Ибо богиня - L++
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ждать. «Не более десяти минут». Нет у него уже десяти минут, но не уходить же!
(33 мин.)
«– Ты же не веришь, что я вернусь, и доверяешь жезл мне?
«– Это самоделка. Заготовка, можно сказать. У меня их несколько.
«– Сколько?
«– Достаточно, достаточно… Но все они – пустые. Зарядишь – отблагодарю.
«– Как?
«– Как хочешь.
«– Мне одного-единственного желания мало!
«– О, я щедрая с покойниками – три хватит? Как в сказке?
«– А ты…
«– Ты мне не веришь?
«– Не то…
«– Ты не веришь, что я смогу выполнить любое твое желание? Любое из трёх?
«– Да я и сам не знаю, чего хочу!
«– Я знаю. Хочешь, выполню одно? Авансом?
«– Если – четвертым…
«– Нет, – она улыбнулась, – вы же, программисты, считаете с нуля? Вот, нулевым.
«– Ну, попробуй…
«– Я разрешаю тебе расплести мою косу.
Уж лучше бы она разрешила раздеть себя! Не так тряслись бы руки.
(29 мин.)
«Ну, сколько ещё! – Блейк почти видел, как где-то там, среди скал, самец тигрозавра в крошку разносит его спикер. – Спокойно! Даже если так – три километра обратно. Тридцать минут! В графике мы, в графике!»
Чтобы отвлечься, он взглянул на тёмного идола.
«Странно: он словно светлый… Не он, – поправился сразу же Блейк, – она».
(27 мин.)
Жезл засветился! Ещё тридцать секунд – меньше! – двадцать четыре, «две дюжины секунд»…
«– Две дюжины секунд, и он погаснет – значит, зарядился. Хватай и беги.
Он схватил и побежал. Сыпуха теперь сыграла на него. Блейк съехал вниз на пятой точке.
«– У тебя будет двенадцать суток, чтоб донести жезл до меня. Всё это время его рукоятка будет тёплой».
А вот то, что, погаснув, он изменит свой цвет, насытив серую древесину красноватыми потёками, она не упомянула.
«– А для чего тебе он? что будет с ним?
«– С ним будет Храм.
(24 мин.)
Километр обратного пути, точнее километр и сто семьдесят четыре метра, Блейк одолел за 16 минут.
(8 мин.)
Тигрозавра он увидел, когда был почти у лестницы. Это была молоденькая самочка, которой раньше остальных наскучили метания старого самца. Она вернулась домой и увидела замечательную игрушку, которая убегала. Всех, кто убегает надо ловить – самочка это уже знала и побежала играть в догонялки.
Блейк был уже на середине лестницы, когда эта псевдоящерица прыгнула и сбила его с пяти метров на землю, на камни. Он успел, падая, отбросить жезл в нишу под террасой, прежде чем на индикаторе здоровья красным заполыхал «ноль». Таймер замер.
(4 мин.)
Блейк содрал шлем и невидяще уставился в пустой экран. Он не прошёл.
3. Две небольшие кучи-малы
Для родителей Татьяны четыре месяца без неё пролетели быстро: работа, хлопоты, заботы…
Для матери на первый план вышла тяжело случившаяся «первая любовь» сына. Хорошо, хоть его классная и на этот раз оказалась умной девочкой и позвонила почти сразу, как заметила обострение. Нет, мальчишка влюбился не в неё – это было б проще, – в новенькую. А вот новенькая умной не оказалась. Для неё мальчик без пластилиновых бицепсов, проживающий в неэлитном квартале, учащийся в неэлитной школе, был бедным мальчиком, не достойным её только что купленных прелестей. Любовь зла. У сына в классе была парочка хороших… и достаточно хорошеньких девчонок, но он с ними вырос, а тут…
Коза!
Мужу она ничего рассказывать не стала. С гениями жить сложно. Например, идея приобрести этот дом принадлежала ему. Видите ли, чтобы дети росли не в «парниковой атмосфере». «И не в трясине, где вольготно размножаются гады». «И уж лучше джунгли, чем серпентарий».
Надо признать, что решение оказалось удачным. И для её имиджа ведущей: «она – одна из наших», и для детей: проще противостоять силе сильных, чем подлости подлых. Да и жить – оно приятней в окружении нормальных людей, а не разномастных талантов, что признанных, что не призванных. Со своим гением ещё уживёшься, а вот с чужими… То ли дело, когда можно запросто зайти к соседке по поводу удачно испёкшегося у них яблочного пирога. Или созвать всех соседей на шашлык из настоящей антилопы под бочоночек настоящего божоле. Или собраться всей улицей у широкого экрана на небольшой площади у местного ресторанчика и всласть поболеть за «Спартак». Да и папарацци в их район не совались: «чужие здесь не ходят».
Но предугадать реакцию мужа на несчастливую любовь сына было невозможно. Он вполне мог заявить, что душевные страдания способствуют усилению духовности. А мог опять завспоминать свою стерву Катеньку, в которую был влюблен десять лет – со второго класса! – которую он после забывал четыре года, и которой, как он, сволочь, признался – и добро бы только ей! – обязан образом леди Джейн.
Короче, он мог запретить ей вмешиваться.
Да она как-то по-особому вмешиваться и не собиралась. В классе знали, кто в родителях у Серёженьки, а новенькая – ещё нет. А когда узнает… Вот пусть узнает уже вдогонку!
Очень кстати подошла заключительная серия очередного сезона реал-шоу. Финал был в фирменном стиле её студии – неожиданным и парадоксально-логичным. Так ведь рейтинг топового уровня из ничего, из одной лишь рекламы и не вырастает.
Как известно, в реалках подробно прорабатывается только базовый сюжет, а задача боковых ветвей создавать ощущение, что «всё, как в жизни», то есть удел их быть недосказанными. Подобная пара – Светлана и Николай – была и в только что закончившемся действе. К нескольким эпизодам с ними приложил руку томившийся от творческой скуки папочка, так что парочка запомнилась. И вот – финал, вот – «Конец фильма», а про них – ни слова.
По этому поводу, когда страсти по главным героям утихли, на форумах, к великому удовольствию её начальства, разлилось великое неудовольствие зрителей. Сама госпожа реал-мастер к прежним героям никогда не возвращалась, и ей уже готовили договор о передаче авторских прав на другую студию. Тоже, кстати, статья дохода в семейный бюджет… И довольно стабильная.
Учительнице не пришлось заводить речь на классном часе об этой реалке – разговор зашел сам. Учительнице не пришлось упоминать про Светлану и Николая – разговор и сам быстро переключился на них. И то, что в разговор азартно вмешалась, а потом и повела его новенькая – тоже было ожидаемым. Неожиданным для всех был прямой вопрос Елены Дмитриевны:
– Серёженька, а продолжение будет?
– Елена Дмитриевна, – оторопел мальчик, – я не могу об этом говорить!
– Почему? – выказалась наивной дурочкой учительница.
– Так закон об авторских правах!..
– А разве они не у твоей матери?!
– А студия? А Канал? А коммерческая тайна?! Да откуда мне знать, к примеру, какой у них на этот сюжет промоут-план? Может, задача: поднять градус ожидания, а в сети появится ссылка на мой ответ, и всё рухнет, – мальчик тут же поспешно добавил: – Даже если бы я знал: будет это продолжение или нет. Нам с сестрой с детства вдолбили: ни слова о делах родителей никому. Никому и ничего. Я никак не могу ответить на Ваш вопрос! No comment!
Учительница ни взгляда не кинула в сторону новенькой. Она и так хорошо представляла, как у той разгораются глаза.
– Спасибо, Серёжа. Имея в учениках сына таких родителей, я, конечно же, в теме. Просто девочки начали воспринимать это реал-шоу, как что-то уж слишком реалистичное, и мне захотелось напомнить им, что оно, во-первых и прежде всего – шоу. Искусственный продукт для продажи.
Мальчик с облегчением перевёл дыхание.
– А теперь у меня к тебе настоящая просьба: попроси Анну Александровну прочитать нам небольшую лекцию о шоу-бизнесе. Пригласишь её к нам на классный час?
– Да она меня не послушает! Ей никогда не до меня! У неё, вечно, дел выше крыши…
– А ты её хорошо попроси…
– Да какая разница!
– Какая? – учительница улыбнулась. – Вот я тебя попросила, просто попросила – по-обычному. Девочки, а кто-нибудь попросит Серёженьку – «хорошо»?
Она с той же предвкушающей, женской улыбкой оглядела класс.
– Я, – неожиданно для всех первой отозвалась Олеся.
И она с другого угла класса, неспешно направилась к нему.
Говорили, что у неё совсем бедная семья, и поэтому не хватало денег на самую элементарную пластику – убрать россыпь мелких отчетливых веснушек вокруг носа или родинку над самым уголком губ. Придраться к фигуре девчонки из класса не могли: все выпуклости были на месте, зато сходились во мнении, что чуть расширить глаза – ей не помешало бы.
