Твоя маленькая ложь (СИ) - "Alena Lavr"

— Завтра приедут телевизионщики и после выхода репортажа будет уйма вопросов по поводу моей опухшей губы, — сообщаю я, прикладывая лед к отеку. — Мне придется придумать какую-то впечатляющую историю, чтобы выгородить Селену. Не могу же я сказать, что случайно упала на ее кулак и поэтому я… немного расстроена.

Аарон подавляет глухой смешок.

— Ну, да, тоже верно, — он поджимает губы и берет ручку, усаживаясь на стул. — Уже поздно, не думаю, что Оберг будет рада застать тебя в моем окружении.

— Спокойной ночи, — коротко бросаю я и выхожу из кухни в темный коридор.

Проходя мимо лиловой гостиной с открытыми дверями и тусклым светом, падающим в коридор, я стараюсь отвлечь себя мыслями о завтрашнем дне, но даже сквозь звон каблуков до меня доносится наигранный смех Селены. Ускоряя шаг, я крепче сжимаю лед в руке, ощущая, как он раскалывается на мелкие кусочки внутри полотенца.

***

Я просыпаюсь с ощущением, будто мое лицо переехал поезд.

Причем пару раз он сдавал назад на верхней губе.

Лишь со второго раза я разъединяю губы с припекшейся кровью, ощущая нереальный отек сверху, которым сложно управлять. Срываясь с кровати, я бегу к зеркалу туалетного столика, чтобы рассмотреть свое лицо и это зрелище портит мне настроение на весь день. Я с трудом приподнимаю верхнюю губу из-за того, что мышцы лица всю ночь были в расслабленном состоянии и всей душой надеюсь, что в течение дня мне станет легче. Боль уже не такая острая, пульсация прошла, но вместо этого образовался масштабный синюшный отек, растянувшийся чуть ли не до кончика носа.

Руками я упираюсь об туалетный столик, опуская голову вниз. Громко выдыхая скорее от обиды и злости, чем от боли, я замечаю, как слезы прозрачной пеленой застилают глаза и первые слезинки уже приземляются на тыльную сторону ладони. Что если из-за своего состояния я не смогу выполнять задания, мне влепят выговор и мама получит лишь половину из всего пособия?! А что я ей скажу, когда она увидит меня в таком состоянии по телевизору? Ей сейчас совсем нельзя волноваться.

Все то время, пока я умываюсь и переодеваюсь в спортивную форму, слезы продолжают преследовать меня на каждом шагу. Почистить зубы для меня сегодня приравнивается к девяти кругам ада, поэтому я лишь ополаскиваю рот, вздрагивая при каждом уколе боли.

Я заставляю привести себя в порядок и выхожу на лужайку, где уже находятся несколько участниц в белых спортивных костюмах в ожидании тренера. Как только взгляд Ники падает в мою сторону, она сразу же подбегает с исказившейся гримасой от одного только вида моего лица.

— Выглядишь не очень. Что за опухшие глаза, ты ревела всю ночь? — констатирует она невеселым голосом. — Эли, твое лицо бледное как лист бумаги…

Я слегка прикрываю глаза, намеренно не отвечая ей на вопросы.

— Элизабет, ты освобождена от зарядки, — раздается приближающийся голос Ричарда. — Твоя горничная не сказала тебе?

— Я могу ходить пешком несколько кругов, — говорю я, пытаясь скрыть укол боли, который пронзает верхнюю губу каждый раз, когда я пытаюсь ею шевелить.

— Я тебя освободил и это не обсуждается, — твердо сообщает он, уходя в сторону участниц.

Тренер свистит в свисток, приближаясь к девушкам. Ника бросает на меня последний сочувственный взгляд и уходит вслед за Ричардом, оставляя меня в одиночестве. Несколько участниц бросают недоуменные и несколько сочувственные взгляды в мою сторону, а я хочу провалиться сквозь землю от этого ощущения.

Меня не будет на зарядке. Считается ли это отступлением, проигрышем или уклонением от обязанностей на отборе? Когда я иду в сторону дворца меня душат слезы обиды. Стыдно признаться, но в последнее время я ощущаю себя какой-то размазней.

Виновата ли я в этом? Виноват ли кто-то другой? Селена? Возможно.

Быть может, вчера я наговорила слишком много лишнего, что смогло спровоцировать у нее такое поведение. Вполне возможно, но все же это не повод и не прямое оправдание вести себя так агрессивно по отношению к другим людям. Пора бы уже учиться адекватно реагировать на правду.

