Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских - Вилли Конн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите, босс, но если настоящего журналиста вышвыривают в дверь, он просто обязан влезть в окно.
— Слушайте, ну что вы ко мне привязались? Вы имеете хоть какое-то отношение к журналистике?
— Самое непосредственное — я пишу стихи, — невозмутимо ответил Влад.
— Вот как, это уже становится интересным. До сих мне не доводилось встречать поэтов, лазающих по стенам. Ну так прочитайте нам что-нибудь свое.
— Охотно, но мне понадобится гитара, — согласился Влад.
— Принесите гитару сумасшедшему, — редактор сделал величественный жест набившимся в кабинет сотрудникам.
— На, врежь что-нибудь такое, чтобы у нашего старикана глаза на лоб полезли, — шепнул каскадеру верткий темноглазый журналист из отдела рекламы.
Влад ударил по струнам. Его резкий, как визг тормозов, голос и железный ритм рока помимо воли заставили умолкнуть собравшихся.
Четыре колеса и две руки!
Не лошади, не мужики, —
Кентавры!
Кентавры!
Кентавры!
Слились с машиной мы.
Нам не нужны умы.
Заменят нам их скорость и азарт…
— Стойте, стойте! — Редактор забарабанил по столу шариковой ручкой. — По-моему, неплохая метафора: кентавр — получеловек, полулошадь. Вы сравниваете его с каскадером — получеловеком, полумашиной. Знаете, мне нравится, очень самокритично. Не каждый отважится признать себя получеловеком.
Журналисты захохотали.
— Один-ноль-в вашу пользу, босс, — с нарочитой скромностью заметил Трюкач.
— Нет, мой друг, один-один, — захохотал вместе со всеми редактор. — Вы выиграли, я беру вас на работу в отдел уголовной хроники. Тот, кто написал хотя бы одно стоящее стихотворение, всегда напишет дюжину посредственных репортажей. А вот вам и первое задание — напишите о нравах посетителей ресторана «Старый Петербург».
…Подходя к ярко освещенным дверям ресторана, Трюкач увидел выглянувшую оттуда лисью мордочку. Она принадлежала музыканту, который, завидев богатого клиента, подобострастно изгибался, исполнял в его честь классическую мелодию. И Влад подумал, что этот лизоблюд, угодничая сам, заставляет угодничать тень великого композитора.
Пройдя в зал, Трюкач выбрал незаметное место в стороне от оркестра.
— Извините, здесь свободно? — Почтенный старичок в скромном костюме стоял возле его столика.
На фоне серого костюма лицо старика тоже казалось серым. Такие Владу приходилось видеть у подводников, вернувшихся из дальнего плавания. Странное, мертвенное лицо.
— Прошу вас, — вежливо ответил Трюкач и тут же забыл о соседе: в зал вошла, сверкая великолепным вечерним платьем… Вика!
«Черт побери, сорвавшаяся рыба всегда жирнее». Пытаясь вызвать в себе неприязнь к девушке, Трюкач не отрываясь смотрел на ее дорогое платье. Под ним угадывались изумительные пропорции тела. О, как она была нужна ему сейчас! Кто, кроме нее, был в состоянии помочь пережить страшную гибель друга.
Девушка была не одна. Ее сопровождал громадный, как шкаф, мужчина в дорогом костюме с двумя массивными золотыми перстнями на левой руке. Коротко постриженные блондинистые волосы делали его голову похожей на пофытый щетиной зад свиньи.
«Буржуйская задница», — Трюкач с трудом подавил желание подойти и дать в морду этому отъевшемуся борову. «Мой Боб», — вспомнил он слова Вики.
Ну конечно, это был он — владелец нескольких магазинов и агентства недвижимости. Но основной доход он получал от совместного российско-американского предприятия по разведению породистых щенков.
«По-видимому, собачья тема — единственное, что может их связывать», — саркастично подумал Трюкач.
На почтительном удалении от хозяина шли холуи — спортивного вида молодые люди в вечерних костюмах.
