То, что действительно важно - Владимир Корн

Не выдержав, я рванул вперед на счет два, заводя руку назад для удара. С разбегу удар получился такой силы, что брызнуло серыми с кровью ошметками. Второй мгновенно выскочил из-за стола, выхватив свой клинок, больше похожий на огромный мясницкий нож с гардой.

И мы закружили по кругу.

Сначала он поглядывал на домик и даже пытался позвать на помощь. Я тоже с беспокойством туда посматривал. Не факт, что второй не сможет придти в себя. С первым-то железно, удар грузом такого веса быку голову проломит.

Но на помощь никто не спешил, и мы продолжали ходить по кругу. Что-что, а уж чувство дистанции мне еще в секции бокса крепко привили, и я ее видел, пусть даже с учетом длины клинка моего противника. Сам я разрывать дистанцию тоже не спешил, слишком уж зловеще смотрелся тесак в его руке. Да и нервничал он больше меня.

Ну, с этим-то все понятно, он не самый крутой в их компании. Иначе, так сказать, право первой ночи у него было бы.

Положение спас Стрегор, показавшийся в дверях и запустивший в спину моего противника тяжелой оловянной кружкой. Удар получился слабый, да и попал он в спину, но хватило и этого. Тот, и так весь на нервах, на мгновенье отвлекся, отвернувшись от меня, да еще и в правую сторону, и я свой шанс не упустил.

Все.

Нет, еще не все, в доме посмотреть нужно. Подхватив тесак в левую руку, я бросился внутрь.

Бившаяся в истерике Аниата раз за разом опускала тяжелый пестик на лицо бандита все еще остававшегося в спущенных до колен штанах.

Все, все девочка и я с трудом оттащил Аниату от мертвого тела. Все верно, бандиты здесь не в первый раз, и как же он допек ее, бедную…

Крепко прижав ее к себе, погладил по голове, отпустил и чуть подтолкнул в спину, направляя к дочери.

Кармина все еще продолжала лежать в углу, плотно сжавшись в комочек и закрыв двумя ручонками голову, защищаясь от жесткого мира.

Вот теперь точно все. Нет, еще нужно убрать тела бандитов, убрать подальше.

Хоронить я их точно не буду, дотащу да моря и сброшу. Пусть ими рыбы кормятся и всякие крабы с омарами, становясь деликатесами.

Меня вырвало, хорошо уже успел выскочить из дома. И рвало все время, пока я волочил тела к морю, рвало часто и мучительно. Вот еще одно тело, тело с проломленной головой, и через пролом видны сгустки окровавленных волос и серые куски мозга с кровавыми прожилками.

Потом рвать стало нечем, и только мучительные позывы все еще заставляли содрогаться.

Погода менялась на глазах, и, когда я закончил с телами, небо заволокло низкими черными тучами, поднялся сильный ветер и пошел дождь. Даже не дождь, это и ливнем сложно назвать, сплошные потоки воды, падающие косо из-за шквального ветра.

Я сидел на берегу, думая о том, что было бы правильнее вспороть им животы, чтобы тела не могли уже всплыть. Мне вспомнилось это еще раньше, когда я волочил их по земле, но заставить себя так и не смог.

Подошла промокшая до нитки Аниата в трепещущей на ветру одежде, и за руку увела меня в дом. Да, да, пойдем, конечно, наверняка это еще не вся банда и они могут заявиться снова. Правильнее было бы скрыться на какое-то время в лесу, но куда ж в такую непогоду.

Я просидел всю ночь в доме, разложив перед собой на столе все четыре трофейных ствола с взведенными курками. Три пистолета и ружье с коротким граненым стволом.

Все они были с кремневыми замками. И это убирает пару веков.

Слева от меня, тесно прижавшись, сидела Аниата, справа Стрегор с распухшим от удара лицом. А на руках спала маленькая Кармина, иногда вздрагивая во сне. Да и все мы вздрагивали при каждом звуке от резкого порыва ветра, ожидая бандитов.

К утру буря стихла, выглянуло жаркое солнышко и быстро высушило землю…

Мы совсем уже собрались садиться за обеденный стол, когда приехали всадники, много всадников, не меньше полсотни человек.

Нет, они не были бандитами. Больше всего они были похожи на регулярную часть. Единообразная форма с преобладанием зеленых цветов. Одинаковое оружие, состоящее из короткого кавалерийского ружья, пистолета и палаша. Старшим у них был офицер, отличающийся и формой и оружием. На боку у него висела шпага в дорогих ножнах и пара пистолетов с изукрашенными рукоятками торчали из-за широкого пояса. И еще надменный взгляд из-под широкополой шляпы.

Похожи они были на егерей, выполнявших в земной истории, в том числе и подобные задачи.

