Ластоногие пловцы - Герберт Бест

Боевые пловцы используют ласты двух видов. Во-первых, выполненные в виде туфель черные резиновые ласты, в которые вся ступня помещается целиком. Лопасть у них изогнута, чтобы уменьшить давление на пятки. У ласт другого типа, более распространенного, имеется пяточный ремешок. Такие ласты удобнее, их можно использовать для разных нужд. Например, если вам нужно подняться по стальному трапу в шлюзовую камеру, их можно связать ремешками и нести, перекинув через руку. Их также можно надеть поверх «коралловых башмаков», если понадобится идти вброд.

Как только боевые пловцы по-настоящему освоились с водой, громоздкий капковый жилет был «снят с вооружения» вместе с тяжелыми башмаками, походной формой и стальной каской. Вместо него появился небольшой надувной жилет. Пловец может надуть его с помощью патрона с углекислым газом или же с помощью своих легких. Он много меньше тех, какие вы видели на воздушных лайнерах, и ничуть не мешает плыть. Если боец тяжело ранен, его напарник надует ему жилет и отбуксирует товарища в безопасное место. Жилет этот спас немало человеческих жизней.

Боевому пловцу для полной формы полагается иметь при себе нож. Но это не оружие, подчеркивают подводные бойцы, а только инструмент. Пренебрежительно отзываясь о нержавеющей стали, которая, вероятно (хотя и не обязательно), уступает по качеству обычной стали, боевые пловцы предпочитают ножи из обыкновенной углеродистой стали.

Вскоре в добавление к тому, о чем уже сказано, у боевых пловцов появляются водонепроницаемые часы, компасы, глубиномеры.

Без часов боевые пловцы, как без рук, ведь их действия должны быть точно скоординированы с маневрами обеспечивающих судов и с действиями остальных родов войск.

Впоследствии, когда подводные бойцы стали работать и в ночное время, а длина их заплывов увеличилась до нескольких миль, пловцу пришлось изучить основы навигации. Так у пловца появился и наручный компас. Компас показывает ему курс, а часы — если он знает свою скорость — пройденное расстояние. Во всяком случае, пока они обходятся без механического лага.

Глубиномер также сделался неотъемлемой частью его снаряжения, но пловцы взяли его на вооружение позднее, во время корейской войны, когда получили распространение дыхательные аппараты. О его использовании будет сказано ниже.

По мере того как покрываемые расстояния увеличивались, а операции усложнялись, сохранение прямого курса приобретало все более важное значение. Пловец поневоле выполнял функции и рулевого, и штурмана одновременно. Он больше не мог довольствоваться тем, чтобы время от времени поглядывать на часы или на компас, уточняя свой курс. В ночное время могло не оказаться приметных ориентиров, днем же, поскольку дальность видимости у него была невелика, он мог не увидеть и береговой линии.

Совершенствуя свое навигаторское искусство, боевой пловец научился двигаться с вытянутыми вперед руками, держась левой рукой за кисть правой и отставив указательный палец последней. На левую руку был надет светящийся компас, на правую — светящиеся часы. Он устанавливал светящийся пеленгатор, укрепленный на стекле компаса, на нужный пеленг и, сжимая кисть правой руки, поворачивался всем телом до тех пор, пока светящаяся стрелка на плавающей картушке не совпадала с направлением пеленгатора. Он следил за курсом, мысленно продолжая линию пеленга до конца указательного пальца. Это значительно увеличивало длину прицельной линии пеленгатора, поскольку указательный палец служил как бы предметным визиром.

Благодаря такому методу и использованию глубиномера, закрепленного на левой руке выше компаса, боевые пловцы теперь могут двигаться под водой, не отклоняясь от курса.

В конце войны с Японией, когда десантные операции осуществлялись в более холодных, северных широтах, боевые пловцы начали производить опыты с резиновыми легководолазными костюмами. Сначала это был «сухой» вариант, «мокрых» костюмов тогда еще не существовало.

Это был цельнокроенный комбинезон, закрывавший бойца с головы до пят. Открытыми оставались только лицо и руки. Под низ для тепла надевались шерстяная фуфайка и теплое белье. Но «сухим» костюм был только по названию. Вода просачивалась внутрь через обшлага рукавов и маску, костюмы рвались о коралловые рифы, опять-таки пропуская влагу. Ко всему прочему, через застежку-«молнию» проникали целые ручьи ледяной воды. И все же такие костюмы немного помогали. Пловцу незачем было пытаться нагреть теплом своего тела весь Тихий океан, достаточно было, чтобы согрелся лишь тонкий слой воды, находящейся в костюме; и, наконец, как кто-то заметил, костюмы защищали от холодного ветра.

