Человек, который испарился (= Швед, который исчез) - Пер Вале

- Для усатых им следовало бы завести специальные бокалы, - пробурчал он. - Вот оно, нынешнее обслуживание, человека и в упор не видят.

Через минуту он добавил:

- Нет, с тех пор как Альф уехал, я его не видел. Помню, как в последний вечер он лил виски с содовой на одну красотку в ресторане "Операкелларен". Ну, а утром он уехал в Будапешт, бедняжка. Это не шутки, сидеть в самолете и тащиться через пол-Европы, когда у человека похмелье. Может, ему хоть чуточку повезло и он не летел в самолете авиакомпании САС.

- И с тех пор он не давал о себе знать?

- Мы не имеем привычки писать письма, когда делаем репортаж, - с достоинством ответил Молин. - А ты, собственно, чем занимаешься, где ты работаешь? В Вестнике детских садиков? Ну так как, выпьем еще по одному особому?

Спустя полчаса и после двух особых Мартину Беку удалось вырваться от герра редактора Молина, но перед этим ему пришлось одолжить тому десять крон. Уходи, он услышал за спиной голос:

- Душенька, иди-ка сюда! Принеси мне еще один особый.

V

Турбовинтовой "Ил-18", принадлежащий Чехословацким авиалиниям, круто взмыл вверх над Копенгагеном, островом Сальтхольм и серебристым Эресунном.

Мартин Бек сидел у иллюминатора и видел внизу остров Вен с холмиками, кирхой и миниатюрным портом. До того, как самолет повернул на юг, он еще успел заметить, как мимо мола проплывает буксир.

Он любил путешествовать, но на этот раз радость от путешествия совершенно заглушило раздражение из-за сорвавшегося отпуска. К тому же его жена, очевидно, не понимала, что в общем-то выбора у него не было. Он позвонил ей позавчера вечером и попытался объяснить это, однако попытка оказалась не очень удачной.

- Тебе совершенно безразличны дети и я, - сказала она.

И тут же добавила:

- Наверное, есть и другие полицейские, кроме тебя, разве не так? Почему все должен делать только ты?

Он пытался убедить ее, что предпочел бы оказаться на островке, однако она вела себя совершенно неразумно. Кроме того, несколько раз она продемонстрировала, что ей не хватает элементарной логики.

- Значит, ты едешь развлекаться в Будапешт, а я с детьми буду торчать в одиночестве на этом острове?

- Я не еду развлекаться.

- Ах, прошу тебя, прекрати!

В конце концов она с грохотом швырнула трубку, оборвав его на полуфразе. Он знал, что она постепенно успокоится, но не решился позвонить еще раз.

Теперь он находился на высоте пять тысяч метров. Он откинул спинку кресла назад, закурил, и мысли об островке и семье начали медленно падать на дно его сознания.

Пока они ждали в Шёнефельде, он выпил пива в зале для транзитных пассажиров. Обратил внимание, что пиво называется "Радебергер". Пиво оказалось прекрасным, но он подумал, что вряд ли ему представится возможность запомнить это название. Официант развлекал его берлинским произношением. Мартин Бек плохо понимал официанта и удрученно думал о том, как это будет выглядеть в Будапеште.

В проволочной корзинке у двери лежали какие-то брошюрки на немецком языке. Он наугад вытащил одну из них, чтобы ему было что читать во время ожидания. Кроме того, он чувствовал, что ему нужно освежить немецкий.

Брошюрку издал союз журналистов, и она рассказывала о концерне Шпрингера, одном из самых больших издательств газет и журналов в Западной Германии, и о его шефе, Акселе Шпрингере, который когда-то писал для Геббельса. В брошюрке приводились примеры фашистской и агрессивной политики издательства, а также имена ведущих сотрудников издательства с нацистским прошлым.

Когда объявили его рейс, Мартин Бек констатировал, что прочел уже почти всю брошюрку и что это не составило для него никакого труда. Он сунул ее в карман и пошел к самолету.

После часового пребывания в воздухе самолет снова совершил промежуточную посадку, на этот раз в Праге, городе, в котором Мартин Бек давно хотел побывать. Теперь ему пришлось довольствоваться мимолетным взглядом на множество башен, мосты и Влтаву с высоты птичьего полета. Остановка была короткой, так что он даже не успел бы доехать из аэропорта в город.

Его рыжий тезка из министерства иностранных дел принес извинения за то, что это не самый короткий маршрут в Будапешт, но Мартин Бек не возражал против промежуточных посадок, хотя на пути от Берлина до Праги не видел ничего, кроме зданий аэропортов и залов для транзитных пассажиров.

