Отважная Кайса и другие дети (сборник) - Астрид Линдгрен

По всему селению пронеслось, словно лесной пожар: Альбин и Стиг принялись за старое! И несколько мгновений спустя все окрестные мальчишки уже стояли в тягостном ожидании на дороге.

Да, Альбин и Стиг опять взялись за своё. Это случалось каждый вечер. Каждый вечер с давних пор. С тех самых пор, когда лежали в колыбельках. Они соперничали. Соперничали почти целых девять лет.

– Подумать только, у Стига уже вырос первый зуб, – гордо сказала мама Стига маме Альбина, когда мальчикам было по шесть месяцев.

После чего мама Альбина пошла домой и сунула указательный палец в ротик Альбина. Но нащупала лишь мягкую, беззубую десну.

– Подумать только, Стиг уже может стоять, если только есть за что держаться, – сказала несколько месяцев спустя мама Стига маме Альбина.

Мама Альбина пошла домой, вытащила сына из колыбели и поставила возле дивана на кухне. Но маленькие кривые ножки Альбина подогнулись, и он с криком рухнул на пол.

– Подумать только, Стиг ходит уже так хорошо, что впору маршировать, – ещё несколько месяцев спустя сказала мама Стига.

Тогда мама Альбина ринулась со своим мальчиком к доктору, чтобы узнать, не болен ли крошка Альбин.

Конечно же он ничем не был болен.

– Все дети начинают ходить в разное время, – успокоил её доктор.

Но вот настал праздник и на улице мамы Альбина.

– Подумать только, Альбин произнёс «прогноз погоды», хотя ему нет и двух лет, – сказала мама Альбина маме Стига.

– Скажи «прогноз погоды», – решительно велела сыну мама Стига.

– Де-де, – только и смог промолвить Стиг.

Это означало «дедушка» и было совсем не то же самое, что «прогноз погоды».

Мало-помалу Альбин и Стиг выросли, и вот пришло время идти в школу. В школе они сидели за одной партой, и, собственно говоря, почему бы им не стать лучшими друзьями?! Но о какой дружбе может идти речь, если они непрестанно состязались друг с другом. И оба во что бы то ни стало старались переплюнуть друг друга – так уж повелось с тех самых пор, когда они были совсем маленькими. До чего же трудно им жилось! Если учительница ставила Альбину «хорошо» по арифметике, то Стиг свирепствовал, точно лев. Он дни напролёт сидел дома и считал, считал до тех пор, пока глаза на лоб не вылезли. А если Стиг отличался в гимнастике, пройдя на руках вокруг школьного двора, то Альбин потом полдня надрывался за скотным двором, чтобы повторить этот трюк.

То, что Альбин сидел теперь на дереве и кричал Стигу: «Мелочь пузатая!», было вызвано тем, что Стиг в тот же самый день во время состязания, устроенного окрестными мальчишками на лугу у церкви, прыгнул на пять сантиметров выше Альбина. Это раздосадовало Альбина и задело до глубины души; и меньшее, что он мог сделать, это крикнуть: «Мелочь пузатая!»

Стиг гневно взглянул вверх на вяз и сказал:

– Тебе бы лучше потренироваться в прыжках в высоту, чем сидеть на дереве и обзывать старших.

Старшим был не кто иной, как Стиг. Он родился на два дня раньше Альбина.

– Плевать мне на прыжки в высоту, – сказал Альбин. – По крайней мере, прыжки в высоту снизу вверх. Но держу пари, что переплюну тебя в прыжках сверху вниз. Я не побоюсь спрыгнуть вниз с этой ветки, а тебе слабо!

И Альбин спрыгнул.

Стиг тотчас перелез через забор, взобрался на вяз и повторил подвиг Альбина.

Мальчишки, стоявшие на дороге, с интересом наблюдали за ходом событий. Одни болели за Альбина, другие – за Стига.

– Давай, давай, Альбин! – кричал кто-то из альбинистов.

– Эй, Стиг! – подбадривал болельщик Стига.

Тогда Альбин влез на крышу отхожего места.

– Я и отсюда не побоюсь спрыгнуть! – закричал он Стигу.

И спрыгнул.

Стиг презрительно фыркнул. С крыши отхожего места он бы мог спрыгнуть и в двухлетнем возрасте, заверил он и, подначивая, добавил:

– А я не побоюсь спрыгнуть с самого высокого штабеля досок, наверху, у лесопилки.

И мальчишки гурьбой повалили к лесопилке и восторженно смотрели, как Стиг прыгает вниз с досок, уложенных штабелями.

Альбин размышлял. Что бы ещё придумать?

– А я не побоюсь спрыгнуть с моста, – сказал он, но голос его звучал уже не так уверенно.

– Браво, Альбин! – закричали альбинисты. И вся орава устремилась к мосту, чтобы посмотреть, как будет прыгать Альбин.

– Давай, Стиг! – приободряли болельщики Стига.

