Принцип без принципа - Konstantin Kerby

– Ты все же очень наглый парень, даже не понимаю, как Кристина тебя терпит, при ее то характере.

– Сам не знаю, – отшутился я и, наклонившись ближе к Маше, сказал: – Может, это связано с тем, что я просто кое-что делаю очень даже ничего.

Она хотела ответить, но в это мгновенье пришла смс-ка. Кристина ответила на удивление быстро, но именно так, как я и предполагал, судя по вытянувшемуся лицу ее подруги. Она, не скрывая удивления, чуть пряча глаза, молча протянула мне телефон, где я прочитал ответ: «Ты догадлива)))) великолепно)))». Мое лицо выразило боль миллионов, я загрустил и замер в немой скорби, судорожно зажав телефон в руке, смотря на него невидящим взглядом. Мне показалось, что я даже побледнел для верности. Эффект был точно достигнут, потому что даже официантка, проходя мимо, посмотрела на меня с немым участием и заботой. Маша медленно вытащила из моей руки телефон и заботливо положила свою руку поверх моей опустевшей, я безмолвствовал, тупо глядя в стол. На самом деле я просто ждал, а еще рассчитывал, сколько у меня есть времени на то, что я задумал далее.

– Не переживай так, может, она меня не так поняла, – выдавила из себя успокаивающую чушь моя собеседница.

– Не говори глупости, я ей сейчас позвоню!! – я сделал попытку порыва набрать номер, но, замерев на половине действия, я обессиленно демонстративно выключил телефон, поднял полные страдания глаза на Машу и сказал: – Пойдем отсюда, я не могу… не хочу ничего… не могу ее слышать… – я почти бормотал, но смысл этого бормотания был ясен моей соучастнице и без смысла слов.

Шевельнувшись, я опять замер и застыл. Маша, которая уже было засобиралась выйти из кафе и даже почти встала, участливо посмотрела на меня и опять взяла меня за руку. Я знал, что она живет в соседнем доме, и моей задачей было напроситься на этой жалости к ней домой. В такой игре главное было не передавить, чтобы негатив не отпугнул сочувствующую девушку, заставив ее сбежать, поэтому я посмотрел на нее с невысказанной мольбой и сказал:

– Прости, я не знаю, куда мне идти.

– Я знаю, пойдем со мной, – она включила маму или старшую сестру, потянула меня из кафе, и я «безвольно» последовал за ней, готовясь к следующему этапу.

Придя к ней домой, надо сказать, я почти удивился высокому вкусу, с которым был отделан интерьер и убранство квартиры. Правда, потом я узнал, что над этим работал ее бывший бойфренд, который был весьма именитым дизайнером. Я попросил чаю и принять душ, мотивируя тем, что мне это необходимо. Выдав мне полотенце, моя новоявленная сестра пошла на кухню готовить чай, а я залез под душ и насладился чудесным гелем «Л’окситан» с восхитительным ароматом каких-то полевых цветов. Помывшись, я не спешил вылезать, сев в ванную и приняв позу плакальщика в душе, я ожидал ее появления.

Естественно, вскоре она постучала и сказала, что чай готов, но я хранил провокационное молчание, она постучала вновь уже с вопросом «вселиутебяхорошо» и, не получив ответа, зашла в ванную. Картину, которую увидела Маша, я подготовил небрежно, но продуманно, за неплотно закрытой занавеской в ванной почти спиной ко входу сидел голый парень, подставив лицо, «полное страданий» с закрытыми глазами, под струи души, типа чтобы не видно слез. Одну руку я предусмотрительно положил на бортик ванны. И хотя ни слез, ни страданий на лице не было видно, ее сознание участливо дорисовало все, что нужно, и она, наклонившись ко мне, коснулась плеча. Я вздрогнул и, опустив голову вниз, продолжал движения типа всхлип, это заставило ее начать успокаивать меня, опустившись к бортику ванны и гладя меня по мокрому плечу, потом потянувшись гладить меня по голове.

Я вздрагивал и не реагировал на ее успокаивающие движения, стараясь отвлечь свое сознание от преждевременной эрекции. Не чувствуя успешности, она заактивничала в своем утешении. Я второй рукой потянул ее руку, чтобы прижаться к ней своей щекой, этим движением я заставил ее наклониться и приблизиться максимально к моей спине, я слышал, как она выключила свободной рукой душ и, присев, случайно прижалась грудью к моей руке, лежащей на бортике ванны. Не поворачиваясь, я развернул ее захваченную руку ладонью к своим губам и типа зарылся в утешении, уткнувшись мокрым лицом. На само деле я очень аккуратно ласкал ее ладонь, имитируя окончание истерики, и вскоре я почувствовал, как ее соски набухли и затвердели, один из них уперся в мое плечо. Все было готово к «сексу из жалости», и я, резко развернувшись к ней, начал «искать» ее губы, целуя с закрытыми глазами ее лицо, поигрывая пальцами на ее затылке. Пройдя не слишком длинный путь, я коснулся ее губ, несмело, как бы извиняясь, я начал целовать их, постепенно смелее захватывая ее губы, все активнее, почти покусывая их.

