Таинственный жених - Барбара Картленд

— В настоящий момент я твердо намерен сопротивляться планам русского царя Александра создать при поддержке австрийского канцлера Меттерниха союз европейских держав и поддерживать существующий порядок с помощью военной угрозы.

— Уверена, что это было бы ошибкой! — воскликнула Веста.

— Вижу, вы в курсе дел, — одобрительно заметил лорд Кестлери. — Поэтому должны понять, как нам необходимо, чтобы вы согласились отправиться в Катонию и оказывать необходимое нам влияние на принца Александра. — Заметив на лице девушки замешательство, министр поспешил добавить:

— Я знаком с принцем и готов заверить вас, что он очень милый, интеллигентный человек и отличный спортсмен.

«Полюбит ли он меня?»— хотелось спросить Весте, но она знала, что задавать сейчас подобный вопрос было бы неуместным.

Премьер-министр был так же настойчив, как министр иностранных дел.

— Уверяю вас, леди Веста, мы не были бы так счастливы видеть женой принца Катонии ни одну другую женщину. Вы — дочь своего отца. — Он улыбнулся. — Я много лет знаком с вашей семьей и знаю, что значит для вас благо Англии. Никто, я подчеркиваю, никто не сможет лучше вас представлять интересы Британии в этом вопросе.

«Высокопарные слова!»— думала Веста по дороге домой.

И все же ее пугала перспектива выйти замуж за человека, которого она совсем не знала, если не считать того, что говорили о нем члены кабинета.

Словно почувствовав смятение девушки, лорд Кестлери постарался утешить ее на прощание.

— Я был в Катонии, леди Веста, — сказал он. — Там так красиво! Такое буйство цветов и красок! Отрада для мысли и для очей! Иногда природа способна дать нам то, чего не могут дать люди.

Теперь, оказавшись в Катонии, Веста понимала, что он имел в виду.

Но даже министр иностранных дел не мог бы представить себе, что Веста прибудет в эту страну в разгар революции и обнаружит, что здесь ее никто не ждет.

Вспомнив настойчивые просьбы графа вернуться в Англию, Веста подумала о том, что принц ни за что не стал бы настаивать на этом, а вот революционеры скорее всего стали бы.

Для принца действия такого рода означали бы дипломатический конфликт с Англией. Их помолвка была широко обнародована в европейской прессе и обсуждалась в парламенте.

У Весты почти не осталось времени, чтобы успеть обновить свой гардероб и отплыть в назначенный день, но тем не менее в ее честь было устроено множество приемов.

Количество свадебных подарков исчислялось сотнями, среди них был и щедрый дар принца-регента — китайская напольная ваза удивительной красоты, вызывавшая восхищение всех, кто ее видел.

— Нет, — сказала себе Веста. — Принц не сможет заставить меня вернуться, как бы сильно ему этого ни хотелось.

Она решила также, что граф явно превысил свои полномочия, уговаривая ее отплыть обратно в Англию.

И невольно вновь подумала о том, что омрачало ее путешествие в Катонию.

Мечты и грезы были важной частью жизни Весты, и она уже успела сочинить сказочную историю о себе и принце Александре.

В ней жила почти детская уверенность, что при первой же встрече они с принцем непременно влюбятся друг в друга.

В конце концов, мама говорила ей, что катонийцы, сами будучи черными и смуглыми, очень любят блондинок, а Веста была не настолько неопытной, чтобы не понимать, как она красива.

Не только молодые люди, с которыми она танцевала на балах, говорили ей об этом. На лице каждого, кто встречал ее, неизменно отражалось благоговейное восхищение.

Сама себе Веста казалась слишком маленькой и хрупкой по сравнению со своей сестрой Ангелиной, напоминавшей античную статую, и слишком простенькой по сравнению с изысканно красивой Шарлоттой.

Но у нее была чудесная, почти прозрачная, белоснежная кожа, огромные голубые глаза и копна густых золотистых волос.

Порой Веста относилась к себе весьма критически, но чаще готова была представлять себя принцессой из волшебной сказки, путешествующей вокруг света в поисках прекрасного принца. А уж когда они встретят друг друга, то наверняка будут жить долго и счастливо.

Веста воображала, как они будут проводить время, свободное от обязанностей перед своими подданными.

От помощника премьер-министра она слышала, что принц Александр был отличным наездником. Наверное, потому что его мать была родом из Венгрии.

— Венгры отлично управляются с лошадьми, не правда ли? — спросила тогда Веста.

— Невозможно даже описать словами их умение, — подтвердил помощник. — Они, кажется, срастаются со своими лошадьми и способны заставить их творить чудеса.

Эта информация дала Весте пищу для новых грез.

«Мы будем скакать по широким равнинам, — представляла она. — А еще он будет катать меня в своем фаэтоне».

Она вела с будущим мужем воображаемые разговоры, говорила ему о вещах, о которых никогда и никому не говорила. Ведь став супругами, они будут самыми близкими людьми на свете.

Мечты ее были такими отчетливыми, что вскоре принц Александр уже казался Весте самым близким человеком из всех, кого она знала в своей жизни. Она могла представить себе в его облике все, кроме лица. Этот пробел предстояло восполнить в момент их встречи.

Пробуждение от грез было подобно удару.

Корабль вошел в Средиземное море прямо перед штормом, во время которого судно швыряло в разные стороны, словно щепку.

Весте захотелось подышать свежим воздухом, поэтому перед ленчем, завернувшись в черный плащ, она вышла на палубу.

Дул сильный ветер, матросы суетились на палубе с таким тревожным видом, что Веста поняла: надвигается беда.

Огромные волны захлестывали палубу.

Пробыв на палубе всего несколько минут, Веста насквозь промокла и решила, что разумнее будет спуститься вниз.

По узкому коридору она направилась в просторный салон, где они обедали.

Напротив входа были вбиты крючки, на которые матросы вешали мокрые плащи, чтобы не испачкать шикарную обивку стульев.

Веста откинула капюшон и стала медленно расстегивать плащ. Пуговиц было много, и, расстегивая их, девушка услышала голос помощника премьер-министра.

— Она слишком молода, слишком невинна, слишком неопытна, чтобы справиться с тем, что ждет ее впереди. Вы должны это понимать.

Он говорил горячо и убежденно.

— В леди Весте — уйма здравого смысла, — ответил премьер-министр.

Веста напряглась. Голоса доносились из-за приоткрытой двери салона.

— Я согласен с его светлостью, — сказал капитан. — Она не только самая обаятельная девушка из всех, кого мне приходилось видеть в своей жизни, но в ней определенно есть характер.

Веста поняла, что все говорили по-английски из-за капитана. И глупо было не послушать, что думают о ней эти люди.