Акт бунта - Калли Харт

Женщина на другом конце провода издает смущенный гортанный звук.

— Ух! Что? Нет, дорогой, ты должен пройти обследование.

— Я на другом конце света и пытаюсь наслаждаться своими весенними каникулами…

— Нет, — перебивает Алисия. — Ты не понимаешь, Пакс. Твоя мать очень больна. У нее в запасе лишь несколько недель. Если ты немедленно не вернешься в Штаты, не сдашь анализы и не начнешь молиться, чтобы ты подходил ей, она умрет. Ты этого хочешь?

Что-то темное и холодное разворачивается под моими ребрами — иней ползет по костям, замораживая меня до самой гнилой сердцевины. Ударь меня прямо сейчас, и я разобьюсь, как стекло.

— Дело не в том, чего я хочу, Алисия. Дело в том… что мне просто все равно.

Я заканчиваю разговор, уставившись на экран, и кладу телефон на стойку. Рядом с ним появляется стакан с жженой золотистой жидкостью, когда свет тускнеет и дисплей становится черным.

Бармен хрустит костяшками пальцев.

— Похоже, тебе нужно что-то покрепче пива.

Кто я такой, черт возьми, чтобы спорить с этим человеком? Он профессионал, черт возьми. Его работа — знать, что мне нужно. Я осушаю стакан одним глотком, заливая текилу в горло. Ожог от выпивки размораживает скользкий, смертельный холод, который впивается когтями в мои внутренности. Я чувствую себя так, словно меня вытащили из преждевременной могилы и эксгумировали.

— Все в порядке, чувак? Я не подслушивал. Просто услышал слово «рак» и увидел выражение твоего лица, и…

Если бы я не был таким полным придурком, я бы сказал ему, что это ничего не значит. Однако это не моя работа — успокаивать людей и давать им то, что им нужно. Я бросаю на него холодный оценивающий взгляд, и моя губа по собственной воле изгибается вверх. Форма этого выражения знакома моему лицу. Знает его очень хорошо. Дэш называет это моим лицом «двигайся или умри».

— Я возьму чек.

Он качает головой.

— Твой бургер еще не готов. Люди, которые заказывают еду, обычно съедают ее, прежде чем уйти.

— Ты хочешь, чтобы я рассчитался до ухода или как? — Я уйду, если он не положит чек передо мной в ближайшие десять секунд.

Бармен упирает руки в бока. Он на секунду опускает голову, глубоко вздыхая, затем смотрит на меня.

— Тогда нет, упрямый ублюдок. Я не хочу, чтобы ты расплачивался. Просто иди.

— Что?

— Ты белый как полотно, чувак. Ты неважно выглядишь.

Святые и мученики, этот парень серьезно думает, что я на самом деле расстроен новостями, которые только что получил. Что за шутка. Гребаный идиот. Я…

Вау!

Бар качается, мое зрение темнеет по краям, когда я встаю на ноги. Хватаюсь за край стойки, чтобы не упасть, но это, похоже, не помогает. У земли есть свой собственный разум. Брови бармена сходятся вместе, в его глазах вспыхивает беспокойство.

— Воу, парень. Почему бы тебе не позволить мне помочь тебе? — Он начинает пробираться ко мне, но я отступаю, в спешке врезавшись в стол позади меня, чтобы убраться от него подальше.

— Я в порядке. Я… в порядке. Мне… просто нужно…

Каким-то образом я встаю на ноги и бегу. На мощеной улице в ночном воздухе плывут звуки музыки и смеха. Цикады стрекочут своим хором на холмах неподалеку. Я пьяно шатаюсь в направлении к пристани, но иду не в ту сторону, и в итоге трачу двадцать минут, прежде чем мне удается сориентироваться и понять свою ошибку.

К тому времени, когда, наконец, добираюсь до причала, где оставил яхту, я измученный и онемевший.

Едкий запах горящих химикатов наполняет мой нос, заглушая насыщенный, пьянящий аромат базилика, мяты и готовящегося мяса, который витал в воздухе, когда я отправилась искать ресторан. Я не обращаю внимания на вонь. Игнорирую толчки и тычки толпы, которая собралась на пирсе. Я даже не замечаю, как плотное давление тел и рев возбужденных разговоров становятся громче, пока не прихожу в себя и не понимаю, что что-то не так.

— Она затонет раньше, чем мы успеем ее вытащить! — кричит голос с английским акцентом. — Черт, Джеймс, отойди, ради бога. Тебя убьет. О чем ты думаешь, парень?

Именно тогда я осматриваюсь.

Оранжевое, танцующее пламя.

Черный, грязный дым, клубящийся в небе.

Обугленный корпус яхты, странно накренившейся из воды.

«Контесса»…

В огне…

…в нескольких секундах от погружения.

Я стою там, тупо наблюдая, как яхта, которую одолжил у своего друга, та самая, которую поклялся не поджигать, стонет, громкий треск наполняет воздух и опрокидывается, ее мачта падает на палубу суперяхты, пришвартованной рядом с ней.

— Эй! Пакстон!

Требуется секунда, чтобы найти ее: Маргарита, симпатичная маленькая француженка с привычкой к кокаину. Она сидит на крашеных перилах в пяти метрах от меня, болтая ногами и счастливо облизывая рожок мороженого. Она ухмыляется, как дьявол, когда я встречаюсь с ней взглядом.

— Прости, Пакстон, — кричит она через толпу. — Я бы позвонила в пожарную службу, но, похоже, потеряла свой телефон, так что…

Я ничего не могу с этим поделать.

Я смеюсь, пока слезы не начинают течь по моему лицу и меня не выворачивает в черные воды Средиземного моря.

ГЛАВА 2

ПАКС

— О, боже мой. Я хочу… хочу…

Она хочет, чтобы мой член был внутри нее. Чтобы мои зубы впились ей в шею. Она хочет меня. Господи, я, блядь, чувствую, как сильно она меня хочет. Ее дыхание пропитано дорогим виски, которым я угостил ее дома. Ее кожа благоухает, как гардения, зеленая весенняя поросль и кокосовый орех. А ее киска пахнет сладостью, неописуемо восхитительно — фирменный аромат, который, должно быть, был разработан специально для того, чтобы свести меня с ума. Я не могу думать об этом запахе. Он делает меня чертовски диким. Я облизываю, посасываю и покусываю идеальную алебастрово-бледную кожу ее плеча, все больше и больше теряя себя с каждой секундой.

Мои руки в огне. Ее волосы такие рыжие и красивые даже в лунном свете. Ее губы нежного, бледно-розового цвета — цвета изысканного коралла. Я не могу насытиться ими. Эти прекрасные, пухлые губы станут моей погибелью. Чего бы я только не отдал, чтобы этот идеальный гребаный рот обхватил мой член прямо сейчас.

— Боже. Пакс. Я… — Ее слова — это тихие стоны. Даже вздохи. Она изо всех сил пытается вытеснить их, но благоговение в них очевидно. Я ее бог, и она поклоняется мне. Как и должно быть. Так будет всегда. Эта девушка с глазами цвета