Боем живет истребитель - Николай Скоморохов

Первые образцы облегченных, горных «катюш» были испытаны в городском парке, стреляли в море. Результаты превзошли все наши ожидания. Доложили об этом командующему войсками Северо-Кавказского фронта Маршалу Советского Союза С. М. Буденному. Он лично прибыл проверить работу сочинских «катюш», убедившись в их эффективности, приказал срочно изготовить серию таких установок. В конце октября наши «катюши» успешно выдержали испытание боем на высоте Семашко.

За их разработку старшего техника-лейтенанта X. Суляева наградили орденом Ленина, начальника мастерских А. Алферова – орденом Красного Знамени. Были также награждены местные жители – рабочие.

В те героические дни каждый сочинец работал за двоих-троих, делал все для фронта и готовился к отпору врагу. Город окапывался, строил оборонительные укрепления, продолжал лечить бойцов и возвращать их в части.

Да, прифронтовой Сочи боролся. Мы, летчики, были тому свидетелями. Нас разместили в корпусах санатория «Известия» – пятнадцать минут езды до аэродрома. Кормили нас хорошо – страна заботилась о своих бойцах. Но оттого нам было еще больнее узнавать: жители этого цветущего города получали очень скудный паек военного времени. Когда же мы пытались делиться своим пайком а с обслуживающим персоналом-в ответ слышали одно:

– Вам нужно воевать, а мы уж как-нибудь перебьемся.

Тяжело было сочинцам. Но духом никто не падал, потому что каждый знал о гораздо более трудной судьбе ленинградцев и севастопольцев.

До глубины души взволновал нас следующий факт. Как-то молодых летчиков повезли в дом-музей Николая Островского. Думали, что, кроме нас, там никого не окажется в такую грозную пору.

Но как мы ошиблись! Нам пришлось долго постоять в очереди, чтобы пройти в домик, где жил любимый писатель, создатель легендарного образа Павки Корчагина. Кто сюда шел? Все выздоравливающие перед отправкой в части, фронтовики, оказавшиеся в Сочи в командировке. И множество местных жителей, большей частью молодых, бойцов истребительного отряда и полка народного ополчения. Шли, чтобы приобщиться к великой жизни, дать мысленную клятву быть такими же стойкими, мужественными, верными Родине, каким был Николай Островский. Помню, читал тогда тронувшее мое сердце одно из писем к Островскому: «Дорогой дядя. Коля! Мамуля мне о тебе говорила все – я тебя стал очень любить. Пиши скорее новую книгу о Павке, я буду храбрым, как ты и Павка, я буду летчиком. Целую, тебя. Валя Кононок». Письмо пришло из Чистых Прудов. Было бы любопытно узнать, как сложилась судьба Вали? Во всяком случае, я тогда позавидовал его смелости. Впервые прочитав книгу «Как закалялась сталь», я тоже хотел написать Николаю Островскому, но оробел.

До сих пор живо помню, с каким волнением входили мы, вступающие в войну летчики, в этот дом-музей, как внимательно изучали его экспонаты. Нам все было тут дорого и свято.

Здесь-то, во время экскурсии, мы и услыхали впервые о том, как создавался аэродром в Адлере.

…Началось все 9 июля 1941 года.

Какой была тогда общая обстановка на советско-германском фронте?

Вот как описывает ее в правдивой, убедительной книге о начальном периоде войны «Тогда, в сорок первом…» генерал-полковник К. С. Грушевой, бывший секретарь Днепропетровского обкома КП Украины: «Как теперь стало известно, к исходу 9 июля, к концу того самого дня, когда днепропетровские зенитчики отражали первый воздушный налет противника, фронт борьбы с немецко-фашистскими захватчиками уже переместился на 350-600 километров к востоку от западных границ государства. Ожесточенные бои с наступающим врагом шли по линии Пярну, Тарту, Псков, Дрисса, Витебск, отсюда к югу по Днепру, до Речицы и далее через Новоград-Волынский, Житомир, Бердичев, Староконстантинов, Каменец-Подольский, Могилев-Подольский, Леово, Прут и Дунай до Черного моря.

Создалась угроза прорыва гитлеровцев к Ленинграду, Смоленску, Киеву. Были оккупированы Литва, Латвия, Белоруссия, значительная часть Украинской ССР и Молдавии. А уже 11 июля началась упорная оборона Киева, продолжавшаяся с большими потерями для фашистов до 19 сентября.

События развертывались стремительно и не так, как мы предполагали. Правда, ориентирующая информация приходила в обком с большим опозданием, но сведения, поступавшие по линии НКВД, а также от летчиков корпуса полковника В. А. Судца, настораживали. Ориентироваться в обстановке помогали и звонки с фронта Л. И. Брежнева, который не терял связи с обкомом.

