Песни о жестокости женщин, мужском вероломстве и общечеловеческой слабости - Марта Кетро

Сотворение любовного мифа

Принято считать, что основная часть личной любовной мифологии создаётся на заре отношений, когда человек придумывает идеального партнёра и себя-безупречного рядом с ним. Далее происходит только снижение образов в результате столкновений с неприятной правдой жизни. А пока «он» ловок, умен и крут, «она» бесконечно прекрасна, тонка и трепетна, и взаимовосхищению, кажется, не будет предела.

Но на самом деле это наивное творчество не сравнится с работой, которая будет проделана в конце отношений, когда люди расстались и должны перед собой как-то оправдаться, желательно не разрушив самооценку полностью. Более всего в этом креативны брошенные, вынужденные объяснять миру внешнему и внутреннему, почему их оставили. И человек, как ласточка, которая склеивает слюной гнездо, слепляет из соплей, обид, самолюбия и разочарования какой-то более или менее уютный миф, призванный защитить его от реальности.

Первый, фундаментальный этап строительства: я, конечно, виноват, но…

…но тому были тысячи причин: так сложились обстоятельства, таков уж его характер, партнёр поставил в невозможные условия. В этот период оказывается, что жизнь была невыносимо сложна, и если он наделал каких-то ошибок, его следовало понять и простить, а не бросать так сразу – буквально через пару лет скандалов, измен или другого какого греха, который он за собой признаёт – пока ещё.

Потому что этот этап довольно короткий и быстро уходит в грунт, создавая основу для второго: я виноват?!

Он виноват, что его не поняли, не поддержали в трудный момент, не простили пустяка и вообще буквально спровоцировали? Нет, он совершенно точно не виноват в абьюзе, пакостях, загулах, невыносимом поведении, да вообще ни в чём. Муж пренебрегал ею и вынудил наставить рога; жена не любила его, поэтому он годами не мог найти работу. Да, немножко нагрешил, но исключительно под чудовищным давлением партнера.

Далее, на третьей стадии, вырастают самые красивые, сколь угодно долгие стены с башенками и завитушками: во всём виноват партнёр. Ситуация переиначивается от простого зеркального отражения до полного рассыпания пазла и сбора новой картинки. Для устойчивости здание скрепляется дерьмом и мутноватой лирикой. О рогах больше не упоминается, но зато перед зрителем разворачивается портрет грубого чёрствого мужа. О жизни за чужой счёт не говорим, только о женском непонимании и мелочности. Сказ о мужской несостоятельности полностью маскирует факты ежедневных дамских истерик. О сексе, исчезнувшем из брака, молчим, вместо этого туманно намекаем на неделикатность и неуклонное толстение жены.

И – вишенка на торте, флюгер на крыше, последний штрих мастера: да я сам ушёл!

Не меня отбросили с отвращением, а сам я гордо скинул оковы и удалился, не оглядываясь. Это не так сложно изобразить, сторонний наблюдатель вряд ли сможет и захочет разбираться, кто там кого и что, а для самолюбия важно!

Вообще, в полной мере оценить красоту конструкции может только второй участник истории, особенно если не будет отслеживать этапы строительства, а случайно взглянет на возведённое здание, допустим, через год. Он с изумлением обнаружит эпический миф, не имеющий особого отношения к фактам, зато в роли побеждённого Зла наверняка узнает себя. После этого остаётся только смущённо крутить шеей и приговаривать что-то вроде «ну даёт! ну вообще!». Разрушить эту сказку трудно, да и себе дороже – не забывайте, сколько дерьма вошло в состав цементирующего раствора.

И, разумеется, мы не должны думать, что брошенный трудится один. Тот, кто ушел, тоже как-то пытается победить горечь и разочарование. Самый простой путь обычно обесценивание. Он искренне перестаёт помнить всё хорошее, что было. В его личном мифе остаются несколько непонятных лет, по слабости духа проведённых с липким ничтожеством. У него, в отличие от предыдущего пациента, не остаётся и тени хорошего прошлого и победы над Злом, одно омерзение и недоумение. И невозможно оценить, кто более обеднел в этой истории: тот, кто построил башню из слоновой кости и слоновьего же навоза, или тот, кто помнит только болото.

P.S. На вопрос, можно ли обойтись без мифа, отвечаю – пожалуйста. Редко у кого хватает храбрости полюбить человека, не наряжая его в идеальность, и самому предстать перед ним как есть; редко кому удаётся после этого принять окончание любви. Но если вы можете, почему нет.

