Песнь об огненно-красном цветке - Йоханнес Линнанкоски

Юноша на минуту задумывается и спрашивает:

— Ты любишь цветы, Смуглянка?

— Конечно, люблю, — отвечает девушка. — У меня есть фуксия и бальзамин.

— Всё красные цветы, — смеется юноша. — Они стоят на твоем окне?

— Где же им еще стоять?

— И со двора их видно?

— Видно, конечно. Особенно теперь, когда они расцвели.

— А где твое окошко? — спрашивает юноша и лукаво щурится. — Мне тоже хочется мимоходом полюбоваться цветами.

— Не скажу! — едва успевает спохватиться девушка.

(«Вот какой милый, — думает наблюдающая. — Никогда таких не видала. Любой другой бухнул бы прямо „где ты спишь?“ и рассердил бы девушку. А он о цветах говорит».)

— В избе? — смеется юноша.

— Нет!

— В амбаре?

— Тоже нет.

— Значит, в каморке при бане.

— Нет, нет, нет! — пугается девушка. — Только не там.

— Видно, мне не угадать, — улыбается юноша.

(«Удивительно милый, — думает наблюдающая. — Всякий другой расхохотался бы на его месте — знаю, мол, теперь — и заставил бы девушку краснеть».)

— Значит, мы — друзья? — снова спрашивает юноша.

— Пока еще нет, — отвечает девушка, но тут же добавляет: — А что?

— Будь мы друзьями, я спросил бы… впрочем, мы ведь не друзья…

— А ты спроси все-таки, — говорит девушка, и в глазах ее любопытство.

— Я спросил бы тебя тогда… жал ли кто-нибудь тебе руку?

— Нет! — отвечает девушка и вспыхивает, как маков цвет. — Я никому не даю своей руки.

(«До чего же славный, — думает наблюдающая. — И какой у него хороший взгляд».)

— Это правда? — спрашивает юноша. — Впрочем, я и сам угадаю. Дай-ка руку.

— Зачем?

— Я по руке прочту.

— Ты?

— Я. А ты боишься?

— Нет, не боюсь, — говорит ему девушка и протягивает руку.

(«Что же это будет?» — думает наблюдающая.)

— Видно, ты сказала правду, — говорит юноша, разглядывая девичью ладошку. — Никто не брал тебя за руку. А под окнами ходит немало желающих полюбоваться твоими цветами.

— Откуда ты… Ах нет, ничего ты не знаешь, просто выдумываешь.

— Молчи. Говорит прорицатель. Я предскажу тебе будущее. — Господи, что я вижу? Быть не может…

— Что? Что ты видишь? — испуганно спрашивает девушка.

— И сказать боюсь.

— Просто нечего тебе сказать-то.

— Ты хочешь, чтобы я сказал? — спрашивает юноша и смотрит ей прямо в глаза.

— Скажи, коли умеешь.

— Только, чур, не сердиться. — И голос юноши понижается почти до шепота. — Взгляни-ка на эту линию. Ты видишь? Он придет сегодня в полночь.

— Кто это — он? — тревожно спрашивает девушка.

— Тот, кто должен прийти, тот, кто возьмет тебя за руку!

— Неправда! — восклицает девушка. — Никогда этого не будет!

— Тише! Я ведь говорю только то, что вижу, — оправдывается юноша. — Он обязательно придет. И не станет молить, как другие. Тихо, но уверенно стукнет он трижды в твое окошко — и ты догадаешься, что это он, настоящий… А теперь мне пора. Спокойной ночи, Смуглянка.

Юноша машет шапкой и сбегает с крыльца.

(И наблюдающая видит, как растеряна девушка, как идет она тихонько к дверям и, прислонившись к косяку, долго смотрит вслед юноше.)

Сказка кончилась. Девушка открыла глаза. Вместе со сказкой кончилось и то сказочное ощущение, которое целый день пронизывало все ее существо, разливаясь по ней, как парное молоко. Зашевелились мучительные сомнения.

«Что делать, если он придет? Что же тогда делать?»

Ей уже почудились шаги, и сердце забилось так бешено, что пришлось зажать его руками. Когда стало ясно, что никого нет, она обрадовалась и даже пожелала, чтобы юноша вовсе не приходил и не разрушал ее чудесной сказки.

«А вдруг он и в самом деле не придет? — тут же спохватилась она. — Что если это была просто шутка?» И ей стало еще страшнее.

«Пусть бы он все-таки пришел, — решила она наконец. — Пришел бы просто к окну и полюбовался моими цветами, а стучать не стал бы».

И она снова вернулась к началу сказки — к девушке, процеживающей в сенях молоко.

Стекло зазвенело — по нему трижды тихонько стукнули.

Девушка приподняла голову. Дыхание у нее перехватило, кровь в жилах, казалось, остановилась. Она повернулась к окну и испуганно прислушалась. Фуксия и бальзамин вопросительно глядели на нее с подоконника: «Что ты делаешь, Смуглянка?»

