Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совет Русского Патриотического Общества в Великобритании прислал вырезку из газеты «Последние Новости» со статьей «Русские в Палестине» «с нападками» на духовенство Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Синод запросил отзыв архиепископа Анастасия и выразил благодарность данному Совету «за заботы о благе церковном»[91]. Позже владыка прислал свой отзыв об этой статье[92].
Исполняющий обязанности Начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Мелетий и архиепископ Анастасий в своих июльских письмах рассказали о бедствиях, причиненных Миссии, случившимся в Палестине землетрясением. Информация об этом событии была опубликована в церковной и светской прессе[93].
В конце года, докладывая по церковным вопросам и о делах Миссии, архиепископ Анастасий доложил о замене и. о. Начальника Миссии архимандрита Мелетия иеромонахом Киприаном. В виду несрочности вопроса Синод отложил его рассмотрение[94]. В начале следующего, 1928 года, Синод постановил назначить иеромонаха Киприана (Керна) – преподавателя Битольской духовной семинарии, на должность Начальника Российской Духовной Миссии в Иерусалиме, с возведением в сан архимандрита. Об этом факте постановили сообщить иеромонаху Киприану – для принятия тем мер к увольнению от сербской службы, и Преосвященному Иосифу, епископу Битольскому, прося отпустить иером. Киприана для пользы Православной Церкви в Русской Миссии в Иерусалиме. После формального увольнения иеромонаха Киприана от сербской службы считать его назначенным на избранную должность[95].
В последующие годы архимандрит Киприан, Начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, регулярно докладывал о положении Духовной Миссии[96].
В ноябре 1930 года была заслушана переписка, связанная с поступившей жалобой Председателя Православного Палестинского Общества князя А. А. Ширинского-Шихматова на Русскую Духовную Миссию в Палестине. Дело было передано на рассмотрение и отзыв члену Синода архиепископу Гермогену[97].
Епархиальная жизнь. Балканы
Королевство сербов, хорватов и словенцев
С самого начала 1920-х гг. Королевство СХС (Королевство сербов, хорватов и словенцев, с 1929 г. Югославия) оказалось главным центром русской церковной эмиграции – той ее части, которая находилась в ведении Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ). В начале 1920-х гг. в стране насчитывалось более 70 тыс. русских беженцев.
Уже к 16 февраля 1921 г. на территории королевства было 215 колоний русских эмигрантов, затем их число выросло до 300. Из 17 905 опрошенных в 1922 г. беженцев из России 215 (1,2 %) составляли священнослужители[98].
Большая часть эмигрантов были верующими. В марте 1931 г. в стране состоялась государственная перепись населения. Согласно ее результатам, из 26 790 не принявших югославское гражданство русских беженцев 24 214 (90,4 %) назвали себя православными[99]. Это способствовало активному развитию церковной жизни. Как писал Н. М. Зернов, религия и Церковь несли русским людям в изгнании «образ России, который не могла уничтожить революция»[100].
В период между двумя мировыми войнами в Югославии было зарегистрировано более тысячи русских организаций.
В вузах страны преподавали примерно 120 российских профессоров… а всего в Югославии работали более 600 русских учителей и преподавателей. 15 российских ученых были членами Сербской академии наук и искусств[101].
Уже в начале 1920-х гг. возникла целая сеть русских учебных заведений, многие из которых имели свои домовые храмы.
Всего в Югославии работали более 70 русских архитекторов. Многие из них (Г. И. Самойлов, В. М. Андросов, В. В. Сташевский, В. В. Лукомский и др.) возводили по своим проектам храмы для сербов[102]. Широкую известность приобрели русское иконописное и церковное хоровое искусство[103]. Около 250 русских пастырей нашли себе приходские места в сербских храмах. Этим российское духовенство оказало Сербской Церкви значительную помощь, возместив ее потери в священнослужителях, погибших в ходе войны.
В то же время, – отмечает исследователь, – положение Русской Православной Церкви в Югославии было нелегким: государственные органы (вероятно, не желая политических осложнений) так и не признали ее официального статуса. В результате она, в отличие от признанных властями религиозных организаций, не могла получать довольно значительную ежегодную помощь из бюджетов Министерства юстиции и Министерства просвещения на содержание администрации и духовных учебных заведений. Не обладала Русская Церковь и правом на сбор и обложение своих прихожан налогами и таксами, что обычно составляло основной источник поступления в церковную казну… Некоторые сербские иерархи считали, что русским эмигрантам вообще незачем иметь свою церковную организацию[104].
Но самое главное явление русской православной эмиграции в Королевстве СХС связано, конечно же, с пребыванием в этой стране русских архиереев.
Первые пять архиереев-беженцев: владыка Евлогий, а также епископы Митрофан, Георгий, Гавриил и Аполлинарий – приехали в Белград еще 5 февраля 1920 г. На вокзале они были встречены сербским епископом Нишским Досифеем, который обратился к ним со словами: «…Мы рады оказать вам гостеприимство за все то, что русские для нас сделали. И это не фразы…»[105]
В мае 1921 г. Сербский Патриарх Димитрий пригласил Высшее Русское Церковное управление за границей (ВРЦУЗ) переехать из Константинополя на территорию Королевства СХС. И уже 31 августа того же года Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви постановил принять под свою защиту ВРЦУЗ с сохранением ее самостоятельной юрисдикции. Таким образом, Русской Церкви фактически предоставлены были автокефальные права на территории Королевства СХС. В компетенцию управления включались следующие дела:
1. Юрисдикция над русским духовенством вне нашего государства и над русским духовенством, не состоящим на приходской и государственной учебной службе, как и над военным духовенством в Русской Армии, которое не находится на сербской церковной службе. 2. Бракоразводные споры русских беженцев[106].
На основании этого постановления 3 октября 1921 г. управление русскими общинами в королевстве, с благословения Патриарха Димитрия, взял на себя митрополит Антоний (Храповицкий).
Монахи из России проживали в нескольких сербских монастырях, а в некоторых случаях назначались настоятелями.
Кроме того, были образованы два самостоятельных русских монастыря – мужской в Мильково, с 25 насельниками, и женский – в Хопово, с 70 монахинями[107]. Русские монахи и монахини сыграли важную роль в деле распространения монашеских идеалов в стране. М. В. Шкаровский в своей статье подробно описывает некоторые показательные примеры этого явления. Исследователь приводит характерный отзыв берлинской газеты «Кройц-Цайтунг» (1933):
Сербские монастыри большей частью пустые, но значительная часть