Но, с другой стороны, кому легче от всей этой ситуации? У меня огромный отек практически на пол лица, я не попала на зарядку, что дальше?! Несколько выговоров и прощай Фреденсборг?

Я беру себя в руки и направляюсь на кухню за очередной порцией льда для снятия отека. Меня встречает один из поваров Аарона и сразу кивает, как только видит меня, уходя в сторону холодильной камеры. Я беру кусок льда, благодарно киваю и удаляюсь из кухни, направляясь в сторону своей комнаты, попутно прикладывая холод к губам. Мне удается пройти лишь несколько шагов, как возле лестницы я натыкаюсь на строгое лицо Каролайн.

— Доброе утро, — произношу я изо всех сил стараясь выглядеть бодро.

— Не такое оно и доброе, судя по тебе, — без эмоций проговаривает она, оглядывая мое лицо. — Сегодня ты освобождена от дня выполнения обязанностей, проведешь день в лазарете для улучшения самочувствия.

— Но госпожа Оберг, я не хочу получить выговор…

— Не пререкайся, — она резко поднимает кисть руки перед собой, намереваясь остановить ход моих слов. — Вчера и позавчера ты стала лучшей участницей, я забираю у тебя это звание в обмен на то, что ты проведешь эти два дня в лазарете. Никаких выговоров не последует, а телевизионщикам мы скажем, что у тебя ухудшилось самочувствие.

Я смотрю на наставницу с широко распахнутыми глазами.

— Ни слова больше, — предупреждает она. — Тебе не помешает отдохнуть и привести себя в порядок, а обрабатывать ушиб тебе будет опытный медперсонал. К тому же, тебе категорически нельзя появляться в подобном виде на глазах у всей страны, иначе появится много лишних вопросов.

Я неуверенно киваю и Каролайн слегка дотрагивается до моего плеча, направляя к лазарету. Мы входим в небольшое светлое помещение с пятью койками, прикроватными тумбочками и медицинскими штативами для систем. Глядя на всю эту обстановку к горлу, подступает желчь, а голодный желудок сворачивается пополам.

Оберг уверенно ступает вовнутрь лазарета и стучится в белоснежную дверь, спрятанную внутри помещения. Дверь открывает девушка лет тридцати пяти в белом халате, приспущенной медицинской маске на подбородке и пучком блондинистых волос на голове. Она слегка приподнимает очки прямоугольной формы с серебристой оправой, направляя взгляд на наставницу.

— Вы как раз вовремя, госпожа Оберг, — мягко произносит она, смотря в мою сторону. — Я только что подготовила систему.

— Отлично, Ксандра, — проговаривает Каролайн, пропуская медсестру вперед.

Ксандра идет в сторону одной из коек возле окна, поправляя стеклянную бутылку с прозрачным содержимым, висящую на медицинском штативе. Она, не спеша берет в руки вату, смачивает ее дезинфицирующим средством и поворачивается ко мне.

— Элизабет, пожалуйста, ляг вот на эту койку, но перед этим переоденься в сорочку, которая лежит сверху, — мягко произносит она.

Я делаю неуверенные шаги вперед, хмуро оглядывая капельницу и быстро переодеваюсь.

— Зачем это? — интересуюсь я, удобно устраиваясь на койке с белоснежным пастельным бельем, с удивлением обнаруживая, что матрац на ощупь здесь не хуже, чем в спальнях.

— Успокоительное, чтобы ты поспала и отдохнула, — отзывается медсестра, иглой протыкая мне вену.

Некоторое время я наблюдаю, как она настраивает систему на определенный поток и улыбаясь, заходит в свой небольшой кабинет. Каролайн все это время смотрит в мою сторону аккуратно складывая руки на уровне солнечного сплетения. Она разворачивается, намереваясь покинуть лазарет, но мой голос заставляет ее остановиться.

— Госпожа Оберг, как там Грета? — с волнением в голосе спрашиваю я, наблюдая как женщина с неохотой разворачивается лицом ко мне.

Несколько мучительных секунд она молчит, отстраненно глядя на меня.

— Не беспокойся, Его Высочество лично поручился за ее здоровье, — сообщает она, глядя мне в глаза, ее зрачки нервно блуждают по моему лицу. — Как будет что-то известно, он обязательно сообщит.