1000 вопросов и ответов о вере, церкви и христианстве - Анна Гиппиус

Скажу по секрету, именно весьма и весьма престарелые прихожанки почему-то первыми замечают, как подкашиваются ноги у подростков, как ослабевают молодые, как почти падаем мы, женщины средних лет. Оглядываю ряд скамеек: нет ли местечка? Тут же неизменно поднимается какая-нибудь из бабушек:

– Садись, деточка.

– Да что вы, я постою.

– Садись-садись, ты устала. Отдохни.

Другая вскакивает, завидев печальный блуждающий взор мальчика-подростка. Садитесь, не сомневайтесь. Она немножко постоит. Ей это в радость.

Если наши ноги, спина и прочие части тела не вконец больные, то держимся мы вертикально или не держимся, зависит не от них. От нашего духа. А он, увы, слабоват. Что поделаешь! Можно и раскладной стульчик с собой взять, ничего страшного.

Как я помню свои первые стояния на службе! Только у дверной притолоки. Буквально стекая по ней. Периодически садясь прямо на пол. Литургия моего первого церковного Рождества – согнувшись крюком, руками опершись о колени, ноги полусогнуты. Я хватала воздух ртом и не могла вдохнуть до конца. Кружилась голова. И все это – перед самой солеей, в крохотной церковке пять шагов в длину и столько же в ширину, лицом к лицу с отцом настоятелем и сослужащим батюшкой.

Ничего. Прошло. То есть в острой форме прошло. А в вялотекущей – куда оно денется? Присаживаюсь, конечно, как и многие. Стоят, вижу, те, кто иные, чем я. Кто действительно идет ко Христу. Служит Ему.

«Мне дурно от запаха ладана, мне душно, я задыхаюсь». Заслышав подобное, некоторые тут же испуганно крестятся и отодвигаются подальше – не бесноватая ли пришла, что дышать ей в храме нечем? Не нужно пугаться и вестись на подобные охи-вздохи. Это случается со многими. Главное – вы уже в церкви, в доме Бога и под Его защитой. А если дурно от спертого воздуха, если почему-то мутит от ладана – не решайте вопрос сами или, что еще хуже, с профиправославными говорливыми прихожанками. Скорее всего, это проделки нашего врага – он не хочет, чтобы вы ходили в храм. Не нужно ему это. Ждет, что испугаетесь и отступитесь.

Спросите священника, как быть. Может, он вас благословит посещать службу, например, по будним дням, когда народу мало – или как-то иначе предложит решить проблему. В любом случае, если вы будете регулярно ходить на службы, то в достаточно скором времени все указанные симптомы должны исчезнуть.

КАК МЫ МОЛИМСЯ В ХРАМЕ

Мы написали записки. Подали их. А что дальше-то происходит?

В конце первой части литургии (оглашенных) их читают священники. Вслух. Всему храму. Имена, которые мы с вами любовно перечислили. Просят Господа спасти и помиловать этих наших родных и близких.

А чем в это время занимаемся мы? Вспомнили, православные?

Притомившись от службы, встали «вольно», чуть расслабились, позу поменяли, свечку передали, икону рассмотрели, припозднившемуся знакомому улыбнулись и кивнули, ребенка чьего-то вперед пропустили, по головке погладили. Кто-то губами зашевелил – о своих живых и усопших молится. Более продвинутые прихожане помяники пухлые повытаскивали, по ним читают, а неофиты на них с уважением поглядывают. Словом, в храме кипит жизнь. Отчасти молитвенная. Каждый – о своем и своих.

А у престола стоят священники – с нашими записками в руках. И душа переворачивается: я как всегда о своем собственном, а они как всегда – обо всех. Неужели одни? Не может быть, чтобы никто сейчас здесь не молился за тех, кого – как и священники – не знает, но кого любит кто-то, подавший эти записки. О неизвестных, живых и мертвых. Все мы – единая Церковь, и не может быть, чтобы лишь они, стоящие в алтаре, молились за этих людей. Что же я-то? Я тоже прошу Тебя, Боже мой, прости и помилуй.

Спаси и сохрани всех этих незнакомых мне людей. Мы связаны невидимыми и неведомыми нитями через тех, кто любит их и стоит сейчас рядом со мной. На многая и благая лета, Господи... живых. Души их во благих водворятся... мертвых. Мы – Церковь.

Какие же все это вялые, слабые попытки, с какими негодными средствами.

Вообще велик соблазн счесть все богослужение удачным фоном для собственной молитвы. Милой рамкой для драгоценного бриллианта – моего собственного вдохновенного молитвенного делания. Я стою в храме и обращаюсь ко Господу, я прошу Его о своем. О насущном – или о высоком – и моя молитва поддерживается и подхватывается святыми, чьи лики глядят с икон по стенам, и возносится к небесам голосами хора, и в нее вплетаются прошения и возгласы священника, и...

