Приглашение в рай - Ронда Томпсон

– Ну вот и все. Ничего страшного. – Он поднял руки, признавая себя побежденным. – Теперь ты можешь идти, уходи.

Но Голиаф и не думал уходить. Он с шумом втянул носом воздух, а затем принялся воинственно бить себя в грудь. Джон бросил затравленный взгляд в сторону Хейли.

– Вы должны признать свое поражение, покориться, и тогда он отступит.

Где-то в глубинах его памяти скрывалось нужное знание. Внезапно в голову ему пришла абсурдная мысль. Ему совсем не хотелось показать свою слабость перед Голиафом или Хейли, особенно перед Хейли. Она не очень-то заботилась о его спасении. Более того, судя по улыбке на ее губах, она даже, кажется, получала удовольствие от происходящего.

– А что он сделает, если я не стану униженно молить его о прощении? Может быть, это только блеф?

– Вы можете проверить, но скорее всего он разорвет вас на куски.

– Вы ведь можете его отозвать, не так ли? А если не делаете это, значит, уверены, что он не причинит мне вреда. Его вызов – просто буря в стакане воды.

– Не думаю, что вам хватит хладнокровия проверить это. На колени, профессор!

Джон и сам не ожидал от себя подобной реакции, но его тело отказывалось повиноваться ее приказам. Напротив, он упрямо уставился на гориллу, бросая исполину вызов.

– Голиаф, нет, – не выдержала наконец Хейли. – Иди ко мне.

Джон почувствовал облегчение, но, как выяснилось, преждевременно. Горилла не повиновалась.

– Голиаф! – строго прикрикнула Хейли.

В ответ гигант лишь оскалил зубы и издал низкое рычание. Колени профессора оказались слабее, чем его желание не сдаваться. Он непременно упал бы на землю, если бы неожиданно не почувствовал, что его что-то удерживает. Рядом, свирепо обнажив клыки, стояла Сьюзи, готовая встретить натиск Голиафа. Он страшно испугался за Сьюзи.

– Не становитесь между ними. – Крик Хейли заставил его обернуться. – Я ни разу не видела, чтобы Голиаф причинил вред живому существу, но прежде он всегда слушался меня. Не представляю, что он может выкинуть в следующий момент. Лучше не стоять у него на пути.

Сьюзи нельзя было назвать достойным противником для рослого самца. Если она не отступит перед Голиафом, это противостояние может закончиться трагически. Мысленно он проклинал свою гордыню. Если бы Джон вовремя показал свою покорность, Сьюзи бы не пришлось рисковать, защищая его. Медленно он опустился на колени, пытаясь исправить свою ошибку. Может быть, Сьюзи последует его примеру.

Она уловила движение и прекратила скалиться. Джон затаил дыхание, следя за взглядом ее темных глаз. Он не смог бы сказать, что сыграло здесь главную роль, его ли действия, то ли присущий всем животным инстинкт самосохранения, а может быть, Сьюзи поняла, что самец намного сильнее ее. Да это и не важно. У профессора словно гора с плеч свалилась, когда Сьюзи склонилась перед Голиафом.

Самец прекратил рычать, но несколько раз свирепо фыркнул. Видимо, для острастки, решил Джон. Когда Голиаф шагнул вперед и осторожно коснулся склоненной головы Сьюзи, профессор вновь настроился воинственно. Сьюзи приняла мудрое решение, но Джону вопреки всякой логике было очень обидно за нее. Почему всегда побеждает тот, кто больше и сильнее?

– Я рада, что Сьюзи проявила больше рассудительности, чем вы, – мягко сказала Хейли. – Не делайте резких движений. Дайте ему остыть. Это займет пару минут. А затем мы попытаемся исчезнуть. Он показал ей, кто здесь хозяин, а теперь, возможно, в нем пробудится инстинкт продолжения рода, и…

Ее рассуждения прервал громогласный вопль. Портфель Джона взлетел в воздух и опустился на голову Голиафа. Проделав это, Сьюзи пустилась наутек, издавая странные звуки. Джону показалось, что эти звуки подозрительно напоминают смех. Наверное, его глаза в этот момент были такими же круглыми, как у Голиафа. Несчастный самец в изумлении затряс головой, а потом подхватил портфель и кинулся в противоположном направлении.

– Эй! Он украл мой портфель! – Джон поднялся на ноги и припустился за гориллой, но упал, споткнувшись о спальный мешок.

– Ваша горилла ударила мою, а потом трусливо сбежала!

Голубые глаза Хейли сверкали от гнева.

– Голиаф, конечно, крупнее и сильнее Сьюзи, но Сьюзи гораздо сообразительнее его. Ему надо было преподать урок.

– Она задела его самолюбие. Выставила его полным дураком. Я не удивлюсь, если после этого он потеряет к ней всякий интерес.

Если возмущение Хейли и позабавило Джона, то ее заключение о характере Голиафа нельзя было не признать обоснованным.

– Они не могли уйти далеко, – заметил он. – По натуре Сьюзи совсем не агрессивна. Она очень удивила меня сегодня.

– А меня удивили вы. – Хейли протянула ему руку, чтобы помочь подняться.

У Хейли были красивые руки. Длинные тонкие пальцы, изящной формы ногти. Джон отказался от ее помощи, внутренне досадуя на себя за то, что в присутствии этой женщины на него нападает какой-то столбняк и он чувствует себя ужасно неуклюжим. Да что там говорить, после встречи с Хейли Лэм все поведение профессора Джейкобсона можно было счесть абсолютно ненормальным.

– Я думала, вы действительно разбираетесь в психологии животных. Зачем вы стали состязаться с Голиафом в игре в гляделки? О чем вы думали?

Джон не мог этого объяснить. Не мог признать, что старался произвести на нее впечатление. Ему срочно нужно было придумать логическое объяснение, чтобы успокоить ее, да и себя заодно.

– Я думаю, что агрессивное поведение Голиафа по отношению ко мне – нечто большее, нежели просто защитная реакция. Он считает, что вы принадлежите ему, и если бы я проявил слепую покорность, только поощрил бы его чувство собственника и окончательно провалил эксперимент. Мы должны обратить его внимание на Сьюзи. Дайте ему понять, что она ему подходит.

Возможно, его реакция вызвана обычной ревностью единственного ребенка, который вдруг замечает, что его мама отдает свою привязанность кому-то еще. Если вы не заставите его признать, что не принадлежите всецело ему одному, он будет так переживать из-за наших с вами отношений, что не сможет построить свои собственные – со Сьюзи.

Хейли прищурила свои кошачьи глаза:

– У нас ведь нет никаких отношений, профессор.

– Наши отношения носят деловой характер. У нас есть обязательства перед Голиафом и Сьюзи. Мы должны исправить тот вред, который невольно им причинили. Мы ведь уже обсуждали это и пришли к некоему соглашению, не так ли?

– Да, – неохотно признала Хейли. – Но я не подозревала, что, помогая Голиафу, могу его травмировать. – Сказала она уходя.

В голосе девушки звучала искренняя боль, и первым порывом Джона было вернуть ее, но он быстро взял себя в руки. Тут ему пришло в голову, что импульс был нормальным проявлением чувств. Любой мужчина, если он способен чувствовать, поступил бы так же. Внезапно Хейли резко обернулась: