Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II - Вадим Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Достоверней, чем ночь, чем весна…»[9]
А.М.А.
Достоверней, чем ночь, чем весна,Чем жестокое солнце над нами,Темных кудрей немая волна,Неживое и нежное пламя.
Бесполезной природы умолк,Отступился, развеялся голос.Исполняя свой ангельский долг,Ты от жизни вполне откололась.
Даже сердце твое, о, никак,О, совсем не присутствует в мире……Уничтожил разгневанный мракСтаю ласточек в черном эфире.
«Тебя не радуют небесные селенья…»[10]
А.М.А.
Ты скажешь: ангельская лираГрустит в пыли, на небесах.
Тютчев
Тебя не радуют небесные селенья,Воздушной пахоты густая полоса.Ты озираешь без волненьяТебе чужие небеса.
Верна земной привычке, ты ведешь, должно быть,Огромным дням простой и бесполезный счет, —Вдали земной, гнетущей злобыНебесный принимая гнет.
Неточное, как мгла, твое существованье.Увы, жизнь опрокинулась сама в себя.Нет, нам не суждено свиданья!Нет, мне не вызволить тебя!
«Что толку нам о будущем гадать…»
Что толку нам о будущем гадать,Зачем живой судьбе противоречить, —Прозрачен мир, нежна речная гладь,Еще нежней, нежнее наши встречи.
Весло скользит и гнутся тростники,Ночная бабочка летит за нами,Горит на самом берегу рекиЗакатных туч развернутое пламя.
Ничто неповторимо здесь, мой друг,И там, и даже там — неповторимо,Течет река, благоухает луг,Звенит простор, — но все проходит мимо.
1934«Отшумит и отплачет гроза…»
Отшумит и отплачет гроза,И опять одиночество встанет,И опять — в голубые глаза,Точно в небо, душа моя канет.
И опять в полусне голубомБудет все — и прекрасно и ложно,И опять я забуду о том,Что любить наяву невозможно.
1934«Что спорить нам — да, все пройдет…»
Что спорить нам — да, все пройдет,И все когда-нибудь остынет,И даже воздух твой умрет,Твой воздух, розовый и синий.
Но как тогда, сквозь плоский свет,Сквозь холод явственной неволиУвидим мы, что неба нет,Что нет гармонии без боли,
Что темной музыкою мыДышать и плакать не сумели,Что райской радостней тюрьмыОгонь языческой свирели.
1934«На полувздохе, так, на полуслове…»
На полувздохе, так, на полусловеВсе оборвется, кончится, умрет,Когда меня тяжелый голос кровиДля новой жизни призовет.
Еще сейчас играет желтой пыльюСкользящий по стене раскосый луч,Еще цветут раскинутые крыльяНа западе горящих туч,
Еще дыша и бренным, и тревожным,Душа горит и любит — оттого,Что для нее меж истинным и ложнымНезримо грешное сродство.
1934«Осенью проникновенней воздух…»
Осенью проникновенней воздухИ проникновеннее словаО любви, о боли и о звездах……Ложная и злая синева!
Ложный мир ко мне на грудь ложится —Он в беспамятстве, он крепко спит,И ему во мгле, должно быть, снится,Как душа пылает и горит,
Как она, насытясь вдохновеньем,Не посмев молчанья превозмочь,Исступленным и немым гореньемБезнадежно озаряет ночь.
…Ночь как ночь, и правды нет на свете.Все — и ты, и я — мы только бред,На краю любви слепые дети,Увидавшие, что счастья нет.
1934«Все кружится, все умирает…»
Все кружится, все умирает,Все меньше земного тепла,И ночь, точно птица большая,На грубое небо легла.
И в голом окне ресторанаМы видим две тени, два сна —Широкая, черная рана,Зеркальная рана окна.
Сквозь тени легко проступая,Сквозь плоские наши тела,Постыдная, злая, земнаяСочится холодная мгла.
Две тени над бездной разлуки,Над мраморной бездной стола, —И вновь — нетелесные руки,И снова — телесная мгла.
И все же сильнее страданья,Сильнее постыдной землиТвое голубое сиянье,Лазурные звезды твои.
1934«Как песок, рассыпается счастье…»
Как песок, рассыпается счастье,И тому, чего нет, — не помочь.Беспощадней развенчанной страсти,Упоительней гибели — ночь.
Все, что связано в мире с любовью,Чем душа до избытка полна, —Только ветер с разгневанной кровью,Только тень улетевшего сна.
1935*** (1–3)
1. «Помнишь ласточку в комнате жадной?..»
Помнишь ласточку в комнате жадной?Как бесцельно чертила она,Как горела в окне беспощадноОпаленных небес вышина,
И как ты, опоздав и заплакав,Открывая стеклянную смерть,Проклинала и полосы мракаИ небес деревянную твердь.
2. «Помнишь, мы проходили в тумане…»
Помнишь, мы проходили в тумане,И над нами курлыкал туман,Помнишь красные губы герани,Помнишь дымный и злой океан?
И тобою насыщенный воздух,И тобою расплавленный свет,И в тебе отраженные звезды —Быть не может, что этого — нет.
3. «Все, что ты назовешь вдохновеньем…»
Все, что ты назовешь вдохновеньем,Что в слезах и горит и живет,Все растает и белым забвеньем,Бездыханным цветком расцветет.
Все уснет в беспощадном покое,В плоском воздухе нашей земли,Все умрет, — даже небо родное,Даже в небе родном — журавли.
1934«Щебетаньем твоим хлопотливым…»
Птичка Божия не знаетНи заботы, ни труда.
А. Пушкин
Щебетаньем твоим хлопотливымПовседневною жизнью твоейКолосятся широкие нивыПереполненных солнцем полей.
Ты взмываешь, ты падаешь снова,И твоя острокрылая тень,Пролетая вдоль неба земного,Рассекает сияющий день.
Но когда ослепительный воздухНачинает к зиме холодеть,Вдруг пустеют веселые гнездаИ простор прекращает звенеть.
Ты, покинув высокую крышу,С хлопотливою стаей подругУлетаешь все дальше, все выше,К раскаленному солнцу на юг.………………………………….
Оболочку покинув земную,С нелюбимой расстаться спеша,Улетает в страну голубуюПерелетная птица — душа.
1935«Незримые звезды в пространстве мирском…»
Незримые звезды в пространстве мирском —Бесследно их тени прозрачные тают.Еще не родившись на небе ночном,Они уже в мраке пустом исчезают.
Враждебные солнца горят на пути,Их ловит угрюмая боль притяженья,Но музыка их продолжает вестиВ края, где земное молчит вдохновенье.
Но если порою забудет звездаСвое бесполезно-певучее счастьеИ, выпав из мира эфирного льда,Коснется случайно язвительной страсти,
Она ослепительно-звонким цветкомЗажжется в ночи, трепеща и сияя, —Мгновенное зарево в небе ночном,На грани земли, у преддверия рая.
Падучей звездою сгорает поэт.Смертелен певцу человеческий воздух,Но счастья ни выше, ни радостней нет —Сгореть, как сгорают бессмертные звезды.
1935«Слепые тени звезд незримых…»
