Журнал «Вокруг Света» №02 за 1986 год - Вокруг Света

В Болгарии издавна было очень много кладоискателей.

Казалось бы, невелика страна, к тому же густо населена, вдоль и поперек исхожена. Но хранят ее недра много неразгаданных тайн. Ими занимаются прежде всего геологи, умеющие заглянуть далеко в земную глубь. Перед людьми этой профессии поставлена задача огромной значимости — ведь Болгария вынуждена импортировать значительную часть необходимой народному хозяйству руды и топлива.

Занимаются тайнами болгарской земли и археологи. Они стремятся как можно точнее воссоздать факты истории, открыть и сберечь для потомков следы древних культур. Люди этой профессии имеют «право вето». Стоило, к примеру, строителям Софийского метро наткнуться на остатки крепостной стены античной Сердики, а рабочим, проводившим реконструкцию пловдивского центра, — на остатки Филипяополя, как земляные работы немедленно останавливали.

Есть и третья категория искателей подземных сокровищ. Это кладоискатели, или, по-болгарски, «иманяры». Археологи любят их не больше, чем виноградари — градоносное облако.

Кладоискательство зародилось в этих краях с незапамятных времен. Пожалуй, не найдешь уже кургана без следов самодеятельных раскопок самых разных эпох. Искали счастья многие—везло единицам. Профессиональные иманяры нищенствовали. «Ищу клады старые, портки ношу драные», — говорили о них.

В обстоятельном труде «Психология нашего кладоискательства» Иван Хаджийский, один из основоположников болгарской социологической науки, считал, что две причины некогда непомерно развили кладоискательство в стране: нищета и невежество. Действительно, старая Болгария щедро была наделена и тем и другим, и это, конечно, не могло не подстегивать стремления как угодно — хоть чудом! — вырваться из тягостного бытия. Воображение иманяров будоражили фантастические сокровища, каждое из них охраняли оборотни, духи, хранители кладов. Они знали сотни примет и заговоров. Должно же хоть что-нибудь помочь! Дело, однако, не только в этом легковерии искателей счастья.

Болгарская земля действительно богата неоткрытыми сокровищами. В разные эпохи этот благодатный край влек к себе людей, здесь проходили торговые пути из Приазовья к Средиземному морю и из Европы— на Ближний Восток, в Африку. Здесь цвели мощные цивилизации: фракийская, древнегреческая, римская, византийская, славянская, и каждая оставила свой след. На языке археологов — культурный слой. Частые войны, восстания, набеги воинственных племен, а во времена османского ига — бесчинства разбойников-кырджали, объединявшихся в целые армии и захватывавших, предававших огню и разграблению большие города, делали жизнь ненадежной. В любую из драматических коллизий люди прежде всею прятали в тайниках ценности. И столько же, если не больше, погребено под развалинами домов, лишившихся владельцев.

Сколько сот лет ищут иманяры млады, а копни землю поглубже и... ...В Варне принялись прокладывать канал на территории одного из предприятий. Рабочие наткнулись на глиняный сосуд, в котором лежали ожерелье, диадема и другие украшения — больше килограмма золота...

...На опытной станции огородничества в селе Казичене под Софией зачерпнул экскаватор землю, а высыпал с нею три сосуда — глиняный, бронзовый и золотой...

...В селе Хотица близ Велико-Тырнова были обнаружены сорок четыре кольца из золотой проволоки и золотые пластинки; в Якимове, близ Михайловграда, — коллекция серебряных кубков; у черноморского порта Каварна — два десятка золотых бляшек, а на дне морском — увесистый слиток из меди, серебра и золота, имевший форму растянутой шкуры животного. Эта находка, кстати, породила интересную гипотезу — не слитки ли такого рода подразумевались в древнегреческом мифе под «золотым руном»? (Подробнее об этой уникальной находке см. «Вокруг света» № 11 за 1984 год — очерк «...из Греции в Колхиду...».)

...Близ города Преслав в Шуменском округе весной 1978 года одна из работниц, занятая на виноградниках, заметила, что между комьями вспаханной с осени земли что-то поблескивает. Вызванные на место археологи насобирали вокруг с десяток тончайших ювелирных изделий и остатки разбитого сундучка — видимо, полгода назад его зацепило плугом...

...Во Враце при рытье котлована под жилой дом была обнаружена россыпь золотых и серебряных вещиц: кубки, серьги, аппликации с конской сбруи — всего около тысячи предметов!..

Но все вышеперечисленные сокровища, даже если их сложить вместе, не могут сравниться по ценности с «находкой века» — античным золотым сервизом из девяти предметов общим весом свыше шести килограммов, обнаруженным в Панагюриште.

