Введение в системную семейную психотерапию - Анна Варга

В постклассическом подходе утверждается, что терапевт не может в полной мере отследить и осознать свое воздействие на семейную систему. Более того, на это «воздействие» оказывает влияние и сама клиентская система, хочет этого терапевт или нет. И ее состав, и те нарративы, которые они используют в общении с терапевтом, и условия их жизни и т. п. оказывают влияние на то, как их увидит и поймет психотерапевт, как он их, по словам Уиллера, «создаст».

«Это происходит потому, что воздействие оказывается не на механическую, а на живую, обладающую “встречной сознательной активностью” систему и при этом само воздействие оказывается живой системой.

Все это приводит к тому, что классические атрибуты системы, известные по общей теории систем, которой для классического системного терапевта выступает семья, оказываются атрибутами самого терапевтического взаимодействия» (Shazer, 1991).

Не семья как система, а собственно терапевтическое взаимодействие как система характеризуется такими качествами, как:

 целостность, поскольку изменение в одной части системы взаимодействия неминуемо ведет к перестройке всей системы терапевтического взаимодействия, например, изменение видения ситуации клиентами ведет к изменению их поведения, оно, в свою очередь, ведет к изменению видения клиентов терапевтом, изменяет поведение терапевта, в свою очередь, изменяется видение клиентами самих себя и т. д. При этом ни один из элементов не может быть понят как выступающий причиной другого, и наоброт;

 нонсуммарность, реальность, возникающая в терапевтическом взаимодействии, не может быть сведена к простой сумме условно выделенных элементов этого взаимодействия, например, к сумме наблюдаемых воздействий-реакций. Терапевтическое взаимодействие предстает как особая реальность, особенности которой не могут быть выведены путем качественного анализа, например, клиентов как «элементов» этого взаимодействия или качеств терапевта самих по себе и их «простой суммы»;

• эквифинальность, мультифинальность, нельзя конечный результат терапии однозначно связать с начальным состоянием системы (как это, например, происходит в классических подходах, строящих на основании оценки семьи прогноз достижимости или недостижимости изменений). Вместе с тем к схожему конечному состоянию могут приходить системы с различными начальными параметрами (например, одно и то же терапевтическое предписание в результате развития взаимодействия с клиентскими подсистемами с разными начальными состояниями);

• циркулярная зависимость, нонлинейность, ничему конкретно в терапии мы не можем приписать значение решающего воздействия, не можем утверждать, что конкретное воздействие линейно привело к эффекту, что некая последовательность воздействий его обеспечила. Мы не знаем, привело бы устранение какого-либо элемента терапевтического взаимодействия к другому результату, мы не знаем, как сказалось развитие событий после взаимодействия в терапии (Будинайте, Варга, 2004).

Классические семейные психотерапевты, надо сказать, догадывались о существовании чего-то подобного. Например, в Миланской школе много обсуждали, как клиентская система влияет на терапевтическую команду. Мара Сельвини Палаццоли призывала внимательно отслеживать, как происходит общение при обсуждении случая в терапевтической команде, потому что она полагала, что существует некий изоморфизм систем. Имелось в виду, что определенные интеракции, свойственные клиентской системе, повторяются в терапевтической команде, что, в свою очередь, имеет диагностическую ценность. Как известно, «миланцы» много занимались семьями, в которых девочки страдали анорексией. Однажды после приема такой семьи Мара Сельвини заметила, что мужчины из терапевтической команды стали кокетничать с женщинами-коллегами. На следующем приеме Мара Сельвини поняла, что отец девочки ведет себя с ней как соблазнитель, не как с дочерью, а как с женщиной, которую он хочет обольстить. Мама девочки это так же видела и понимала. Девочка, таким образом, оказывалась в мучительном конфликте лояльностей. Она стала «яблоком раздора» между папой и мамой, совершенно этого не желая. Анорексия была определенным посланием родителям: «Выхода нет, придется уморить себя». Такое видение позволило очень быстро сформулировать предписание, которое сломало эту семейную игру и сделало бессмысленным симптом. В своей практике я часто встречаюсь с тем, что отцы девочек, страдающих анорексией, ведут себя с ними не как отцы, а как поклонники. Наблюдение Сельвини Палаццоли – не частный случай.

