Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада

Добавим, что вся эта трагикомическая система в полном объеме существует поныне. Добавим, что полностью аналогичная система существует по всем без исключения ведомствам сохранившейся иерархии чиновников. Вряд ли стоит добавлять, что в глазах людей она представляет огромную ценность, которую, при иных условиях, приходится покупать ценой колоссальных взяток, доступных только теневым и открыто мафиозным структурам. На самом верху этой иерархии возвышалось так называемое «4‑е управление Министер­ства здравоохранения». Чем занимались первые три и следующие за 4‑м управлением – не интересовался никто. Но все в стране знали, что в многочисленных клиниках, больницах и санаториях этих уп­равлений, рассчитанных всего на несколько тысяч высших сановни­ков государства, их секретариат и членов их семей, уровень меди­цинского обслуживания максимально приближен к западным стан­дартам. По всем параметрам – начиная с квалификации персонала и кончая питанием. Резкий контраст с убогостью всего остального вызвал к «4‑му управлению» страстную ненависть населения всей страны. Пришлось его формально упразднить, но фактически эта система, конечно же, осталась, потому что невозможно вообразить не только Ельцина или его жену (даже опального и отставленного Горбачева), но и последнего из его секретарей, стоящих в очереди к врачу в «общую» поликлинику или лежащих в «общей» палате на 12 коек.

Вот уже несколько лет, как вся система здравоохранения – подобно всем остальным отраслям общественного производ­ства – одновременно и находится в состоянии полного раз­вала, и сохраняется, как ни в чем не бывало, в прежнем состо­янии (такие чудеса случаются только с реализованными уто­пиями). С одной стороны, полностью сохранились старые по­рядки формально бесплатной, а фактически «полутеневой» государственной системы здравоохранения. С другой, как грибы после дождя, появляются медицинские «кооперативы» и «частники», кото­рые за большие деньги вполне легально предлагают услуги на уров­не «спецполиклиник» и «спецбольниц». Именно в них сосредотачи­ваются лучшие медицинские кадры, лучшая техника, создаются луч­шие условия лечения. И я, и мои коллеги, при всех наших «спецпри­вилегиях», обращаемся теперь именно сюда, когда возникает какая‑то серьезная проблема со здоровьем. Но это может позволить себе только более или менее состоятельное меньшинство – при любых допущениях, не больше четверти, максимум трети населения. По­давляющее большинство даже помыслить о такой роскоши не мо­жет и обречено пользоваться только государственными медицинс­кими учреждениями, уровень обслуживания в которых становится все хуже по мере ухода из них лучшей части персонала, нарастаю­щих трудностей с оборудованием, с приобретением лекарств (значительная часть которых покупалась и покупается за рубежом), даже просто с питанием больных и ухода за ними. Меж тем общие рубе­жи, на которые должно выходить здравоохранение, предельно ясны, поскольку не выходят за рамки общепринятых мировых стандартов. Безусловно должна сохраниться сеть бесплатных или сравнитель­но дешевых медицинских учреждений – для малоимущих. Но пер­сонал там не должен получать мизерную зарплату и целиком зави­сеть от поборов со своих клиентов. Во всем мире эту подсистему поддерживает церковь, которой помогают другие благотворитель­ные организации или даже отдельные лица. В России разрушено дотла несколько сот монастырей. Почему бы не восстановить неко­торые из них в качестве бесплатных Госпиталей Милосердия или Домов Призрения для хронических больных и инвалидов? Уверен, в такой богоугодной акции помогли бы не только российские, но и зарубежные спонсоры. Пытался выступить с такой инициативой, но поддержки пока не получил.

С другой стороны, должна получить возможно более ши­рокое распространение сеть платных медицинских учрежде­ний – от сравнительно недорогих до очень дорогих, на вкус и кошелек каждого. Дело в том, что человек вообще и советс­кий человек в особенности склонен полагать, что бесплатное, мягко говоря, – не синоним лучшего. И если есть средства, психологически предрасположен скорее заплатить за услугу с гарантией более высокого ее качества, чем воспользоваться аналогичной услугой без подобной гарантии. Правда, для оп­латы дорогостоящих медицинских услуг у него не всегда на­ходятся достаточные сбережения. Но это беда поправимая, средство от нее давно найдено: страховая медицина. Плати ежемесячно какие‑то отчисления в страховой фонд – и сооб­разно их величине в случае необходимости получишь тот или иной уровень обслуживания. Совсем как при аварии автомо­биля, который многими сегодня ценится выше собственного здоровья и заботливо страхуется «на всякий случай».

