Том 1. Повести и рассказы 1846-1847 - Федор Михайлович Достоевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поколение «бесов» представлено в романе фигурами нескольких психологически несходных между собой героев. Сын Степана Трофимовича — Петр (прототипами которого, как свидетельствуют черновики романа, были Нечаев и Петрашевский) с усмешкой слушает восторженно-патетические тирады отца, которого он считает безнадежно отставшим от века. Невежественный и циничный Петр Степанович откровенно заявляет о себе, что он «мошенник, а не социалист». Его цель — личная власть. К товарищам, которых он хочет духовно подчинить себе и связать круговой порукой, чтобы сделать своими послушными орудиями, он относится с презрением.
Но в среде молодого поколения Достоевский различает и иные, более сложные, трагические фигуры. Таков Кириллов: восстание против унижающей человека власти бога толкает его на самоубийство, которое он рассматривает как проявление высшей свободы личности перед лицом играющих ее жизнью чуждых ей сил, выражение признания человеком власти над собой одного лишь собственного «своеволия». Своим «идейным самоубийством» Кириллов хочет показать пример другим людям, рассматривая себя как нового Мессию, жертвующего собою для всех. Горячая любовь к России, ее народу, из низов которого он вышел, гуманистическое сострадание к людям переполняют сердце убитого заговорщиками Шатова. Наконец, самый сложный образ романа — Ставрогин — один из последних в литературе XIX в. трагических выразителей темы романтического «демонизма». Это человек острого, аналитического ума и большой внутренней силы, полный сжигающей его ненависти к лицемерным устоям общества, в котором он вырос и воспитался. И в то же время анархическое отрицание старой, лицемерной морали побудило Ставрогина в молодые годы, бросив ей вызов, с головой погрузиться в разврат. В это время он совершил отвратительное преступление, мысль о котором позднее никогда не покидала его, — насилие над полуребенком, девочкой Матрешей. Рассказ об этом преступлении и вызванных им муках совести составляет содержание особой главы романа — «У Тихона» (так называемой «Исповеди Ставрогина»), которую редакция «Русского вестника», где впервые был опубликован роман, исключила при печатании «Бесов», сочтя ее слишком смелой, и она была опубликована впервые уже после Октябрьской революции. После совершенного преступления Ставрогин не находит душевного покоя, чувствуя в сердце неизменно ту же роковую пустоту. В нем ни на минуту не умолкает голос совести, которая, как безжалостный и неподкупный судья, напоминает Ставрогину о потере им своего человеческого лица. Став виновником гибели не только Матреши, но и Хромоножки, искалечив жизнь двух других героинь — Марьи Шатовой и Лизы Дроздовой, — Ставрогин на последних страницах романа кончает с собой. «Бесы» были восприняты современниками в ряду тогдашних охранительных, «антинигилистических» романов, направленных против освободительного движения. И до сих пор буржуазные реакционеры и мещане обыватели на Западе стремятся тенденциозно использовать «Бесов» в борьбе против коммунизма. Между тем К. Маркс еще в 70-х годах XIX в. провел ясную и четкую разграничительную линию между мелкобуржуазным анархизмом Бакунина и Нечаева, их релятивизмом в политике, этике и эстетике, программой мещанского вульгарного казарменного коммунизма и чуждой какой бы то ни было тени этического релятивизма, глубоко чистой и благородной по своим целям, по политическим методам и средствам борьбы программой революционной марксистской партии.
Не зная научного социализма, Достоевский относился к русским революционерам 60-70-х годов предубежденно. Поэтому писатель не хотел и не смог в «Бесах» провести грань между нечаевцами и «молодыми штурманами будущей бури», о которых с восхищением писал Герцен, между революционным социализмом и различного рода мелкобуржуазными, анархическими настроениями, распространенными среди многих участников тогдашнего освободительного движения. Но он сумел во многом верно разглядеть те болезненные и опасные тенденции, которые были присущи подобным настроениям. Еще в XIX в. Достоевский сумел зорко распознать и подвергнуть в «Бесах» художественно-патологическому исследованию зачаточные, утробные формы такого явления, получившего особое распространение в условиях общественно-политической жизни XX в., как политическая реакция, выступающая под флагом «революции», — какими бы лозунгами, правыми или левыми, она при этом ни прикрывалась. Писатель глубоко развенчал циничный политический авантюризм и экстремизм.
Не случайно в то время, как героическая революционная молодежь 70-80-х годов XIX в. и ее идейные руководители гневно отказались признать в героях «Бесов» хотя бы отдаленное сходство с нею, позднее жизненная философия героев «Бесов», их идейные блуждания вызвали пристальное сочувственное внимание всей буржуазной интеллигентной «богемы» XX в.
Еще до того как были созданы «Бесы», Достоевский задумал цикл романов «Атеизм» (на последующей стадии размышлений — «Житие великого грешника»), изображающий жизненный путь и идейные блуждания современного человека, его метания между добром и злом, верой и неверием, религией и атеизмом на фоне нескольких формаций духовной жизни русского общества XIX в. Этот грандиозный замысел явился питательной почвой не только «Бесов», но и двух других, последних романов Достоевского. В «Подростке», отталкиваясь от «Детства» и «Отрочества» Толстого, Достоевский поставил задачу в противовес Толстому обрисовать сложный умственный и нравственный путь развития русского юноши из общественных низов, рано узнающего изнанку жизни, страдающего от всеобщего «беспорядка» и социального «неблагообразия». Решив вступить в поединок с враждебным ему обществом, герой романа Аркадий Долгорукий, сын дворянина Версилова и дворовой крестьянки, хочет утвердить себя и добиться признания окружающих людей, завоевав богатство и власть. Но здоровые, лучшие силы натуры помогают Аркадию преодолеть эти соблазны новой, капиталистической, эры. Знамением переходной, беспокойной эпохи являются и другие типы романа: отец Аркадия — страстно тоскующий по идеалу «русский европеец» Версилов, испытывающий чувство «любви-ненависти» к красавице Ахмаковой; крестьянин-странник Макар Долгорукий; опустившиеся дворяне-аристократы, дельцы, аферисты, страдающая и гибнущая во мраке нужды и поисках для себя новых социальных и нравственных путей русская молодежь.
Последний, самый грандиозный по замыслу роман Достоевского «Братья Карамазовы» был задуман как широкая социально-философская эпопея о прошлом, настоящем и будущем России, преломленных сквозь призму «истории одной семейки». Рассказом о трагическом разладе в семье, закончившемся убийством старика Карамазова, Достоевский воспользовался для изображения картины брожения всех слоев пореформенного русского общества, анализа интеллектуальных исканий интеллигенции.
Хотя фактическим убийцей является четвертый, незаконный сын Карамазова — Смердяков, нравственная ответственность за убийство, как сурово показывает автор, падает и на обоих старших Карамазовых, прежде всего на Ивана. Оба они, хотя и не совершили убийства, но в душе осудили отца за его нравственное «безобразие» и желали его смерти. Иван сыграл роль вдохновителя Смердякова, заронившего в него мысль о преступлении и давшего молчаливое согласие на убийство, — лишь бы преступление совершил другой, а не он. Осознав
