Цыпочки в Лондоне - Вирджиния Ледре

В политике леди posh posh posh на стороне тори, это автоматизм, условный рефлекс, который даже не обсуждается. Читает она Daily Telegraph и иногда Daily Mail, чтобы развлечь себя этими ужасными историями про бедных.

High tea[55]

Posh Girl любит чай. В данном случае мы, разумеется, не имеем в виду небрежно брошенный в чашку без блюдца пакетик в перерыве между домашними делами или подготовкой документов в офисе. Нет, речь идет о high tea или rich tea, отдельной трапезе, устраиваемой в крупных отелях столицы или дома, при условии соблюдения всех ритуалов. Пить чай для Posh Girl — это все равно что для французов перечитывать подвиги наполеоновских сражений, которые заряжают энергией и, вызвав слезы умиления, возвращают на двести лет назад.

Пусть Posh Girl не пьет чай ежедневно ровно в 17.00, как это делали ее предки, но будьте уверены, она соблюдает все правила и положенные традиции. Впрочем, наверное, цыпочка posh — единственная обитательница Лондона, которая любит проводить (терять?) три часа за этой церемонией, изобретенной герцогиней Бедфордской в XVIII веке.

Обычная жительница Лондона (не posh) чашка за чашкой глотает крепкий черный чай с небольшим добавлением молока. Даже если нация больше не мчится в едином порыве на файф-о-клок, чай остается национальным напитком и определенным символом хороших манер. Когда лондонская женщина испытывает разочарование в любви, конфликтует со своим начальством, поссорилась с матерью, какой ее первый рефлекс? Приготовить себе nice сир of tea. Почти все английские фильмы показывают это мгновение национального единения и сострадания вокруг сирра[56]. Взять хотя бы героев фильма Майка Ли «Всё или ничего» — свое жалкое существование они заливают галлонами чая с молоком.

Когда цыпочка — posh и к тому же дочь маркиза, как моя новая знакомая Шарлотта, девушка с прозрачной кожей и длинной белой шеей, она пользуется услугами фешенебельного отеля Claridge’s.

— Чай — это, пожалуй, единственная церемония, свойственная всем социальным слоям, — подтверждает Шарлотта. — Готовишь ли ты его для себя, или для любимого, или даже для начальника, это настоящее национальное действо. Стиль может отличаться, но смысл всегда один, независимо от социальной среды: стиснуть зубы и двигаться дальше, невзирая на трудности; немного обжигающего чая и молока, и организм встряхивается.

Во Франции эту функцию выполняет чашечка черного кофе. Для нас торжественное чаепитие попахивает снобизмом, а кофе считается более энергичным, народным напитком.

High tea требует некоторой физической и моральной подготовки.

— Советую тебе, — говорит Шарлотта, — ничего не есть в полдень и не планировать ужин после high tea. Это самая сытная трапеза, которую я знаю. Я всегда хожу в бассейн накануне и на следующее утро. Лично я не ем по меньшей мере за десять часов до high tea и в течение восемнадцати часов после.

(Надо сказать, Шарлотта — неправдоподобно тонкая в своем черном платье, приобретенном у антверпенского дизайнера.)

Но зачем называть это high tea? Еще одна классовая деталь, как, например, Верхняя и Нижняя Франция Раффарена[57]? Не в бровь, а в глаз: afternoon tea с бисквитами — трапеза буржуазная, тогда как high tea, само собой разумеется, более классовое, чисто аристократическое хобби. Для рабочих просто tea, без прилагательного, долгое время означало единственный вечерний прием пищи по возвращении отца семейства с работы.

Итак, после легкого завтрака в 16 часов я встречаюсь с Шарлоттой в лобби-баре Claridge’s. Возвышаясь с начала XIX века на Брук-стрит, в сердце квартала Мэйфер, Claridge’s вот уже более 150 лет считается home away from home[58] европейской аристократии. В январе 1860 года королева Виктория в сопровождении своего резвого принца-консорта Альберта распивала здесь чаи с императрицей Евгенией[59], когда та была проездом в Лондоне, а позже и вовсе на всю зиму поселилась в Claridge’s.

Когда появляется Шарлотта, я любуюсь старинными фотографиями в вестибюле отеля. Швейцар и bell boy в ливрее и белых перчатках устремляются к ней с почтительностью былой эпохи. Третий персонаж, администратор, принимает эстафету и отводит нас в фойе. Шарлотта забронировала столик на прошлой неделе:

— Для чая иногда приходится бронировать места заранее, это безумие. Здесь знают мою семью, поэтому сложностей не возникает, но в «Брауне» или «Савойе», куда я иногда приглашаю свою двоюродную бабушку Милдред, это становится действительно проблематично.

В самом деле, high tea, долгое время преданный забвению, возвращается с новыми силами.

За соседним столиком две модели, разговаривающие с польским акцентом, держат свои чашки из китайского фарфора с изяществом больших диких птиц; к тарталеткам с лимоном они не притрагиваются. Обстановка совершенно роскошная: маленькие круглые столики из бука, мягкие ковры, свет приглушен.

Шарлотта заказывает два high teas с «Эрл Грей», чаем с маслом бергамота.

Граф Чарлз Грей, большой любитель божественного напитка, отдавал предпочтение лишь одному сорту, который теперь носит его имя: чай с бергамотом присылал ему его друг, китайский мандарин. Когда однажды запасы чая закончились, граф Грей попросил компанию Twinings — ее магазин по-прежнему стоит на улице Стрэнд — приготовить для него такую же смесь. В итоге граф, который был премьер-министром с 1830 по 1834 год, прославился не своей политической программой, а уникальной смесью черного цейлонского чая и масла бергамота.

Наступает торжественный момент, появляется столик на колесиках. Перед нашими глазами буквально вырастает сервиз из серебра и тонкого фарфора: чайник для каждой, два молочника, две чаши с теплой водой, два ситечка и блюдца для них, фарфоровые чашки и в довершение к этому трехэтажный серебряный поднос. Наверху — разнообразные птифуры, тарталетки с красными ягодами, мини-эклеры, лимонные пирожные-безе. На нижнем этаже — знаменитые сэндвичи без корочки, с огурцом и морской горчицей, измельченным яйцом и кресс-салатом, семгой и каперсами, курицей и майонезом и, наконец, ветчиной и горчицей. Также в самом низу я вижу scones[60], простые и с изюмом, подаваемые вместе с клубничным вареньем и clotted cream (очень густая сметана, производимая в Девоне и Корнуэлле).

Знает ли Шарлотта, сколько чашек чая выпивают в день ее соотечественницы?

— Я недавно прочла статью на эту тему, — воскликнула она. — Мы потребляем 2,2 килограмма чая в год на человека, что эквивалентно тысяче чашек в год, то есть практически три чашки в день. Но состав год от года меняется. На самом деле мы также много пьем травяных и фруктовых настоев. Мой любимый — имбирный и лимонный Twinings. Британцы остаются крупнейшими потребителями чая в мире. После турок, конечно.

Любуемся этим прекрасно сервированным столом, достойным кисти голландского художника. Легкое головокружение: мы все еще в XXI веке или уже перенеслись в прошлое? Возможно, сейчас сюда войдет Уинстон Черчилль со своей огромной сигарой? Какая изысканность, какой консерватизм! Но размышлять некогда, Шарлотта показывает мне, как нужно есть scones:

— Разрезаешь их пополам в ширину, намазываешь сметаной, затем вареньем. Держишь между большим и указательным пальцами.

Ах, я таю от наслаждения и почти умираю. Первый же кусок, сдобренный глотком горячего чая, отправляет меня прямиком в рай.

Из остального помню лишь, как мы выходим 90 минут спустя с раздутыми животами и что я не ем после этого целые сутки. Шарлотта была права. High tea, «it is quite an experience, dear»[61].

Где лучше покупать чай

В Fortnum Mason на Пикадилли, и это совершенно точно, можно купить самый лучший чай (россыпью и в пакетиках). Продавцы в темных костюмах разговаривают на английском языке, достойном королевы. Их угодливость одновременно завораживает и раздражает, но оно того стоит. Сотня разновидностей чая продается в красивых коробках, которые можно коллекционировать. Мой любимый — Кеетип, упаковка 250 г (россыпью) знаменитого китайского черного чая. Цена 10 евро (www. fortnumandmason.com).

Для high tea советую вам следующие отели.

Рассчитывайте на £20–30 на человека (30–45 евро).

Отель Claridge’s

Высший класс, шедевр декоративного искусства.

Отель Savoy