Городок этот расположен на южных склонах Средногорья — невысокого, но очень живописного горного массива, протянувшегося на многие десятки километров параллельно Стара-Планине. Хотя основные магистрали, пересекающие Болгарию с запада на восток, минуют Панагюриште стороной, заезжать сюда мне доводилось не раз. Ведь небольшой этот городок сыграл заметную роль в болгарской истории. Именно он стал центром апрельского восстания 1876 года, вскоре потопленного османами в крови.

В блокнотах у меня накопилось много интересных записей: о панагюрце Иване Парапунове, сражавшемся добровольцем в русской армии еще в Крымскую войну, и десятках его сограждан, отличившихся позднее на Шипке; о «хозяйке» местного Дома болгаро-советской дружбы Катюше Чамовой — она и по паспорту именно Катюша (а не Екатерина), так ее нарек отец-партизан в честь песни «Катюша», которая в годы войны стала боевым гимном антифашистов в Болгарии и многих других странах Европы. Бывал я и на здешних промышленных предприятиях — фабрике «Обориште», комбинате «Оптикоэлектрон».

Знал в общих чертах и о «панагюрском кладе» — о том, в частности, что нашли его случайно трое братьев Дейковых. То, что «находка века» произошла не так уж и давно, я осознал, лишь наткнувшись в одной из софийских газет на интервью с Дейковым-старшим. В те дни отмечали тридцать пятую годовщину открытия клада в Панагюриште.

В свои восемьдесят четыре года Павел Дейков сохранил отличную память, силу и стать человека, привыкшего к физическому труду. Впрочем, с того памятного декабрьского полудня 1949 года рассказывать эту необыкновенную историю ему довелось, должно быть, тысячи раз.

— Просто повезло, что я тогда киркой не ударил, — привычно начал он.— Мы глину для черепицы заготавливали. Верхний слой был твердый, его предварительно рыхлить требовалось. А тут, чувствую, помягче стало. Чтобы двойную работу не делать, говорю брату: «Иди сюда с лопатой». Он только ковырнул, а вместе с комом что-то блестящее отваливается. Воткни он на сантиметр дальше — поцарапал бы амфору. Ну а если бы я кайлом ударил, подумать-то и то дрожь берет. Чудо, как повезло!

Прав Павел Дейков: не только панагюрскому сокровищу, всей Болгарии сопутствовало тогда удивительное везение. И не только в том, как было открыто сокровище, но и в том, кто его открыл. В городке Исперих мне рассказывали, как где-то на чердаке, в пыльном и затхлом тайнике, была обнаружена половинка античного Пегаса, с поразительным искусством отлитого из золота. Видимо, его когда-то откопали в земле двое иманяров да «по-братски» поделили: тебе хвост, мне грива. Какое счастье, что панагюрский клад попал в честные рабочие руки! Очистив сосуды от земли, трое братьев отправились домой, переоделись в чистое и отнесли свои находки в общинный совет: посмотрите, мол, какое чудо откопали...

Спросил я Дейкова и насчет вознаграждения.

— Выдали нам потом по триста тысяч левов — тысяча двести по нынешним деньгам. Очень кстати мне деньги пришлись: жена тогда болела, требовалась операция. Зятю помог с образованием. Дети у меня все образованные. Внук в Ленинграде учится...

А был ли счастлив владелец половины золотого Пегаса? Вряд ли, скорее всего эта находка стала проклятьем его жизни — иначе не прятал бы ее на чердаке, хороня от людей! Спасибо еще, что не поднялась рука переплавить, пустить золото на кольца и зубные коронки, как, возможно, поступил его партнер.

А Павел Дейков — в том можно не сомневаться — по-настоящему счастлив.

Он счастлив, что жизнь прожил честно, что люди его уважают, а главное — что его трудовыми руками был преподнесен стране столь ценный дар.

Панагюрское сокровище стало главной «изюминкой» Болгарии на зарубежных выставках. И нетрудно представить то волнение, с которым Павел Дейков мысленно провожал сокровище, когда его с величайшими мерами предосторожности возили в Нью-Йорк, Токио, Лондон, Вену, Париж.

О панагюрском кладе пишут книги, ему посвящают научные симпозиумы. Не одну диссертацию еще предстоит написать, пока удастся расшифровать рельеф, изображенный на амфоре, с полной достоверностью установить, где это сокровище изготовлено, или разгадать историко-детективный сюжет: кто, когда, почему и при каких обстоятельствах закопал его на берегу горной речушки.