Семейный психотерапевт не рассматривается как внешний человек по отношению к некоей замкнутой системе. Психотерапевт невольно и неосознанно включен в некую систему, частью которой является та семейная система, которой он собрался «психологически помочь». Поэтому-то в постклассическом системном подходе постулируется, что семейная система не может быть познана психотерапевтом, как не может элемент системы познать всю систему, частью которой он является. То же относится и к самому терапевтическому процессу. Грубо говоря, психотерапевт не может предсказать последствия своих терапевтических воздействий, не может и утверждать, что он целиком контролирует и процесс создания, и оказания терапевтического воздействия на систему.

Клиенты приходят с жалобами на трудности своей жизни, на проблемы и страдание. «Классический» системный психотерапевт внимательно слушает эти проблемные истории и думает о том, как они обеспечивают гомеостаз семейной системы. Постклассический системный психотерапевт слушает эти истории вполуха и думает о том, что еще не рассказали его клиенты. Есть ли у них другой опыт, не проблемный. Считается, что не проблемный опыт является исключительно ресурсным для клиентов. В постклассическом подходе терапевт стоит на позиции незнания. Он не знает, как хорошо и правильно устроить жизнь клиентов, как изменить их функционирование, чтобы жизнь стала лучше. Это знают сами клиенты, надо только правильно спросить. Вся информация, получаемая от клиентов, рассматривается постклассическим системным терапевтом как некий текст.

Терапевт в этом подходе лишается возможности иметь дело с проблемой как с объективной реальностью. Проблема клиентов является для него именно текстом, а не объективным фактом (совокупностью фактов), доступным «привилегированному» независимому взгляду психотерапевта.

Точно так же представление терапевта об объективно необходимом результате – достижении определенной «функциональной» системы взаимодействия в семье имеет статус лишь одного из возможных представлений о необходимом для этой семьи изменении.

Таким образом, данный подход исходит из снятия оппозиции между клиентским и терапевтическим видением ситуации как «наивным» и «экспертным» (Будинайте, Варга, 2004).

Чем текст терапевта лучше текста клиента? Чем терапевтическое видение «умнее» клиентского? Практически ничем.

«На первый план выходит давно освоенное в постклассической рациональности, имеющей дело с “природой разума”, понимание, что “в известном смысле в природе нет фактов, или… в природе есть бесконечное множество потенциальных фактов, из которых суждение выбирает несколько, и те становятся фактами в силу этого акта выбора” (Бейтсон, 2000, с. 446). Все утверждения о реальности имеют статус именно одного из вариантов описания или интерпретации (проверка “объективности” которой возможна только в границах сделанных исходных допущений)» (там же).

Терапевтическая задача в таком случае – не противопоставлять терапевтическое видение и клиентское, терапевтический текст и клиентский, а работать только с клиентским текстом, искать непроблемные истории их жизни, искать исключения из страданий, искать удачные эпизоды в цепи неудачных. Собственно, этот поиск и создает структуру и содержание общения терапевта с клиентами.

Терапевт расспрашивает не о том, как супруги ссорились и обижали друг друга, а о том, как в подобных же ситуациях им удавалось не ссориться и поддерживать друг друга, что помогало каждому вести себя иначе, что каждый делал по-другому. Кстати, здесь есть очень тонкий момент. Психотерапевт ищет некие отличия одного способа поведения и понимания от другого. Что является значимым отличием? В каком случае при обсуждении отличий проблемного видения от непроблемного, функционального поведения от дисфункционального возникнет терапевтический эффект?

Достижение терапевтического изменения понимается в этой ситуации в самом общем виде как внесение «различия, которое порождает различие» (Грегори Бейтсон). Речь идет о том, что основой всякого поведенческого изменения во взаимодействии живой системы с реальностью является значимое различие в восприятии ею этой реальности. И наоборот – необходимо заметить, что грань между поведенческим фактом и «внутренним видением» стирается, поскольку они взаимозависимы. Все это составляющие текста. В самом деле, основой изменения восприятия клиентами самих себя выступают определенным образом интерпретируемые «факты их собственной жизни», в то время как иное восприятие себя способствует иному поведению, что в свою очередь меняет восприятие себя и т. д.