В Будапеште Мартин Бек никогда не был и, когда самолет снова взлетел, прочел несколько брошюрок, которые ему дал секретарь рыжего. Одна рассказывала о географии Венгрии, и он узнал из нее, что в Будапеште два миллиона жителей. Как он может найти Альфа Матссона, если тому вздумалось исчезнуть в таком большом городе?

Он обдумывал, что ему, собственно, известно об Альфе Матссоне. Немного, однако он решил, что в самом деле больше ничего узнать о нем не мог, потому что больше ничего и не было. Он вспомнил замечание Колльбсрга: "На редкость неинтересный человек". Почему такому человеку, как Альф Матссон, внезапно захотелось исчезнуть? В том случае, конечно, если он исчез добровольно. Какая-нибудь женщина? Трудно поверить, что ему захотелось ради чего-то подобного пожертвовать хорошо оплачиваемым местом и работой, которая ему, судя по всему, нравилась. Правда, он еще женат, но может делать все, что ему захочется. У него есть квартира, работа, деньги и друзья. В самом деле, трудно представить себе какую-нибудь разумную причину, по которой он добровольно отказывался от всего этого.

Мартин Бек вытащил копию досье, составленного в отделе безопасности. Полиция заинтересовалась Альфом Матссоном только из-за его частых поездок в страны Восточной Европы. "За железный занавес", как сказал рыжий. В конце концов, он был журналистом и, если ему нравится делать репортажи о странах Восточной Европы, в этом нет ничего странного. Но даже если у него и было что-то на совести, почему ему понадобилось немедленно исчезнуть? Отдел безопасности изучил все это дело и положил его в архив. "Еще одно дело Валленберга", - сказал человек в министерстве иностранных дел и, несомненно, имел в виду: "Его ликвидировали коммунисты". "Он слишком часто ходит смотреть фильмы о Джеймсе Бонде", - сказал бы Колльберг, если бы присутствовал при этом.

Мартин Бек сложил копию и положил ее в портфель. Он посмотрел в иллюминатор. Уже совсем стемнело, но было ясно, светили звезды, а далеко внизу под ними виднелись огоньки деревень и хуторов, а также жемчужные нитки уличного освещения в городах.

Возможно, Матссон где-то пьянствует и чихать хотел на газеты и все остальное, а когда протрезвеет, окажется на мели, будет каяться и, вероятно, даст о себе знать. Однако это тоже было не очень правдоподобно. Да, верно, иногда он напивается, но никогда не доводит себя до такого состояния, чтобы не соображать, что делает, и никогда не забывает о своей работе.

Возможно, он совершил самоубийство или с ним случилось какое-то несчастье; может, он упал в Дунай и утонул или на него напал грабитель и убийца. Можно ли считаться с такой возможностью? Вряд ли. Мартин Бек вспомнил, как где-то прочел, что уровень преступности в Будапеште ниже, чем в любом другом большом городе мира.

Возможно, он сейчас сидит в гостиничном ресторане и преспокойно ужинает, а Мартин Бек сможет следующим рейсом вернуться домой и продолжить отпуск.

Загорелась надпись на английском и русском языках: "Не курить. Пожалуйста пристегните ремни".

Когда самолет произвел посадку, Мартин Бек взял портфель и направился к находящемуся неподалеку зданию аэропорта. Воздух был влажный и теплый, несмотря на поздний вечер.

Ему довольно долго пришлось ждать свой единственный чемодан, но паспортные и таможенные формальности были улажены в мгновение ока. Он пересек огромный зал с рядами магазинов по обе стороны и вышел на ступеньки перед зданием. Похоже было, что аэропорт находится довольно далеко от города. Мартин Бек нигде не видел никаких огней, кроме огней аэропорта. Пока он стоял перед зданием и оглядывался по сторонам, две пожилые дамы завладели одним-единственным такси на стоянке у входа.

Прошло довольно много времени, прежде чем появилось еще одно такси, и когда они проезжали через пригород мимо темных фабричных зданий, Мартин Бек почувствовал, что он проголодался. О гостинице, где ему предстояло жить, он не знал ничего, кроме того, что там жил Альф Матссон до того, как исчез, однако надеялся, что ему удастся там перекусить.

Автомобиль, судя по всему, уже въезжал в центральную часть города. Они ехали по широким улицам и пересекали большие открытые площади. Людей было мало, улицы по большей части были пустынными и очень темными. Некоторое время они ехали по широкому проспекту с освещенными витринами магазинов, а потом снова оказались на узких и темных улочках. Мартин Бек не имел понятия, в какой части города он находится, но все это время видел реку.