Милая Лэина в логове Змея (СИ) - Соул Таня

«Всего одним глазком», – говорила я себе. – «Никто не узнает».

Я уже коснулась крышки.

– Никакой выдержки, – я услышала знакомый голос и обернулась – у двери стоял Рагавурр.

––

Примечания автора

*Ламэлин – красавица. Обращаться так к девушке было ещё более фамильярным, чем добавлять к её имени -ламэ. Именно поэтому Лэине совершенно не понравилось, что Рагавурр назвал её «ламэлин» в разговоре.

Глава 4

Я отвернулась от стола, делая вид, что меня там ничего не интересовало. Посол подплыл ко мне вплотную и прижал меня спиной к столешнице. Его рука скользнула за мою спину, коснулась бёдер и через секунду он уже держал передо мной шкатулку.

– Хотела заглянуть?

Я отрицательно покачала головой. Мне было стыдно признаться, что я поддалась любопытству.

– Тогда что ты тут делаешь?

– Ищу свою сумку.

– Вот как… А я уж было подумал, тебе не нравится, что мы спим в разных покоях. Жаль… – он склонился к моему уху. – Моей кровати хватит на двоих. Что скажешь, Лэина-ламэ?

От его слов мне стало жарко, и я попыталась высвободиться из его хватки, но он удержал меня. Ловким движением он дёрнул за завязки на моём платье, они развязались, и холодная вода скользнула по коже на спине. Я ахнула и завертелась, пытаясь удержать спадающее платье, но он схватил мои руки и завёл их назад. Плечи оголились, и материя предательски скользила вниз, так и норовя открыть взору Рагавурра мою грудь.

Гнев, который я испытывала всего несколько минут назад, сменился страхом и смущением. Он прижал меня ближе и втянул воду прямо у моей шеи, мне стало щекотно, и по телу пробежали мурашки. Ноги стали слабеть, и от отчаяния я совершила глупость – с силой укусила его за плечо. На языке оказался приторный вкус его крови. Эта сладость сводила с ума, она превращалась в тепло и разливалась по телу, которое начинало дрожать от предвкушения. Я провела по кровоточащей ране на его плече языком, и с губ сорвался лёгкий, чуть слышный стон. Он прижал меня крепче.

Опомнившись, я стала вырываться, и он со вздохом и нехотя отпустил меня. Мои щёки горели, а сердце бешено колотилось в груди. Я подхватила уже непростительно низко опустившееся одеяние и рванула из его комнаты, но почувствовала, как что-то дёрнуло меня назад. Рагавурр держал в руке завязки от моего платья.

Притянув меня ближе, он сказал, как ни в чём не бывало:

– Ты же можешь попасться слугам на глаза в таком виде, – он поправил материю, затянул и завязал шнурки на спине. – Если ты не хочешь, чтобы я сам снял с тебя это грязное старомодное платье, к обеду переоденься в то, что принесла служанка. И, Лэина-ламэ, поверь мне, лучше ты сделаешь это сама.

– Я не надену на себя тот вульгарный топ!

– А что в нём вульгарного?

– Открытый живот!

Он вздохнул.

– Надо бы прогуляться с тобой по улицам Ругоии Гиугин… Тебе заменят топ на что-то более закрытое.

Он отпустил шнурки, и я поспешила прочь из его комнаты. Больше, чем действия посла, меня пугала собственная реакция на них. Она изменилась после того, как он открыл между нами Связь. Теперь каждое его прикосновение опаляло и заставляло всё тело гореть в ожидание следующего. Что бы мне до этого ни рассказывали про метки, всё было наглым враньём. Я совершенно ничего не знала о том, что на самом деле со мной происходило и чем это было чревато. Теперь мне казалось, что в танце Морских драконов я проиграла не согласие на ухаживания, а свободу Воли.

В своей комнате я дождалась, когда служанка принесёт мне другой топ. Этот тоже был чёрным, он закрывал живот, но грудь открывал значительно больше предыдущего. Скрипя сердце, я переоделась за ширмой и отдала служанке платье, чтобы его почистили. Новый наряд выглядел на мне необычно, хотелось чем-то прикрыть плечи.

– Принеси, пожалуйста, накидку, – сказала я служанке, когда она вернулась.

Она замялась и отвела взгляд.

– Господин велел не давать Вам никаких накидок, даже если Вы попросите.

Этот треклятый Рагавурр всё делал мне назло! Я выпроводила девушку, а сама легла на кровать, дожидаясь обеда. Дурацкая шкатулка, стоявшая на столе в комнате посла, не давала мне покоя. Казалось, он нарочно меня ею дразнил, а я ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось знать, что в ней лежало. Что бы это ни было, такой расчётливый Оиилэ, как Рагавурр, не стал бы просто так отправлять свою акулу в Лаан Гиугин. В шкатулке было что-то очень ценное.

Обедали мы вдвоём, его друг, Омин, почему-то не стал заходить в дом и здороваться с Рагавурром. Я медленно жевала еду без аппетита, посол тоже ел неторопливо, что-то обдумывая. Когда слуга уже убирал со стола, в столовую заплыл посыльный.

– Вам передали приглашение на званый обед, господин. Завтра Вас и Вашу избранницу будут ждать в магиу Правителя. Какой ответ им передать?

– Скажите, что мы принимаем приглашение.

Посыльный раскланялся и уплыл.

– Кажется, нас ждёт выбор наряда, милая Лэина, – Рагавурр довольно улыбался, и мне захотелось воткнуть ему в руку каменную шпажку, лежавшую на моей тарелке. Я опустила голову, ища её взглядом, но слуга уже унес всю посуду со стола. Жаль.

Он проводил меня до комнаты и приподнял жемчужный занавес, чтобы я заплыла.

– Точно не хочешь переночевать у меня? – спросил он.

Я бросила на него злобный взгляд, и он, как обычно, расплылся в улыбке.

– После завтрака принесут наряды на выбор. Не проспи, милая Лэина.

Он опустил жемчужный занавес и просто уплыл, а я выдохнула с облегчением. Это была первая ночь в Скалистом городе, когда моё сознание не было затуманено, и я не находилась в беспамятстве. Я подошла к резному окну и взглянула на улицу, но из окна почти ничего не было видно. Возле обнесённого небольшим каменным забором особняка даже рыба с фонарями почему-то не плавала. Она, наверно, тоже боялась хозяина этого магиу или скорее его ручную акулу.

Я долго ворочалась в кровати и, наконец, заснула, а на утро, после отчаянного сражения за закрытость моего наряда, уже готовилась к званому обеду. Служанка сказала, что посол частенько бывал на них приглашён, и мне предстояло посетить немало подобных сборищ. Что ж, если они будут проходить спокойнее, чем бал, на котором я заработала свою метку, то я могла смириться с подобного рода увеселениями.

Ближе к обеду за нами заехал эрум. Рагавурр посадил меня внутрь и сел рядом, казалось, слишком близко. В последнее время его присутствие я ощущала особенно остро, и на каком бы расстоянии он ни находился, мне всегда хотелось отодвинуться подальше. Так и сейчас, я вжалась в дверь, надеясь, что поездка окажется короткой. Посол усмехнулся и придвинулся ко мне вплотную, а я отвернулась и терпела молча, потому что он имел неприятную привычку делать мне всё назло.

Магиу Правителя оказался значительно больше, чем у Главы племени Улиан. Огромное трёхэтажное, что уже большая редкость, каменное здание раскинулось на площадь, которую могли занять сразу несколько обычных особняков. Сад, разбитый у входа, показался мне скупым, но и он, как объяснил Рагавурр, считался диковинкой в Ругоии Гиугин. Интересно, что скажут жители этого города, когда за домом посла раскинется настоящая роща?

На входе не было толпы, поскольку на этот званый обед были приглашены лишь некоторые члены советов из знатных родов Ругоии. Мы заплыли внутрь в огромный светлый холл с колоннами и статуями, он кричал непривычной для меня роскошью. Из него нас проводили в один из залов поменьше, в котором уже собрались почти все приглашённые. На выставленных вдоль стен длинных рядах столов слуги раскладывали угощения, в центре зала парочками и тройками стояли знатные Оиилэ Скалистого города. Наряженные в одежды из самых дорогих материй, они держались уверенно и деловито, словно это в их племени, а не в нашем, текла королевская кровь.

Ругоии правили много веков и, наверняка, уже и думать забыли, что победа в том поединке за власть была нечестной. Я сделала глубокий вдох и изобразила на лице равнодушие, граничащее с доброжелательностью. Друзей в Скалистом городе заводить мне было не к чему, но и без врагов хотелось бы обойтись. Рагавурр взял меня под руку, и мы начали плавать от одной компании к другой, где он демонстрировал меня, как ценное и необычное приобретение. Все ахали и удивлялись, но по их глазам я видела, что слух обо мне опередил наше очное знакомство. Кто-то смотрел с нескрываемым любопытством, а кто-то с трудом сдерживал презрение и неприязнь. У меня закралось подозрение, что такого рода неприязнь не могла быть вызвана только лишь моим происхождением.