О людях, собаках, кошках и других (сборник) - Елена Корджева

А добрые дела начинаются на ферме с самого утра.

Рекс, например, наученный Юрисом, носит тяжести. Он берет могучими зубами дрова с поленницы и приносит их на крыльцо, чтобы бабусе было чем поутру растопить печку. Бабуся уже знает, что дверь с утра открывать нужно аккуратно, чтобы не порушить то странное сооружение, которое получается у большой собаки. Считать Рекс не умеет, поэтому иногда приносит только пару-тройку поленьев, а иногда увлекается, и тогда куча у входа вырастает до весьма внушительных размеров.

Гордый собой, пёс ждёт положенного угощения.

Ждёт он, кстати, не в одиночестве. И Мурис и Дымка, оба тоже здесь. И перед каждым – его кучка «добрых дел». Это мыши, которых поймали за ночь отважные охотники. Мыши – это бич фермы. Обычные полёвки ленятся добывать себе еду на полях, а так и норовят забраться в амбар и набить живот бабусиными припасами.

А то ещё бывает, наведается и крыса. Им тоже очень понравилось бы поселиться в амбаре. К счастью, Мурис этого не допустит. За ночь он поймает немало хвостатых врагов и гордо разложит их на крыльце. А кого не поймает, тех напугает и прогонит. А потому сидит он, гордо разложив на крыльце свои охотничьи трофеи, и с чистой совестью ждёт угощения.

Дымка пока ещё молодой и так хорошо охотиться не умеет. А схватиться с крысами и вовсе не решается. Но, глядя на Муриса, он совершенствуется и его «кучка врагов» постепенно тоже растёт. И он тоже ждёт награды.

И на крыльцо поутру бабуся выходит особенно осторожно, чтобы не дай Бог не наступить на «добрые дела».

И авторы этих самых «добрых дел» тут же. Сидят себе в ряд у крылечка в ожидании.

Только не надо думать, что им достаточно угощения. Вкусняшку, понятное дело, получит каждый. Но не только за этим собирается у крылечка поутру хуторской народ – кроме угощения каждый, без исключения, ждёт признания и восхищения. Как там в пословице: «Доброе слово и кошке приятно».

Бабуся это отлично знает. И потому не скупится на похвалы, не забывая погладить или потрепать за ухом каждого помощника. Ну и вкусный приз – в придачу. Каждому свой. Рексу, например, подавай сардельки. Это – не еда, а так, на один зуб, что-то вроде конфеты. И аппетит нисколько не перебивает – свой тазик с настоящей едой он вылижет до блеска без лишних уговоров. А сарделька – это совсем другое, это – награда.

А у Муриса свой вкус, ему подавай колбасные шкурки. И чтобы настоящие, натуральные. Вот и выносит бабуся в обмен на пойманных мышей ворох колбасных шкурок и обрезков. Никто на них не покушается, но Мурис на всякий случай немедленно наступает лапой на кучку, обозначая: «моё – не трогать».

Дымке выдаётся отдельная кучка обрезков, чтобы обидно не было.

Бомжику же никаких ни сарделек, ни обрезков не надо. Ну не любит он их и всё тут. Зато за карамель, кажется, душу бы продал. Только карамель должна быть настоящая, твёрдая, без всякой там начинки, чтобы к зубам не липла. Вот такой конфетой он с удовольствием хрупает, глядя, как бабуся складывает в ведро его добычу – кротов. Мурис кротов не ловит, а вред от них большой: забираются они в огород и в поисках червей перекапывают грядки, разоряя плоды бабусиного труда. Бабусю это очень огорчает, вот Бомжик и старается. Тем более что его маленькое тельце может пролезть в кротовую норку, а отважное сердце и острые зубы помогают там, в темноте, сразиться с кротом и гордо принести поверженного врага к крыльцу.

Кстати, это сейчас Бомжик загордился и мышей не ловит. И то правда, чего ему на мелочь размениваться при наличии целых двух котов. А несколько лет назад, когда Мурис был совсем маленьким, а про Дымку и вовсе никто не думал, Бомжик повёл себя как настоящий друг – не каждый человек на такое способен.

Дело в том, что в те времена главной кошкой хутора была Китти, мама Муриса. И так случилось, что внезапно она тяжело заболела и мышей ловить совсем не могла. Да что там мышей – лежала себе в своей корзинке на боку и почти не вставала.

Бомжик за Китти испугался. Сам когда-то подобранный на улице, уж он-то хорошо знал, что такое беспризорная жизнь. И в его собачьей голове родился хитрый план: обмануть бабусю и сделать так, чтобы она ни за что на свете не выгнала Китти за ворота.

И Бомжик стал вместо кошки ловить мышей. Мало того, что он почти год каждый день делал кошачью работу, так он ещё и хитрил: раскладывал мышей и кротов по отдельности, пусть бабуся думает, что мышей Китти поймала. Но и этого ему мало казалось: едва бабуся выходила на крыльцо, он тут же хватал её зубами за юбку и начинал метаться между мышами, аккуратно выложенными в рядок на крыльце и спящей в корзине кошкой. Парень старался не на шутку.

Разумеется, бабуся поддержала его хитрый план. Конечно, она и сама ни в коем случае не выгнала бы за порог никакую Китти, это же не просто кошка, а – член семьи. Но Бомжик так трогательно заботился о подруге, так старательно делал вид, что она – та самая знаменитая охотница, что бабуся поддержала этот обман. И каждый день, выходя на крыльцо, она хвалила Китти и угощала её вкусностями. А Бомжик внимательно смотрел, удалась ли его хитрость, и очень радовался, что у него получилось обмануть бабусю.

Сейчас, когда в доме есть целых два кота, мышей Бомжик, ясное дело, не ловит. И это правильно – каждый должен делать свои собственные добрые дела.

Поэтому после угощения и завтрака довольные помощники расходятся по своим делам: Рекс – сторожить двор, Бомжик – помогать бабусе, сопровождая её, куда бы она ни шла, а коты – подремать на солнышке.

А завтра на крыльце снова будут ждать бабусю добрые дела.

Следопыт

Снова пропала утка.

Бабуся знает каждую свою птицу, что называется, «в лицо». У каждой курицы, утки или гусыни есть имя и своё место в большом птичнике. По вечерам, загоняя птицу домой, бабуся внимательно оглядывает всю эту армию пернатых и безошибочно определяет, все ли на местах.

Так вот, утки – молодой мускусной уточки Ляли – не было. Огорчённо повздыхав и ещё раз пересчитав всю птицу, бабуся решила, что Лялю, наверное, унёс коршун. Но остальным птицам пора было спать, и, заперев птичник, бабуся направилась к дому.

Но вот Бомжик сегодня почему-то спать не собирался. Более того, небольшой, обычно ни за что не отходящий от бабусиной юбки, пёсик сегодня расхрабрился настолько, что умчался к забору и звонко лаял, требуя внимания.

– Ну что ты шумишь, – попробовала урезонить горластого малыша хозяйка. – Чего вдруг тебе понадобилось на ночь глядя в поле мчаться? Там кроме сена и нет ничего.

Но Бомжик не унимался, и бабуся сдалась.

Уже здорово смеркалось и следовало поторапливаться. Оставив Рекса во дворе за старшего, бабуся, открыв ворота, поспешила за резво умчавшимся вперёд Бомжиком.

К счастью, далеко идти не пришлось. Уже у первой копны Бомжик остановился и, почти как настоящая охотничья собака, сделал стойку. Бабуся в вечерних сумерках никак не могла разглядеть, что он там нашёл. Пёс, потеряв, наконец, всяческое терпение, залаял. И копна зашевелилась. Точнее, зашевелилась утка Ляля, зарывшаяся в пахучее сено.

– А, вот ты куда спряталась, – бабуся протянула руку и достала беглянку. Но. Как оказалось, утка там была не одна: напуганные лаем из копны посыпались крохотные пёстрые, почти сливающиеся с травой утята.

– Ах ты ж, батюшки, – запричитала бабуся, ловко подворачивая подол фартука и засовывая туда, как в мешок, барахтающуюся утку.

Новорождённые утята стремительно разбегались.

– Давай, дружок, ищи их, – обратилась за помощью к Бомжику бабуся.

И малыш тут же усердно стал помогать Он-то, в отличие от бабуси, искал не глазами, а – носом, и наступающие сумерки ему не мешали.

Над каждым найденным утёнком Бомжик зависал, упершись в беднягу носом. Малыши, вероятно с перепугу, замирали и не шевелились, поэтому собирать их было легко. И когда последний утёнок оказался надёжно упрятан в фартук, Бомжик наконец-то решил, что можно и отдохнуть. Он уселся у бабулиных ног и приготовился получать заслуженную похвалу. В подоле шевелились утята и недовольно кряхтела их мама Ляля, а бабуся, наклонившись, старательно чесала за ухом счастливого помощника. Да и как не радоваться, утка-то найдена, да не одна, а с детьми. И уж у бабуси в подоле точно безопаснее, чем в копне сена. Бомжик был очень доволен и совсем не обращал внимания на приближающуюся ночь.

Он бы и ещё посидел, принимая заслуженную ласку, но Рекс, обеспокоенный нарушением привычного распорядка, принялся глухо взлаивать, зовя домой загулявшую хозяйку.

Так в темноте они и вернулись.

Водворив Лялю с малышами в птичник и закрыв на ночь дверь, бабуся, сопровождаемая верным Бомжиком, отправилась спать. Но сон никак не шёл, не выходила из головы загадка, когда же Ляля умудрилась высидеть птенцов, ведь вроде бы постоянно была на виду.