А за ними сквозь занавески виднелась чья-то тень. Девушка почувствовала, что кто-то смотрит прямо на нее.

Казалось, этот взгляд требует, чтобы она выполнила какое-то обещание. Она спрятала лицо в подушке и натянула на себя одеяло. Сердце бешено колотилось.

«И не станет молить, как другие…» Девушка медленно приподнялась, села, сложила руки на коленях и спустила ноги.

«Если бы он стукнул еще хоть разок, можно было бы оттянуть решение, подумать…»

Тень не шелохнулась, фуксия и бальзамин будто замерли.

Девушка тихонько скользнула на пол и сделала несколько робких шагов. Тень качнулась, девушка вздрогнула и испуганно схватилась за спинку кровати.

Тень остановилась. Казалось, ока призывает к ответу.

Девушка потупила глаза и пошла к двери — медленно и неуверенно, будто ноги противились тому, чего желало сердце.

Она услышала, как тень зашла за угол и приблизилась к двери. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот разорвется. Рука лихорадочно коснулась крючка.

Крючок тихо, беззвучно поднялся, девушка метнулась в угол, забилась между стеной и печкой, закрыла лицо руками.

Дверь открылась и снова закрылась. Щелкнул крючок.

— Где ты, моя Смугляночка? В углу за печкой? — услышала она и почувствовала, как он подошел к ней и взял ее за руки.

— Спрятала лицо и дрожишь?..

Он посмотрел на нее внимательно и ласково.

— Я сейчас уйду, — сказал он, точно просил прощения. — Я не думал, что это будет для тебя так трудно.

— Нет, нет, — испуганно сказала девушка. — Я не хочу.

— Тогда ложись в постель и хорошенько закутайся, чтобы не простудиться. Я только чуточку посижу у тебя и уйду.

Девушка, смущенная, побежала к кровати, легла и плотно закуталась.

Юноша поглядел на нее, взял стул, поставил его рядом с кроватью и сел, опершись на подушку.

— Зачем же ты прячешь глаза и смущаешься, моя Смугляночка? Потому, что я рядом с тобой? Дай мне руку, ведь я и есть тот, кто возьмет тебя за руку… Разве ты не знала, что я приду? Разве не накуковала тебе этого весной кукушка, разве не напророчила ромашка, что «он» придет этим летом, и разве не предупредили тебя колокольчики? А теперь, когда я пришел, ты смотришь на меня, точно я чужой. Может быть, потому, что это все так вдруг исполнилось?

Девушка сжала руку юноши.

— Ты так не похож на всех остальных!

— А разве это плохо? Ведь никого другого ты к себе не пускала, кого же ты тогда ждала? Похожего на всех других? Отвечай, моя Смуглянка.

Девушка крепко обхватила его руку и подтянулась поближе.

— А я кого ждал? — ласково продолжал юноша. — Думаешь, похожих на всех? Я видел десятки девушек, но ни на кого из них не загляделся. А как только увидел тебя, так сразу понял, кого ты ждешь и кого я ищу…

Девушка в испуге приподнялась. За стеной послышались шаги, и несколько теней легло на окна.

— Ой! — вскрикнула она.

— Это, наверно, те, которые похожи на остальных? — спокойно спросил юноша.

— Да. Спрячься, скорее спрячься, они иногда зажигают спички и смотрят в окно.

— Ради таких господ я не стану прятаться, — решительно сказал юноша и вызывающе скрестил руки на груди. — А ты ничего не бойся.

К окну кто-то прижался, чиркнула спичка, и комната осветилась.

— Вон он там, сидит как хозяин.

Спичка погасла, тени исчезли, послышались шепот и удаляющиеся шаги. Несколько мгновений все было тихо, потом шепот и шаги снова послышались — на этот раз они приближались. Вдруг что-то тяжелое ударило в дверь и заскрипело.

— Сладких сновидений! — донесся снаружи насмешливый голос. Раздался дружный хохот, шум удаляющихся шагов — и все стихло.

— Мерзавцы! — Юноша дрожал от возмущения. Он подскочил к двери, сбросил крючок и с силой налег на дверь. Дверь даже не дрогнула.

Взбешенный, он налег на нее снова. Она скрипнула, но не подалась: ее держало что-то крепкое, как скала.

— Хорошо, что я знаю их голоса, — сказал он с угрозой. — Я им пожелаю доброго утра!

Девушка была совсем расстроена:

— Теперь все узнают, а мы и выйти не сможем.

— Не беспокойся! Если они сумели подпереть дверь, так я и сквозь стену выйти сумею.

Он подошел к окну и с силой толкнул створку. Гвозди, которыми была прибита рама, подались, и створка вылетела.

— Ну вот, путь свободен. Я открою дверь снаружи. А о том, чтобы они держали язык за зубами, я позабочусь — в этом можешь быть уверена.