Стоп. Все это категорически неверно. Богослужение – «Богу служение» – но отнюдь не способ «обслуживать» мои «религиозные потребности».

Идет литургия, и народ Божий во главе со своими предстоятелями просит Бога за весь мир. О спасении всех и каждого, в нем живущего. И Тот в ответ на мольбы приносит в жертву Самого Себя, лишь бы грехи Его детей были искуплены. И чаша наполняется Его кровью. И христиане подходят к Святой Чаше и причащаются. И становятся едины с Ним. Стоят перед Его престолом. Вместе с ангелами славят Его, и ликуют. И скорбят лишь о тех, кто сейчас не с ними – но молят о них.

Вот что происходит сейчас.

Служение всей Церкви, единение ее с Богом.

А вовсе не удовлетворение моих духовных запросов.

– Передайте, пожалуйста, свечки.

– Тссссс.

– Передайте, пожалуйста, свечки.

– Чшшшшш.

– Да передадите вы свечки, наконец? Передадим. Когда закончится «Херувимская»: «Иже херувимы тайно образующее и животворяще...» В это время по храму не ходят, это особый момент. Нужно забыть о земном. Есть и иные моменты богослужения, когда никто в вашу сторону и бровью не поведет. При чтении Евангелия с нами говорит Христос, поэтому стоим, молчим и тихо слушаем. Вынос Святых Даров – Сам Господь выходит к нам. На всенощном бдении время особой молитвенной сосредоточенности – «Шестопсалмие», чтение при выключенном свете шести покаянных псалмов.

Кто-то деликатно прижмет палец к губам и тихо ответит: «Чуть позже». Кто-то бровью в вашу сторону не поведет. Кто-то раздражится. Не обижайтесь, пожалуйста.

Разговоры в храме, как разговорчики в строю, – вещь недопустимая. Но укротить свой язык трудно. Для этого в нашем храме развешены таблички с изречением св. Амвросия Оптинского: «Разговаривающим в храме посылаются скорби». Просто предупреждение.

ПОСТОРОННИЕ МЫСЛИ

Во время службы в голову непрерывно лезут посторонние мысли. Разные. Иногда настолько отвратительные, что даже сомнений не возникает – посланы дьяволом.

– Как он может присутствовать в церкви, во время службы? Почему не боится креста на куполе? Свечек, икон, самой службы, постоянных поминаний Христа?

– Что ему свечки? Если уж в райском саду, с безгрешными Адамом и Евой беседовал, рядом сущего Бога не убоялся. Если уж к самому Христу-Богу приступал в пустыне, искусить пытался, торговался, как купчик из Апраксина, царства мира предлагал – кому? Самому Создателю этого мира вкупе со всеми царствами.

Уж нас-то он улавливает в свои сети мгновенно. Заставляет плясать под свою дудку. Бывает, такое подумается, что просто поражаешься: не мое, да и только. Не мое. В этом дополнительно уверяет и то, что вне богослужения подобная мерзость не приходит в голову никогда.

И ведь не отогнать. Но существует эффективная двухшаговая методика. Очень действенная. Первый шаг – покаяние: «Господи, прости меня и помилуй». Второй шаг: просьба о помощи: «Господи, помоги. Избавь». После этого, как правило, мысли удаляются восвояси.

Случалось, не помогало. Тогда – на колени и лбом об пол: «Забери от меня эту гадость!» Минута-две, и все проходит. Что подумают окружающие? Ничего особенного, уверяю вас. Коленопреклонение в храме – вещь самая обыденная. А если кто и скосит на вас неодобрительный взгляд – вам-то что с того?

Но как-то раз и это не подействовало. Тогда предупредила всерьез: «Если ты немедленно от меня не отстанешь, я сейчас же подойду к аналою (там в этот момент шла исповедь) и все это выложу». И тут, наконец, он отпустил. Потому что решимость была твердой – пусть что угодно обо мне батюшка думает, но от этой гадости, похоже, иначе не отделаться.

Бывают мысли и другие. О семейных и душевных заботах. Обычные, вялотекущие – или наоборот, очень активные. Так, наиболее интересные и яркие способы обустройства квартиры (куда полки повесить, как диван переставить) посещают всегда именно во время службы либо домашней молитвы. Эти мысли спокойно отодвигаешь тем же покаянием, той же просьбой о заступлении. Иногда они уходят, если просто сказать себе: «Об этом я подумаю потом, а сейчас – служба».

Но есть и еще одна категория мыслей, которые навещают нас во время богослужения. Мысли о высоком, о духовном, о божественном. Они плавно и незаметно, как ручеек, начинают свой ток от какого-то места службы: возгласа, молитвы, прошения, песнопения. Они качают, и баюкают, и возвышают, струятся и переливаются всевозможными оттенками (нет, какая же я все-таки духовная!), уносят далеко и вьысоко... Но, что характерно – уносят от происходящего на службе.