Оно - Стивен Кинг

— Только расскажи нам о второй половине вторника на ярмарке, — предложил ему Пол Хьюз. Он тоже устал, а вся эта безобразная история шокировала его и вызывала отвращение. В голову вновь и вновь приходила мысль о том, что фестиваль «Дни Канала» закончился событием, о котором все знали, но никто не решался сообщить в «Программе дня». А если бы решился, то выглядело бы это следующим образом:

Суббота, 21:00. Последнее выступление оркестра средней школы Дерри и ансамбля «Барбер шоп меллоу-мэн».

Суббота, 22:00. Большой праздничный фейерверк.

Суббота, 22:35. Ритуальное жертвоприношение Адриана Меллона, официально закрывающее фестиваль «Дни Канала».

— На хер ярмарку, — ответил Паук.

— Только повтори, что ты сказал Меллону, и что он сказал тебе.

— Господи… — Паук закатил глаза.

— Давай, Паук, — поддакнул напарник Хьюза.

Джон Гартон вновь закатил глаза и пошел по новому кругу.

Гартон увидел их обоих, Меллона и Хагарти, когда они фланировали, обняв друг друга за талию и хихикая словно девушки. Поначалу он и впрямь подумал, что это две девушки. Потом узнал Меллона. Ему раньше подсказали, кто он такой. А в тот момент, когда он смотрел на них, Меллон повернулся к Хагарти… и они поцеловались.

— Чел, я сейчас блевану, — в отвращении воскликнул Паук.

Компанию Гартону составляли Крис Ануин и Стив Дюбей. Когда Паук указал на Меллона, Дюбей сказал, что он вроде бы знает второго педика. Его звали Дон, фамилию он не помнил, и этот педик подвозил одного ученика средней школы Дерри и пытался к нему подкатить.

Меллон и Хагарти вновь двинулись к трем парням. Они вышли из павильона, где проводился конкурс «Бросай до победного», и направлялись к выходу с территории ярмарочного комплекса. Паук Гартон потом скажет полицейским Хьюзу и Конли, что его «гражданская гордость» почувствовала себя уязвленной при виде этого гребаного педика в шляпе с надписью на ленте «Я У ДЕРРИ». Идиотская хреновина, эта шляпа — бумажная имитация цилиндра с приклеенным сверху цветком, который покачивался из стороны в сторону. И эта идиотская шляпа еще сильнее уязвила гражданскую гордость Паука.

А потому, когда Меллон и Хагарти проходили мимо, по-прежнему обнимая друг друга за талию, Паук Гартон крикнул: «Надо бы мне заставить тебя съесть эту шляпу, гребаный жоподрючило!»

Меллон повернулся к Гартону, флиртующе поиграл глазками.

— Если тебе хочется что-нибудь съесть, милый, я могу найти кое-что повкуснее моей шляпы.

Тут Паук Гартон решил, что сейчас он подправит лицо этого гомика. На нем поднимутся новые горы и континенты заметно сместятся. Никто еще не предлагал ему отсосать. Никто.

Он уже двинулся к Меллону. Хагарти, дружок Меллона, испугавшись, попытался его увести, но тот, улыбаясь, не двигался с места. Потом Гартон скажет патрульным Хьюзу и Конли, что Меллон, по его мнению, был под кайфом. Был, подтвердит Хагарти, когда патрульные Гарденер и Ривз поделятся с ним предположением Гартона, под кайфом от двух пончиков с каплей меда, от ярмарки и дня в целом. И следовательно, не мог адекватно воспринимать реальность угрозы, которую представлял собой Паук Гартон.

— Но таким уж был Адриан. — Бумажной салфеткой Дон вытер глаза и размазал тушь на веках. — Он не считал нужным прятаться. Относился к тем дуракам, которые думают, что все так или иначе образуется.