Широким жестом Боб пригласил Вику занять место за богато накрытым столом.
— Эта жратва стоит, пожалуй, больше, чем моя «волга», — произнес-Трюкач вслух.
— Красиво жить не запретишь, — согласился старичок, тоже с интересом разглядывавший блистательную пару.
Изящно подобрав платье, Вика уселась за столом. Демонстративно положив руку на ее бедро, рядом сел Боб. Холуи расположились в стороне..
Заиграла музыка.
— Парень, тебе не следует этого делать, — угадав намерения каскадера, посоветовал старичок.
— Да ладно, — отмахнулся Трюкач.
Он подошел к Вике. Изящно, с полуулыбкой-полупоклоном пригласил ее на танец.
«Девочка, тебе не следует этого делать», — старичок, забыв о недопитой рюмке коньяку, смотрел на девушку.
Увидев Влада, она изумленно вскинула брови и, поддаваясь голосу чувства, который всегда опережает голос разума, поднялась из-за стола.
— Прошу прощения, — сказал, обращаясь к борову, Трюкач, вложив в эти слова извечное презрение странствующего рыцаря к жирному лавочнику.
Глаза у Боба вылезли на лоб. Он чуть не поперхнулся. Его хорошо прикормленная уточка поплыла к другому берегу.
— Не ожидала увидеть тебя здесь, — грациозно вальсируя, сказала Вика.
— Не ожидал увидеть тебя никогда, — гипнотизируя ее взглядом своих зеленых глаз, ответил Влад, нескромно положив руку на тонкую талию девушки.
— Ах ты, каналья! — Могучий голос борова, купившего здесь всех, перекрыл звуки оркестра. — Заткнитесь вы, лабухи!
Оркестранты послушно опустили инструменты. Музыка смолкла. В гробовой тишине Боб подошел к остановившейся паре. Молча вытащил шелковый платок. Вытер жирные пальцы рук. Размахнулся, желая дать пощечину Трюкачу. Тот пригнулся. Рука Боба, как огромная оглобля, пролетела над ним и попала в девушку.
Выпрямившись, каскадер ударил борова головой в подбородок. Тот рухнул на блестящий паркет ресторана. Четверо тренированных холуев кинулись на Влада. За ними бежали бандиты, «опекавшие» ресторан.
Старичок дал знак. На помощь Трюкачу ринулись незнакомые суровые люди. Отбивая и нанося удары, Влад увидел перед собой лицо человека со шрамом над левой бровью.
— Бегите, мы прикроем! — прохрипел человек, вдребезги разбивая лицо подвернувшегося холуя.
Схватив за руку Вику, Трюкач бросился к выходу.
Глава 8
СТРАННАЯ КВАРТИРА
— Какая странная квартира, как ты здесь живешь? — Вика с любопытством разглядывала стены в комнате Трюкача, сплошь обклеенные афишами. — Можно немного кофе и таблетку анальгина — меня еще никогда не били по голове.
— Покажи, — Влад нежно подул на белые волосы девушки.
Они разлетелись, как пух одуванчика, обнажив покрасневшее ушко. Согревая его теплом своего дыхания, он осторожно коснулся кончиком языка розовой мочки. Девушка не сопротивлялась.
Влад запустил горячий шершавый язык в ухо. Осторожно положил ее на диван. Приподнял подол платья, поглаживая круглое бархатистое колено. Вика смотрела на него широко открытыми немигающими глазами. Влад раздел ее. Любуясь изумительными формами, коснулся девичьей интимности и вдруг сник.
— Что с тобой? — Вика погладила горячий лоб Влада.
— Не могу. Кажется, я вижу глаза друга.
— При чем тут он?
— Последний раз мы с ним спали на этом самом диване. Видишь платок? Он забыл его у меня.
— Ты голубой? — Потрясенная Вика отстранилась от Трюкача.
— Скорее розовый.
— Я спрашиваю не про политику.
— Моего друга звали Жанна.
— Он… она была женщиной?
— Да. Это было ее тайной.