Раз уж зашла речь о костюмах, опишем и современный «мокрый» костюм. Он состоит из двух частей: куртки с капюшоном, тесно облегающей тело и надеваемой навыпуск поверх резиновых штанов. Они изготовляются по мерке из черной губчатой резины в 6 миллиметров толщиной и обтягивают ноги наподобие трико танцовщика. Этот черный резиновый костюм с капюшоном, из-под которого виднеется обветренное лицо боевого пловца, в тот момент, когда он выходит из моря, производит весьма зловещее впечатление; пловец смахивает в нем на марсианина.

Губчатая резина впитывает и задерживает воду, которая согревается телом пловца, и предотвращает дальнейшую потерю тепла. Именно в такие «мокрые» костюмы были одеты легкие водолазы, спускавшиеся под лед, когда подводная лодка «Скейт» всплыла возле Северного полюса. По их словам, в воде им было тепло, хотя температура воздуха достигала 23° ниже нуля. Когда они вышли из воды, костюмы замерзли и стали похожи на латы. Когда водолазы шли, их костюмы издавали стеклянный звон.

Если вода теплая, на пловце обыкновенные штаны или трусы, на которых крупными черными буквами написана его фамилия.

СТУПЕНИ К ЯПОНИИ

Военные операции на тихоокеанском театре военных действий имели мало общего с вторжением союзников в Европу. Одинаковыми были только раны, смертные муки и почти нечеловеческая храбрость солдат. Нормандия отстояла от ближайшего отправного пункта в Южной Англии менее чем на сотню миль. Расстояние же от Сан-Франциско до Японии (через Гавайские острова) составляет почти пять с половиной тысяч миль. Так что вторжение в Японию непосредственно из Америки осуществлено быть не могло.

Десятки островов, захваченных японцами, были сильно укреплены и превращены в военные базы. Оставить их у себя на флангах было нельзя. Вставала задача захватить их и превратить в американские базы еще до вторжения в метрополию. Расстояния были огромны, проблемы снабжения и транспортировки войск чрезвычайно трудны.

Стратегические вопросы касались будущих боевых пловцов косвенно, лишь постольку, поскольку им приходилось подолгу плыть в тесноте, на транспортах, набитых людьми. Перед ними стоял ряд тактических задач, сводившихся к тому, чтобы, покрыв две-три мили, добраться до вражеского побережья.

Налет на Тараву, осуществленный еще до высадки в Нормандии, показал, что́ нужно делать. Но как это нужно делать, он не показал, поскольку в ту пору не существовало ни флотских подрывников, ни боевых пловцов.

Остров Бетио, находящийся в лагуне Тарава, представлял собой длинную узкую полоску земли площадью всего в квадратную милю. Он прочно удерживался гарнизоном в 5000 японских солдат. Были приняты все известные тогда меры предосторожности, которые должны были обеспечить успех высадки. Задолго до операции с подводной лодки было произведено эхолотирование дна и фотографирование через перископ, так что подступы к острову были достаточно изучены. Плюс к этому с самолетов, пролетавших на бреющем полете, была произведена стереофотосъемка оборонительных сооружений и коралловых рифов. Был учтен даже такой осложняющий дело фактор, как промежуточные приливы, возникающие под действием преобладающих ветров и течений. Казалось, при подготовке к высадке было предусмотрено все.

И все-таки находившиеся возле берега рифы помешали десантным судам и другим кораблям подойти вплотную к острову, чтобы оказать поддержку первому эшелону десантников, спущенному на воду на небольших гусеничных машинах-амфибиях. Из 125 амфибий 90 было уничтожено огнем противника; солдаты морской пехоты, которых они должны были доставить на берег, были перестреляны вражескими солдатами, пока целых полторы мили брели по пояс в воде. Остров был взят лишь на четвертые сутки. За это время 5000 защитников уничтожили или ранили 3000 атакующих. Процент убитых был необычайно высок.

Если бы на каждом из островов, которые им предстояло захватить, американские солдаты и впредь несли бы такие же тяжелые потери, военные действия на тихоокеанском театре затянулись бы, а может и вовсе застыли бы на мертвой точке. Экспериментальным путем было установлено, что ни бомбежкой, ни артиллерийским огнем проделать проход в прибрежных рифах невозможно. Тогда были пущены в ход механические подрывные средства. Первыми из них были испробованы управляемые по радио катера «Стингрей», нагруженные взрывчаткой. Возлагавшихся на них надежд они не оправдали.