Кроме того, обязательно должен существовать семейный врач, который годами знаком с членами семьи, хорошо знает особенности состояния их здоровья, может дать дельные сове­ты по профилактике заболеваний, эффективно организовать их лечение, а в более сложных случаях – выступить незаме­нимым консультантом специалиста. Разумеется, его услуги нужно оплачивать тоже легально, а не посредством конфуз­ливых взяток, как нередко сейчас. Здесь тоже в поле зрения нет ничего более рационального, кроме соответствующих вып­лат из страхового фонда, плюс фиксированных небольших, пусть даже чисто символических, доплат наличными: это очень помогает нормализации отношений при современном мента­литете людей.

Наконец, не забудем о культуре питания, одежды, жилья, физической культуре в самом широком смысле слова, о здоро­вом образе жизни, народной медицине и других резервах здра­воохранения, которые могут играть видную роль в скорейшей нормализации положения.

Все это ясно. Неясно только одно: как конкретно переходить от существующего патологического положения к желательному, нормальному (и это относится, понятно, не только к сфере здравоохра­нения). Если оставлять все, как есть, – так и будет продолжаться погружение тонущего корабля реализованной утопии, на сей раз в сфере здравоохранения, в пучину полного развала и хаоса. Если разом перейти от патологии к норме – начнется хищничество пер­воначального накопления капиталов при условиях все более остро­го дефицита медицинских услуг, причем полностью за бортом сис­темы платного здравоохранения окажется подавляющее большин­ство населения страны: оно ведь до сих пор не вносило страховые взносы на эти цели, и за несколько лет не способно создать фонды, достаточные для независимости от государственных дотаций. Оста­ется, как и всюду, искать оптимум, стараться проплыть между Сциллой и Харибдой, не разрушая преждевременно ничего конструктив­ного из структур, пока не появится реальная возможность заменить их новыми, еще более конструктивными, последовательно созидая одну за другой такого рода структуры.

Понятно, многое тут зависит от культуры людей, в том числе и от эффективности учреждений культуры.

ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ СОЦИОЛОГИИ КУЛЬТУРЫ

В сентябре 1996 г. студентам и аспирантам Санкт‑Петербургско­го гуманитарного университета профсоюзов мною был прочитан курс лекций «Перспективы развития культуры в проблематике со­циального прогнозирования», изданный по стенограмме тем же университетом в 1997 г. Ниже – разумеется, в сокращенном виде и с поправками на прошедшие годы – излагаются основные положения данного спецкурса.

Термин «культура» имеет еще большее значений, чем «на­ука». Начиная от синонима «цивилизации» и кончая высшим уров­нем достижений в какой‑нибудь области. Обычно этот термин упот­ребляют в России с эпитетами «физическая», «бытовая» и «художе­ственная». В первом случае речь идет о культуре здоровья, во вто­ром – о культуре питания, одежды, жилища, общения, иногда также знаний и труда, в третьем – о литературном, сценическом, музы­кальном, изобразительном и архитектурном искусстве. Когда нет эпитетов, обычно имеются в виду учреждения культуры – в отличие от учреждений сфер управления, обслуживания, образования, здравоохранения и др.: книжное, журнальное, газетное дело, телеви­дение и радио, кинематограф и театр, клуб, музей, общественная библиотека, парк культуры, спортивно‑туристские учреждения и т.д. В этом круге понятий нам и предстоит разговор о кризисе культуры в России.

До 1917 г. каждый из народов, населяющих Россию, имел соб­ственную тысячелетнюю культуру. Она восприняла многое из куль­туры племен, обитавших здесь издревле и растворившихся в суще­ствующих национальностях. Кроме того, славянские и угро‑финс­кие народы России восприняли многое из культуры Византии, тюр­кские – из культуры Арабского халифата, буряты – из культуры Тибета и Монголии. Имело место, конечно, и другое сильное влия­ние извне, и взаимопроникновение культур. Кроме того, с XVII и особенно с XVIII века на Россию оказала сильное влияние западно­европейская культура (прежде всего, германская, затем французс­кая). Под этим влиянием, как и в других странах мира, сформирова­лась так называемая «высокая», или государственная, культура Рос­сии. Она существенно отличалась от «низкой» («народной», «фольклорной») даже у русских, украинцев, белорусов, не говоря уже о других народах, хотя, безусловно, имела сильные народные корни.