Сквозь прикрытые веки я видел, что ее глаза закрыты, ее тело слегка напряженно от неожиданной атаки, тем не менее недвусмысленно отзывалось мне навстречу, и ее губы, поначалу такие безмолвные, сперва робко, а потом все активнее отвечали мне взаимностью. Я не спешил переходить к другим действиям, точно понимая, что в таком сексе «спонтанность» действий определяет их успех. Вскоре она обнимала меня и совершила попытку изменить позицию и даже типа отстраниться. Не воспользоваться этим было бы глупо, и я мягко, но настойчиво завалил ее прямо в одежде на себя, благо ванна была более чем большая. Приземлившись на меня и почувствовав бедром мой давно затвердевший член, Маша запрокинула голову и позволила моим рукам совершить путешествие по ее весьма приятной груди второго размера и весьма чувствительным соскам. Лаская одновременно с этим ее шею, я удостоился сладострастного вздоха и понял, что она готова к моей смелости. Освободив одну руку, я совершил последние приготовления.

Ее юбка не была помехой, кружевные трусики почти сразу поддались в сторону, и мой член полностью погрузился в ее весьма возбужденное лоно. Это вхождение подарило мне еще один стон и далее по нарастающей. Я трахал ее в собственной ванне в одежде и на почве мнимой неверности Кристины, и, похоже, это нравилось той, кто считалась лучшей подругой. Такой «неожиданный» секс не мог быть долгим, и вскоре я удостоился приятной череды ее сладких судорог и стонов, которые завершились удивительной присказкой почти криком: «Милый! Милый, миленький, милый, милый, милыыый, милыййй!». Именно так, оказывается, кончала Маша. Понятно, что в неудобной позе и жесткой ванне у меня не было шансов сделать то же самое. Но, слегка придя в себя, моя новая подруга оказалась не такой эгоисткой, поэтому под предлогом, что меня нужно вытереть, она извлекла меня из ванны, заставила принять вертикальное положение, села на коврик и показала такой уровень оральных ласк, что даже мне было не сдержаться под напором ее губ и языка. Мой оргазм слегка разрядил ситуацию, моя «спасительница» довольно удалилась переодеться и позвала меня все же пить чай на кухню. Переместившись туда и машинально отметив время, стало понятно, что с момента нашей встречи и «на все про все» заняло у меня два часа. Это позволяло успеть поставить все задуманные знаки препинания в наших новых отношениях.

Маша вышла на кухню в фривольном шелковом халатике, слегка смущенная, но явно расслабленно довольная. Я привлек ее к себе на колени и, приобняв, поцеловал в ключицу. Прижавшись ко мне, она затихла на мгновенье, а потом спросила больше для проформы:

– Я плохая подруга, да?

– Нет, ты лучшая подруга, которая может быть. Я восхищаюсь тобой.

Удивленно отстранившись, она посмотрела на меня и спросила, почему. Мой ответ ее порадовал своей необычной оправдывающей логикой:

– Потому что ты собственными силами и эмоциями альтруистично исправляешь необдуманные и эгоистичные действия своей лучшей подруги. Не умножая таким образом ее кармических ошибок, а как бы нивелируя их.

– Ты хочешь сказать, что я типа святая, – почти рассмеялась она.

– Нет, ты не святая, конечно, учитывая, то что я видел и чувствовал, да и чувствую сейчас тоже, – в этот момент я приласкал через халатик ее грудь, – но ты определенно лучшая подруга.

Почувствовав новую ласку, она прижалась ко мне, повернула голову, и несколько минут мы нежно целовались. Потом она, вспомнив наш диалог в кафе, отстранилась, посмотрела на меня и наконец спросила ожидаемое:

– А что ты имел в виду, когда говорил про нас так загадочно в кафе и потом про какие-то еще там причины?..

Я сделал удивленное лицо, развернул ее спиной к себе и, обняв двумя руками, сказал нежно на ухо вместе с поцелуем:

– Ты про что? Я не совсем понимаю.

Маша заелозила своей попкой на мне, вызывая к новой жизни мой член, наклонилась вперед в попытке развернуться, но я не давал это сделать, придерживая ее руками, тогда она откинулась на меня, чуть нервно засмеялась, видимо, чувствуя мое нарастающее возбуждение, и сказала: