Сотник из будущего. На Запад! - Булычев Андрей Алексеевич

– Ну-у, вполне разумно, Ярослав Всеволодович, – согласился с князем Сотник. – Как сила, противостоящая натиску немцев в Восточной Прибалтике, литвины подходят более всего. Народ этот сильный и свободолюбивый. Уж лучше нам с ним союзником быть, чем постоянно ратиться. Тем более что с Миндовгом у нас и так уже есть добрые отношения. Еще бы вот породниться с князем, так и вообще бы хорошо было.

– Всему свое время, – усмехнулся Ярослав. – Мы предварительно уже об этом с ним говорили. Препятствие тут только в том, что сын Миндовга, да и он сам, язычники, но думаю я, что и это со временем решаемо. Немцы вон активно к литвинам засылают своих миссионеров и настойчиво пытаются их склонить к латинской вере. Но насаждают они ее, как это у них водится, огнем и мечом, для нас же такое непозволительно. Ничего, вот сдружимся, прольем кровь в бою под одними стягами, глядишь, и присмотрятся к нам литвины. А уж там и по обращению их в православие можно будет решать. Но до этого пока далеко, давай-ка мы будем сейчас о близком для нас думать. Помнится, три года назад, во время встречи с Миндовгом, когда он в Новгород с посольством приходил, ты рассказывал, что в его свите у тебя есть человек? Хорошо бы было, Андрей, с ним опять встретиться. У меня в Вильно тоже есть тот, кто приглядывает потихоньку за литвинами. Но он близко во власть не вхож и смотрит как бы со стороны за всеми тамошними делами. Было бы правильно нам объединить наших людей, чтобы они могли активно влиять на прорусскую сторону Миндовга и чтобы попробовали оттеснить от него всех тех, кто клонит князя к ливонцам. Много времени на это у нас нет, поэтому придется там действовать быстро. Моя к тебе просьба: отложи на день свой отход в поместье, а я к тебе с утра своего человека пришлю, вот ты и потолкуешь с ним о делах литвинских. Подбери хороших людей, и вот пусть они вместе-то и отправляются в Вильно. Ну а к следующей зиме, я думаю, туда правильнее будет отослать и воинскую силу, чтобы она помогла Миндовгу в борьбе за верховенство над всеми литвинами. Если все там удачно сложится, то потом можно будет и совместно уже нам на Псков идти, очищая его от немцев, а то и дальше. И я думаю, что твоей дружине это все вполне по плечу. Не хочу я тебя в усобицу втягивать с черниговцами. Знаю, что тебе такое не по нутру. Вот и разбирайся ты лучше с врагом на западе, пока я буду все внутренние дела решать.

Андрею, конечно, не по нутру было лить кровь, пусть и соперников Ярослава, но все же русских людей. А без этого сейчас, похоже, обойтись было никак нельзя. Объединение Руси под одной дланью мирными убеждениями было явно невозможно.

«Пусть уж этим действительно сам князь занимается, а по мне, так лучше с внешним врагом воевать!» – подумал он и решительно кивнул.

– Я готов, Ярослав Всеволодович! К следующей зиме моя тысяча конных с обозом присоединится к рати Миндовга и поможет ему.

– Ну, вот и ладно, – улыбнулся Ярослав. – А то в дорогу, в дорогу ему поскорее нужно идти. Даже и со своим князем посидеть некогда. Ну, давай, что ли, еще по одному кубку, да и, пожалуй, хватит, вона, на дворе-то ужо ночь давно. Пора нам и в опочивальню идти.

Через день в последних числах февраля большой обоз и конная рать Андреевцев уходили из Новгорода в сторону Ильмень-озера. Провожало их масса народу. Огромному русскому городу вымирание теперь не грозило, и во многом заслуга в этом была вот этих самых ратных людей.

Через три дня на лед Волхова выкатили и запряженные в парную упряжь восемь крепких саней. Небольшой обоз уходил в дальние литвинские земли. Зеваки, традиционно слоняющиеся у берега реки, уже знали: купеческий караван расторговаться в Вильно пошел. А почему в его охране столько боевитых воев? Так ведь и время же нонче худое! Без хорошей сторожи сейчас и по торговым путям ведь даже не пройти!

В десятых числах марта из Новгорода на юг уходили Переяславские полки во главе с Ярославом. Князь сумел унять всякое волнение в городе, предал суду пойманных лихоимцев и разбойников, навел повсюду строгий порядок. Люди этого свободолюбивого и своевольного города, измученные голодом, неопределенностью и кровавыми мятежами, хотели сейчас только лишь одного – уверенности в завтрашнем дне, стабильности, работы и покоя. На всех ключевых постах во власти теперь стояли лояльные Ярославу люди, а на княжении оставались его сыновья Федор и Александр. Самого же Ярослава Всеволодовича ждали теперь дела в центре Руси. Ему нужно было решать вопросы со своими соперниками и конкурентами за власть.

Глава 4. Прогресс

– Илья Ярилович, а по сколько зарядов у тебя сейчас на каждое орудие? – Сотник, стоя у большой, поблескивающей бронзой пушки, похлопал ее по массивному стволу.

Старший всей орудийной дружины достал древнюю разновидность блокнота, представляющую собой переплетенную между дощечками стопку плотной бумаги, и, пролистнув несколько страниц, читая, зашевелил губами. Потом, как видно, подбив все в уме, неспешно доложился:

– По семи самым малым пушкам, на каждую по двадцать зарядов, по десять ядер и еще два раза по пять – это картечи. Пять, стало быть, – это мелкой ближней, и пять дальней крупной. Так, теперяча средняя пушка. Их у нас сейчас имеется пять штук. Тут по всем зарядам все столько же, сколько и у мелких. Ну и вот у тяжелых пушек, – погладил он отшлифованный гладкий ствол. – Вот эту третью после испытаний на полигоне мы закатили сюда только позавчерась, к ним у нас зарядов всего ничего. На каждую по восемь получилось. Пять для ядер и три для дальней крупной картечи.

– Да-а, мало, считай, что даже совсем ничего, – сокрушенно покачал головой командир бригады. – Тут ни на полевое сражение, ни на штурм замка не хватит, так, если только попугать кого маленько. Добрила Воятович, совсем все с порохом у нас худо? – спросил он стоящего среди мастеровых старшину порохового дела.

Назначенный на эту должность из кожемяк, дубильщиков и затравщиков серьезного вида коренастый мужик сделал два шага вперед и, приложив руку к груди, легко поклонился.

– Андрей Иванович, я по вашем приходе из Новгорода уже докладывал, а сейчас и для всего нашего уважаемого порохового совета повторюсь. Готовой пороховой смеси, еще не разложенной по зарядным мешкам и по боевому припасу, у нас считай, что и вовсе даже нет. Серы, привезенной из италийских земель, аж целый огромный сарай стоит. Углежоги Василия хорошего угля из крушины нажгли много, ну, просто немерено. Но вы ведь и сами уже знаете, в чем сейчас загвоздка, а она в том, что свободной селитры-то у нас вообще даже не осталось. Все то, что было вывезено из дальних заморских земель приказчиками Путяты Селяновича, уже полностью нами выработано, а слаженные, готовые заряды переданы орудийщикам. Даже на испытание этого нового грану… грану… гранульного, – Добрило с трудом, буквально по слогам произнес совершенно новое для него слово, – грану-ли-ро-ван-но-го. Во! Гранулированного пороха где-то с четверть пуда всего осталось.

– Ну да, с этим мы пока ничего поделать не сможем, – огорченно вздохнул Сотник. – Ждем конца лета, когда Рузиль Имамеевич свои селитряные бурты вскроет. В прошлое, в холодное и дождливое мы их смотрели, и там белый порошок уже начал откладываться. Золы, поташа в эти бурты добавили, вот теперь я надеюсь, что ближе к августу-сентябрю дадим мы тебе селитру, Воятович. Сколько у нас всего тех буртов? – спросил он у главного животновода поместья берендея Рузиля.

– Тех, что мы почти три года назад закладывали, у нас шесть, – доложился тот. – Ну и так, каждый год мы еще по три новых наваливали. А в этом году, если нам погода даст, так даже и пять, а то, глядишь, и все шесть сладим. Лука Мефодьевич обещал нам большие щиты наколотить и навесы, где надо, поставить, для того чтобы лучше все в этих буртах зрело.

– Сладим, чаво уж тут! – проворчал главный плотник. – Чай, бревна ужо на распиловке лежат, своего часа дожидаются. Вот как только большое половодье пройдет и вал начнется крутиться, так в первую очередь для тех селитряных буртов мы все те наготовленные бревна на доску распустим.