Сыновья Большой Медведицы. Книга 3 - Вельскопф-Генрих Лизелотта

Через час Пит получил два письма за подписью полковника Джекмана со множеством при нем наложенных сургучных печатей.

Куцый Нос пошел за конем.

Оба скорохода ночевали в конюшне. Пит расписал им, каких успехов добился лейтенант у полковника Джекмана, сказал, что на Найобрэру придет хорошее подкрепление. Бобби немало удивился этому. Джек-понка или мало что понял из сообщения Пита, или это его не интересовало.

По дороге в Янктон курьеры переправились через Миссури у Рэндола и оставили в стороне излучину реки. Теперь же Пит объявил, что намерен прямо тут, у Янктона, переправиться через реку и проехать вдоль колена Миссури. Это был окружной путь, более долгий, и он сразу же пояснил Бобби, что у него есть частные торговые поручения и поэтому он избирает такой маршрут. Скороходы ничего не возразили. Охотно или с нежеланием подчиняются они, так и осталось неизвестным, да Пита это и не заботило. Если лейтенанту Роучу позволительно связывать службу с личными интересами, то почему же не поступать так же и маленькому человечку с откушенным носом, который хоть и на время, а сам себе господин. И курьер с обоими скороходами отправился к парому по Миссури.

За время их пребывания в Янктоне река сильно изменилась. Началось половодье. Мутная от глины вода поднималась все выше и выше. Грозил опасностью и ледоход. На водной поверхности были видны водовороты, которые на Миссури являлись сущим бедствием для судоходства. Паровой паром стоял у восточного берега. Паромщик курил. Кажется, он и не собирался заниматься перевозом.

Когда Пит, Боб и Джек прибыли на берег, тут уже были двое ожидающих. Белый и индеец. Оба, необычно для этих мест, аккуратно и опрятно одеты: белый — на ковбойский лад, в дорогой костюм из хорошо выделанной кожи; индеец — по индейскому обычаю, в кожаных легинах с бахромой вдоль швов, в накинутой на плечи кожаной, прекрасно вышитой куртке, на шее — цепочка с драгоценными камнями. У обоих — породистые лошади.

— Чч-а! — наконец произнес паромщик, рассматривая пятерых путников, и сунул свою трубку в уголок рта. — Ну, кому же из вас непременно охота утонуть?

— Нам надо на ту сторону! — крикнул в ответ Пит. — Исполняем приказ!

— Прикажи Миссури! — невозмутимо отвечал паромщик. — Может быть, подчинится! — Он показал большим пальцем через плечо на мчащиеся ледяные глыбы и бурлящую воду.

— Сколько вы просите за переправу? — спросил хорошо одетый господин.

— Хм-м, ннда-а! — И паромщик загнул тут вдесятеро дороже. — Но за каждого! — добавил он и оглянулся по сторонам.

— Можно ли в ближайшие дни ждать улучшения? — спросил незнакомый господин паромщика, кивая в сторону реки.

— Только ухудшения. Недели две нечего и думать о переправе.

— Тогда готовь свою посудину к отплытию! Я плачу за всех.

— И за лошадей? И за мулов?

— Сколько ты за них хочешь?

— За каждое животное, как за четырех человек. Неприятностей от них намного больше!

Господина в костюме ковбоя это не испугало. У него были нежные руки, болезненный вид и седые, мягкие, ухоженные волосы. Он не казался человеком рискованным. Но под влиянием какой-то идеи готов был совершить опасный поступок.

Пока он отсчитывал деньги, Пит, обрадованный таким поворотом дела, уже вел коня на паром.

Пары были подняты, колесо с лопастями начало поворачиваться. Отвязав канат, прыгнул на борт понка. Пароходик поплыл.

Судно сразу стало сносить. Никто не произносил лишних слов. Все следили за рекой. На берегу собрались люди поглазеть на» переправу. Их очень интересовало, как справится паром с высокой водой и ледоходом.

Суденышко уже пересекло середину реки и направлялось к западному берегу, когда его завертело. Река завладела им. Паром содрогнулся от сильного подводного удара. Все дальнейшее разыгралось с ужасающей быстротой. Руль отказал. Неуправляемое судно понесло вниз по течению. Последовал еще один удар, сбоку. Паром сел на мель. Тотчас у его борта взгромоздились ледяные глыбы. Паромщик завопил:

— Спасайся, кто может!