Как правильно ненавидеть

Как-то слишком долго я подбиралась к этому тексту, преодолевая огромное сопротивление. Потому что при слове «ненависть» запрещающие знаки вспыхивают везде – и внутри головы, и в звёздном небе над ней. Собственная уверенность поддерживается всякого рода культурными, этическими и религиозными запретами – ненавидеть нельзя, ненавидеть вредно и плохо. Поэтому нормальный человек (я не говорю об эмоциональных дикарях, любого сорта «фобах», упивающихся своей злобностью) чувствует настоящее истощение, когда его вынуждают к ненависти. Многие знают, что это состояние зачастую разрушает больше, чем собственно событие, которое его вызвало.

Но любой запрет вызывает острое любопытство, и мне захотелось аккуратно убрать все веточки, иголочки и листочки с этого ядовитого гриба, чтобы его рассмотреть. Что это выросло у нас, такое яркое и страшное, что безусловно нельзя?

С огромным уважением и тысячей реверансов на время отодвигаем различные религиозные долженствования: о любви к ближним, чистоте кармы и других прекрасных вещах.

Небрежно стряхиваем околопсихологическую и околомистическую шелуху – загрязнение ауры, закон бумеранга, нехорошую энергию и прочие воронки над головой.

С большим сожалением оставляем пока свои надежды на самосовершенствование и самурайско-аскетические амбиции.

Остаётся огонь, который пылает внутри и за неимением жертвы сжигает вас.

Однажды, будучи в бешенстве, я спросила у психолога, что делать со злостью, нас же всех приучили как-то «работать «с любым переживанием. Он ответил «попробуй ничего не делать» – ну гештальтист, что с него взять. Но тут был определённый смысл: всякая попытка как-то рационализировать переживание – я не знаю, стать выше этого, простить, объяснить, взять себя в руки – только ухудшает дело. Будто набросил одеяло на пожар, а он его сожрал и усилился.

И вот сидишь, в животе горит, тушить нечем, не смотреть туда тоже не получается. Днём ещё можно отвлечься, а ночью приходят сны, полные ярости и унижения от невозможности справиться с собой. Враг, один раз навредив, продолжает тебя убивать. Да, слово сильное, но мы помним упомянутые выше запреты: мало того что тебе сделали плохо, а теперь ты сам испытываешь чудовищные разрушительные эмоции.

Теперь давайте предположим, что вы – нет, не прекрасный осознанный «Вы», который выше всего этого, а какой-то гипотетический маленький «вы» – наплевали на мораль и нравственность и решили отдаться своему чувству.

С чего все обычно начинают? С обесценивания и обезличивания врага. Заменяете слово «враг», снижая пафос – кишка тонка у этого существа составлять серьёзную проблему. Именно в этот период в речи появляются всякого рода «твари» и «ничтожества». С насекомыми не воюем, мы их уничтожаем без угрызений совести. В этот момент можно так возгордиться, что признать объект не стоящим внимания и забыть, но эта блоха у вас в постели и осколок в пятке, так что чаще всего переходят ко второму этапу – мести. Тоже плохое нефэншуйное слово, правда? А между тем культура мести существует, на этом свете для всего есть свой протокол.

Месть невероятно трудно подать холодной, ужасно хочется прямо сразу, пока душа горит. Но в таком состоянии очень легко вместо гадости сделать подлость и тем нанести вред собственной репутации.

Надеюсь, вы понимаете разницу между гадостью и подлостью?

Разрушить бизнес-проект – гадость, а позвонить мужу этой дряни и рассказать о её приключениях, к сожалению, подлость. Отличить одно от другого поможет чутьё и, пожалуй, природа источника информации. Если вы, зная чьи-то амбиции, видите возможность поставить подножку в делах, это одно, а вот интимные тайны, которые выболтал бывший друг, лучше оставить при себе. Компромат – оружие обоюдоострое, вспомните, сколько вы сами ему наговорили. Не трогайте его секреты, пока он хранит ваши. А поставить грабли на той дорожке, где он обычно ходит, положить кирпич под газетку, которую он привык пинать – это пожалуйста. Идеально, если вы сможете создать ситуацию, когда объект поломается сам, от общей неправильности жизненной позиции, а не оттого, что вы растрепали всем, как он попукивает во время секса. Не думайте, что не справитесь – вам поможет та самая общественно порицаемая ненависть, в ней много силы, но прежде она сжирала вас, а теперь направлена в новое русло.