Стиг судорожно глотнул воздух. Прыгать с моста было жутко высоко. Но что бы такое придумать почище Альбина?

– А я не побоюсь спрыгнуть с крыши самого высокого дровяного сарая, – сказал он под конец.

– Нас так просто не возьмёшь! – горланили его болельщики.

Стиг достал лестницу и влез на крышу сарая. Он посмотрел вниз. От высоты кружилась голова.

– Ха-ха, слабо тебе, трус несчастный! – заревел Альбин.

Но Стиг прыгнул.

После прыжка он полежал некоторое время, чтобы в животе всё снова успокоилось.

Альбин совсем растерялся. В чём-то он должен был переплюнуть Стига, того, кто побил его рекорд, прыгнув выше на пять сантиметров.

В полдень пошёл дождь. И тут, стоя у дровяного сарая, Альбин увидел, как маленький дождевой червь, привлечённый сыростью, вылез из щели.

Альбина осенило.

– Я не побоюсь съесть дождевого червяка, – сказал он. – А тебе слабо!

И раз – он проглотил червяка.

– Браво, Альбин! – закричали альбинисты.

– Стиг тоже может сожрать червяка! – завопили болельщики Стига и с готовностью ринулись искать для него червяка.

Стиг побледнел. По-видимому, червяк не был его излюбленным лакомством. Но болельщики не заставили себя ждать и вскоре появились с дождевым червяком, которого нашли под камнем.

– Слабо тебе, трус! – кричал Альбин.

Тогда Стиг взял и съел червяка. И тут же скрылся за деревом. Потом всё же появился. Но вид у него был немного смущённый.

– Сожрать червяка может любая мелочь, – сказал он. – А я спрыгнул с крыши дровяного сарая. А тебе слабо!

– Мне слабо?! – возмутился Альбин.

– Ему не слабо! – орали альбинисты.

– Ясное дело, слабо! – кричали болельщики Стига.

– А я не побоюсь спрыгнуть с крыши хлева, – заявил Альбин. Но ему стало не по себе, когда он произнёс эти слова.

– Браво, Альбин! – орали альбинисты.

– Да куда там! Слабо ему! – говорили болельщики Стига.

К хлеву подтащили лестницу. Из соображений безопасности её поставили у той стены, которая не просматривалась из дома. Могло ведь случиться и так, что мамам Стига и Альбина не пришлось бы по вкусу такое состязание.

У Альбина дрожали ноги, когда он взбирался по лестнице. И вот он уже на крыше хлева. Он смотрит вниз, в бездну. Какими маленькими кажутся там, внизу, мальчишки! Сейчас-сейчас он прыгнет! Нет, это просто ужасно! Он переводит дух и молит Бога, чтобы ноги не подвели. Но ноги его не слушаются.

– Он боится! – торжествующе воскликнул Стиг.

– Покажи ему, как это делается! – заорали болельщики Стига. – Спрыгни сам с крыши хлева, пусть он лопнет от стыда!

М-да, это было не совсем то, о чём мечтал Стиг. Он ведь уже спрыгнул с крыши сарая, может, хватит с него.

– Спичке, точно, слабо! – кричали альбинисты. – Подумаешь, крыша сарая, это раз плюнуть: Альбин спрыгнул бы с неё тысячу раз, правда, Альбин?

– Ну да! – закричал с крыши хлева Альбин. Хотя в душе понимал, что никогда больше не захочет прыгать ниоткуда, даже с крыльца.

Тут Стиг тоже полез на крышу.

– Мелочь пузатая, – ласково сказал ему Альбин.

– Сам ты мелочь пузатая, – огрызнулся Стиг.

Потом он глянул вниз и лишился дара речи.

– Прыгай, Альбин! – орали альбинисты.

– Прыгай, Спичка! – кричали болельщики Стига.

– Стиг непременно себе что-нибудь сломает! – горланили альбинисты.

– И не стыдно тебе, крошка Альбин?! – вопили болельщики Стига.

Стиг и Альбин закрыли глаза и разом шагнули в пустоту.

– Как это, собственно, случилось? – недоумённо спросил доктор, наложив шину Стигу на правую, а Альбину на левую ногу. – Две сломанные ноги в один и тот же день!

Стиг и Альбин пристыженно поглядели на него.

– Мы соревновались, кто прыгнет выше, – пробормотал Стиг.

Потом они лежали рядом, каждый на своей больничной койке, и упрямо смотрели каждый в свою сторону.

Но как бы там ни было, они вдруг стали коситься друг на дружку и хихикать, несмотря на свои сломанные ноги. Сначала они просто хихикали, но потом их всё сильнее и сильнее разбирал смех. И вдруг они расхохотались, да так громко. На всю больницу. И тогда Альбин спросил:

– Ну и что в этом, собственно говоря, было хорошего – прыгать с крыши хлева?

А Стиг, едва сдерживая смех, произнёс:

– Знаешь, Альбин! И зачем мы только слопали тех дождевых червяков?

Старшая сестра и младший брат