Аниата долго разговаривала со старшим, так и не соизволившим сойти с лошади. Она что-то объясняла ему скороговоркой, часто махая руками. Я не понял ничего из их разговора, разве что довольно часто она говорила — Артуа — и всякий раз показывала на меня рукой.

Мне же было все равно. Я просто сидел и думал, смогу ли запихнуть в себя хоть кусочек чего-либо съестного и когда это у меня получится.

Пусть даже забирают с собой, чтобы выяснить, не шпион ли я враждебной Кампучии.

Но нет, офицер выслушал ее, еще раз оглядел меня своим взглядом, коротко, но выразительно взмахнул рукой, и они уехали.

Зря я думал, что не смогу съесть ничего. Первую ложку с кашей я едва протолкнул внутрь, на следующей почувствовал вкус, а затем съел столько, что чуть не оставил голодной всю свою семейку. Стрегор просто поглядывал на меня, а Кармина сидела с открытым ртом. Так у меня и бывает, если сильно понервничаю, сначала много ем, а затем иду спать. Так было и на этот раз. Только перед тем, как завалиться на тюфяк, мы с Аниатой осмотрели пояса разбойников. Я сбросил трупы в море в том, в чем они были, но пояса снял со всех. Пояс — это не ремень, чтобы брюки не сваливались. На здешних поясах снаружи имеется несколько карманчиков, для многих необходимых вещей. А на внутренней стороне есть особые, для денег.

Монет оказалась не так уж и много, и я первый раз увидел местные деньги. И не было на них ничего такого, что оказалось бы непривычным для меня.

Реверс с изображением профиля лобастого и бородатого мужика, аверс с малопонятным гербом и такой же надписью, и гладкий гурт. Такими были монеты из серебра.

На медных монетах тоже имелся герб, разве что вместо правителя непонятные буквы и цифры. То, что это буквы и цифры легко было догадаться, а вот то, что они обозначают, увы. Придется, как первокласснику с азбуки начинать и со счета. Вот где бы только учителя найти. Но этот трогательный момент можно отложить, сначала все же язык. Такая вот прогрессивная форма обучения у меня получается, сначала иностранный, а затем уже все остальное предметы.

Нашлась даже золотая монета, размером с ноготь большого пальца. Обнаружила ее Аниата, тщательно осматривающая пояс, лежащий перед ней на столе. Краем глаза я наблюдал за ней, что же она сделает, припрячет или нет.

Аниата положила ее на стол, в общую кучку. Золотая монета оказалась точно такой же, что и из серебра. Видимо в одной форме делали, только металл на нее пошел более благородный.

Когда мы закончили, Аниата сложила все в маленький кожаный кошель, затянула на нем ремешок и поставила передо мной.

Ну что ж, вполне справедливо. Только ведь ты хозяйка, вот ты и припрячь деньги до тех времен, пока они нам не понадобятся.

Затем я все же поспал. Проснувшись, сходил на море и даже искупался. Это был мой первый выходной за все дни, проведенные здесь.

А вечером, когда дети уснули, Аниата сама пришла ко мне.

Я лежал на своем любимом тюфяке, но уже в другом месте, потому что на старом продолжали стоять четыре трофейные лошади.

Аниата сняла с себя одежду и юркнула ко мне под одеяло. И у нас получилось все так легко и замечательно, как будто мы знали друг друга много-много лет.

И звезды не казались мне уже такими враждебными. И еще, засыпая, я думал о том, что люди, живущие здесь, совсем не отличаются от нас, землян. И дело было даже не в Аниате.

Глава 4. Гирд

Вот и настала мне пора научиться верховой езде. Одну лошадь я все же решил себе оставить. И теперь предстоит выбрать одну из четырех моделей, представленных в гиппосалоне. В наличие имеются три жеребца и одна кобыла.

Жеребцы имеют более приглядный, нежели кобыла вид, один так вообще красавец. Но всех их объединяет существенный недостаток — встроенная опция в виде сенсора,

определяющего неопытность седока даже на расстоянии.

Когда я пытаюсь приблизиться к ним с седлом наготове, они так гневно фыркают, что отбивают всякое желание к дальнейшему общению с ними. Кобыла же доверчиво тянется мордой, и даже не пытается возмутиться.

Всегда подозревал, что женщины ко мне относятся значительно лучше, чем соперники-самцы, и вот еще одно прямое подтверждение.

В принципе, из любого, на первый взгляд самого трудного положения, можно найти несколько блестящих выходов.

Взять, например, вот этого самого красивого жеребца, который ведет себя по отношению ко мне особенно непримиримо. Если привязать его зад к одному дереву, а перед к другому, то вполне можно его оседлать, затем влезть в седло, перерезать веревки и катайся сколько влезет. Мне и не такой трудности задачи приходилось решать легко и непринужденно.