Приметы же неблагополучного положения на фронте были во многом».

Именно эти приметы неблагополучного положения явились причиной того, что в глубоких тылах страны началось строительство различных военных объектов, в том числе и новых аэродромов.

8 июля председатель горсовета А. Белоус пригласил к себе ведущего сочинского инженера Шевкуненко Ивана Гавриловича, под руководством которого производилась в довоенное время реконструкция курорта Сочи – Мацеста, и поставил перед ним необычную задачу: возглавить строительство аэродрома в Адлере, к делу приступить завтра. Срок – два месяца.

Шевкуненко (ныне тоже персональный пенсионер, проживающий в Сочи) никогда еще не занимался таким сложным делом. Но приказ есть приказ.

Утро следующего дня он встретил на окраине Адлера, осматривая пригороды, сады, дикие заросли, небольшие болотца. С ним – главный инженер В. В. Греков, комиссар стройки М. И. Шулятьев, представитель аэродромного отдела ВВС Черноморского флота. А за ними-до семи тысяч сочинцев, в основном женщины и старики, с лопатами, кирками, тачками, носилками. Все увидели до сотни гектаров малопригодной для такой стройки местности. А тут еще жара. Машин не было никаких. Кое-как обеспечили людей водой, а с питанием устраивались кто как мог.

Но к работе приступили с большим энтузиазмом. Этому во многом способствовало выступление комиссара на митинге, посвященном началу стройки. Он рассказал о тяжелом положении на фронте, о зверствах фашистов на оккупированных ими территориях.

– Захватчики подходят к Киеву, – говорил он, – столица Украины готовится к отпору врагу. Далеко от нас Киев, но сегодня фронт пролегает и через наш город. Немец вышел к Черному морю. Нашей авиации нужны аэродромы. Крепче рубите киркой, глубже вонзайте лопату, чтобы Адлер быстрее расправил крылья.

– Крылья Адлеру, крылья! – продолжал Шулятьев. – Работать по-корчагински! – вот что должно быть девизом нашей стройки.

Раздался одобрительный гул голосов.

Работать по-корчагински! Этот пламенный девиз всем пришелся по душе, потому что был близок и понятен каждому. Удивительная судьба Павки продолжала жить в тысячах, миллионах сердец, служа великому, благородному делу.

Стройки такого размаха не знало до сих пор Черноморское побережье Кавказа. Не знало оно и такого энтузиазма, всеобщего порыва, самоотверженности людей.

Правда, история свидетельствует, что и раньше здесь велись большие массовые работы. Например, в 1892 году – прокладка дороги Новороссийск – Сухуми. Но что это было за строительство? Кем оно велось? Красноречивее всего рассказал о нем его участник, великий русский писатель А. М. Горький в рассказе «Рождение человека». Вот что пишет он о людях, раздавленных своим горем: «Оно сорвало их с родной, усталой, неродимой земли и, как ветер сухие листья осоки, занесло сюда, где роскошь незнакомой природы, – изумив, ослепила, а тяжкие условия труда окончательно пришибли этих людей».

Окончательно пришибли людей…

А спустя полвека здесь с такими же кирками, лопатами, носилками, в тех же природных условиях, испытывая примерно те же невзгоды, советские люди-хозяева своей страны – трудились, окрыленные сознанием, что они крепят нашу оборону, приближают победу.

Вместо двух месяцев стройка шла ровно 50 дней. Собственно, это была не стройка, а битва. Адлер – предгорье Кавказских гор. Скальные породы, подземные источники, бесчисленные коряги – все было против людей с их крайне примитивными орудиями труда.

Санитарки, медсестры, врачи-женщины, старики, натирая на руках мозоли, вгрызались в каменистый грунт, выкорчевывали пни, засыпали ямы, разравнивали бугры, прокладывали дренажи, с помощью труб уводили под землю воды реки Мзымта.

Жара в то лето стояла неимоверная, многие очень тяжело переносили ее, но никому и в голову не приходило прервать работы, окунуться в море. Душные ночи тоже не приносили облегчения.

Ночь пролетала быстро. Ни свет ни заря люди снова брались за свои инструменты. Все это делалось само собой, без каких-либо команд. Никого подгонять не требовалось. В короткие обеденные перерывы комиссар Шуля-тьев сообщал фронтовые новости. Они были малоутешительными. Люди становились более суровыми, глотали жидкие щи – и снова за работу. И так изо дня в день.

В середине июля в санаториях расположились военные госпитали.

Довоенный Сочи был малонаселенным. Война забрала всех способных носить оружие мужчин. На их рабочие места стали женщины. Дома остались одни старухи. И вот теперь принято решение – заменить ими часть медицинского персонала, отправляемого на переоборудование санаториев. Старые женщины весьма охотно откликнулись на призыв горсовета, включились в работу.