Седой пассажир сбросил куртку, чтобы легче было плыть. Водяной вал, кроша застрявшие льдины одна о другую, покатился через палубу, обдавая холодом, слизнул его куртку. Боб снял единственный на борту спасательный круг и протянул его незнакомцу. Тот смутился, но круг взял.

Пит был уже в воде и плыл. Мул, который оказался плохо привязанным, вместе с грузом поплыл вниз по течению. Боб и индеец с дорогой цепью на шее освободили лошадей. Животные скользили, падали, становились на дыбы, бились от страха. Понка подскочил к ним. Жестом он распорядился, чтобы хорошо одетый индеец позаботился о седом господине, а сам с Бобом занялся лошадьми. Седой господин со своим спутником одновременно прыгнули в воду. Понка, оставшийся с Бобом, показал, что умеет обращаться с лошадьми: не прошло и полминуты, как животные были в воде. А сам Джек, бросаясь в реку, не счел нужным снять что-нибудь и даже стесняющее движение пончо оставил на себе.

Питу первому удалось достичь берега. Он выбрался на сушу и помчался к тому месту, куда должны были подплыть лошади. Ждать ему пришлось недолго; вскоре охваченные страхом животные уже, отряхиваясь, вылезали на берег, карабкались по склону наверх. Пит схватил за узду своего гнедого. Понка еще в воде забрался на пегого, принадлежащего незнакомому индейцу. Серого в яблоках он держал за повод. Потом Пит и Джек заметили ниже по течению мула, который вместе с багажом выбрался на берег и понесся к югу. Пит занялся его поимкой.

Спасся и седой господин, которому помогли индеец и Боб. Насквозь мокрые, дрожащие от холода, спотыкаясь, они поднялись на высокий берег в хижину из коры, которая, видимо, служила пристанищем паромщику. Хозяина нигде не было…

Понка и Боб остались вдвоем под открытым небом. Они набрали дров, разложили костер и разделись, чтобы согреться и высушить у огня одежду и оружие. Понка и тут не снял хлопчатобумажной рубашки, оставив ее сохнуть на теле.

Боб посматривал на хижину и лошадей. Незнакомый индеец снова вышел наружу обтереть своих коней, которые были такие же озябшие и жалкие, как и люди. Пит возвратился с неудавшейся охоты за навьюченным мулом.

— Настоящее свинство! — Он остановился, широко расставив ноги. — Все мокрое! И выстрелить не из чего! Но письма у меня в сохранности. Карман не промок!

Боб кивнул.

— Злая река, дикая река. — Пит исчез в хижине, а Боб повернулся к Джеку. До сих пор он разговаривал с понкой по-английски, теперь же заговорил по-индейски:

— Ты знаешь, кто эти люди? Это Далеко Летающая Птица, Желтая Борода, Волшебная палочка, который умеет рисовать картины, и его краснокожий брат — Длинное Копье, шайен, которого он выкупил из резервации.

Понка кивнул.

— Боюсь, что Длинное Копье узнал тебя, — тихо добавил Боб на языке дакотов.

— Ему знаком мой шрам на лбу, который я получил еще ребенком в схватке с орлом. Но он будет молчать.

Тут они оборвали разговор, потому что Пит снова вышел из хижины и шел к ним. Боб и Джек безмолвно поднялись.

— Ну что ж? Отчего мы замолчали? — заговорил Пит. — Художник остался без денег, его бумажник уплыл вместе с курткой. Хочет с нами поехать в Рэндол, там он свяжется с банком и снова станет богат…

Спасшиеся скоро двинулись в путь. Пит уселся на своего гнедого, шайен Длинное Копье — на пегого. Боб держал наготове серого в яблоках для художника, который последним покинул хижину. Лошади поскакали, скороходы побежали, и никому уже не было холодно. А когда они наконец достигли форта Рэндол, то и сами они, и лошади, и оружие были сухие.

Путники подъехали к воротам. Страж засомневался, впустить ли художника и его спутника, и спросил, кто они.

— Дан Моррис и Длинное Копье — шайен.

Кто-то из вольных всадников по просьбе Пита сбегал к коменданту и вернулся, сообщив, что Моррис и его спутник — желанные гости на форту.

— Входите и вы! — покровительственным тоном позвал Пит обоих скороходов, Боба и Джека. — Вы несете у нас службу, и для вас найдется местечко в конюшне.