И ему в тот день крепко бы досталось, если бы Гартон вдруг не почувствовал, как что-то постукивает ему по локтю. Полицейская дубинка. Повернул голову и увидел патрульного Фрэнка Мейкена, еще одного представителя «Гордости Дерри».

— Не обращай на него внимания, дружок, — предложил Мейкен Гартону. — Занимайся своими делами и оставь этих голубков в покое. Развлекайся.

— Вы слышали, что он мне сказал? — зло спросил Гартон. К нему уже присоединились Ануин и Дюбей (они оба, почувствовав беду, попытались увести его на центральную аллею, но Гартон оттолкнул их, набросился бы с кулаками, если б они не отстали). Его мужское начало чувствовало себя оскорбленным и требовало отмщения. Никто не предлагал ему отсосать. Никто.

— Я не верю, что он как-то тебя обозвал, — ответил Мейкен. — И ты, если мне не изменяет память, заговорил с ним первым. Так что двигай отсюда, сынок. И не хочу тебе это повторять.

— Он назвал меня гомиком!

— Так ты боишься, что, может, ты гомик? — спросил Мейкен вроде бы с искренним интересом, и Гартон густо покраснел.

По ходу этого диалога Хагарти изо всех сил пытался увести Адриана Меллона. И наконец Меллон сдвинулся с места.

— Пока-пока, любовь моя! — обернувшись, крикнул Адриан.

— Заткнись, сладкожопый, — бросил ему Мейкен. — Проваливай отсюда.

Гартон попытался броситься на Меллона, но Мейкен схватил его.

— Я могу отвезти тебя в участок, дружок, и, судя по тому, как ты себя ведешь, это не самая плохая мысль.

— Когда увижу тебя в следующий раз, тебе будет больно! — крикнул Гартон вслед удаляющейся паре, и многие головы повернулись в его сторону. — А если ты будешь в этой шляпе, я тебя убью. Не нужны городу такие гомики, как ты!

Не поворачиваясь, Меллон поднял левую руку, помахал пальцами (с ногтями, накрашенными светло-вишневым лаком) и еще сильнее принялся крутить бедрами. Гартон вновь рванулся к нему.

— Еще одно слово или движение, и ты едешь в участок, — спокойно предупредил Мейкен. — И поверь, мой мальчик, слова у меня не разойдутся с делом.

— Пошли, Паук. — Крис Ануин дернул его за рукав. — Остынь.

— Вы любите таких, как этот? — спросил Паук Мейкена, полностью игнорируя Криса и Стива. — Да?

— Такие мне как раз безразличны, — ответил Мейкен. — А что я действительно люблю, так это спокойствие и порядок, и их ты как раз и нарушаешь, прыщавый. А теперь хочешь проехать со мной или как?

— Пошли, Паук, — подал голос Стив Дюбей. — Давай съедим по хот-догу.

Паук пошел, нарочито одергивая футболку и убирая волосы с глаз. Мейкен, который тоже давал показания наутро после смерти Адриана Меллона, указал в них: «Последнее, что я слышал, когда он уходил с дружками, были его слова: “Когда увижу его в следующий раз, ему крепко достанется”».

— Пожалуйста, мне нужно поговорить с матерью, — в третий раз попросил Стив Дюбей. — Я должен поговорить с матерью, чтобы она успокоила моего отчима, не то он задаст мне чертовскую трепку, когда я вернусь домой.

— Скоро поговоришь, — пообещал ему патрульный Чарльз Аварино. И Аварино, и его напарник, Барни Моррисон, знали, что сегодня Стив Дюбей домой не вернется, возможно, не попадет туда еще много вечеров. Парень, похоже, не понимал, насколько серьезен этот арест, и Аварино не сильно удивился, когда какое-то время спустя узнал, что Дюбей бросил учебу в шестнадцать лет. До того он учился в школе на Уотер-стрит. Его коэффициент умственного развития равнялся 68, как следовало из теста Векслера, который он проходил в седьмом классе, где дважды оставался на второй год.