться парню, от которого голова идёт кругом? Рядом с ним моя вселенная то сужается, то расширяется, а иногда и всё сразу.

Раскладывает меня на этой самой лавочке, не отрывая взгляда от моих глаз. Прикусываю нижнюю губу, когда он поднимает юбку моего платья выше.

— Держи его, — командует.

А сам снова целует в живот, проходясь по нему горячими губами. Языком вырисовывает узоры, медленно устремляясь всё ниже и ниже, разводят мои ноги в стороны, одновременно крепко прижимая к стене.

Откидываю голову назад, пока его пальцы скользят по влажным складочкам, дразня и испытывая меня на прочность.

— Дииим, — сладко протянула. — Пожалуйстаа…

К пальцам присоединяются губы и язык, медленно вынося меня за пределы реального. То едва прикасается, нежно лаская, то добавляет ритма и напора, заставляя все мышцы содраться. Ноги бьёт крупная дрожь, все мышцы сводит, по венам течёт концентрированный огонь. Чувствуя скорую разрядку, выгибаюсь. Открываюсь перед ним ещё сильнее, цепляюсь руками в широкие плечи, привлекая моего Диму к себе.

Но он не даёт дойти до грани, закидывает на плечо и несёт за собой в дом. Всё во мне кипит от негодования, но вряд ли я бы сейчас смогла идти сама. Всё тело ослабло, налилось каким-то сладким дурманом.

Я даже толком не понимаю, как мы оказались внутри какой-то из гостевых спален. Потому что находилась в около коматозном состоянии. На рубеже между Раем и Адом. С моим Димой. Он вроде говнюк, но такой… такой классный…

Особенно, когда пытается заткнуть меня своими поцелуями, полностью погружая в себя.