Хокку заката, хокку рассвета - Оксана Аболина

Таааааак, теперь ждем. Терпелки хватает у Черного Ягуара. Профессия такая. Можно, конечно, в маджонг поиграть на компьютере, пока ожидание тянется. Но больно быстро садятся солнечные аккумуляторы, а заряжаются зимой — очень уж долго. Надо оставить запас энергии для разговора с Лордом.

А вот и наш голубчик, младший Сванидзе, похоже. В шерстяной куртке, вязаной шапке, что-то прячет на груди, за пазухой, придерживает руками. Котика на регистрацию понесли, значится. Ну что же, счастливого пути, господин Сванидзе. А Черный Ягуар пока к вашему папе наведается. Кажется, штора слегка сдвинулась? Нет, показалось. Очень хорошо, приступаем к работе…

Стандартная электронная отмычка оперативника не сработала. Ничего-ничего… Лазер на замок не подействовал? И это — ничего… Как бы знатно вы, дорогие мои, ни приготовились, а еще не придумали такой запор, который Черный Ягуар не откроет… Терпение, чуток терпения. Что такое? Дверь открылась, сама впустила… Ловушка? Осторожность. Без паники, сейчас все выяснится. Тихо, достаем телескопическую трость-щуп, проводим за порог, кажется, все в порядке. Сами не заходим пока. Палец вперед. Руку. Ладно, рискнем. Никого. Темно. Свет не включаем. Довольно ночного зрения. Пять секунд на аккомодацию. Прикроем дверь, и — на разведку квартиры. Бегом, но тихо. Тихо, но бегом.

Шкаф в прихожей — пуст, никого. Ванна, туалет, кухня — чисто. Комната — унылая спальня с тремя кроватями, под которыми никого нет. Везде плотные, оборонительные, из военторга шторы, предназначенные для светомаскировки. Последняя комната. Ух ты! Вся заставлена книжными стеллажами. С настоящими книгами. Из бумаги. Это что — сон? Стоп-стоп-стоп. Об этом потом. Сначала работа.

Вот и клиент. Сидит в инвалидном кресле. Спиной к двери. Проблем не будет. Он и не успеет ничего заметить. Все-таки, и впрямь удача повернулась к Черному Ягуару лицом.

— Свет, — вдруг громко сказал сидящий в кресле и в комнате зажглись светильники. Кресло повернулось вокруг своей оси. — Здравствуй. Ты эколог? Подожди, не убивай меня. Я хотел бы совсем недолго поговорить с тобой. Не беспокойся, у тебя останется достаточно времени…

— Зачем? — хрипло спросил Черный Ягуар и удивился сам себе. Разговоры с клиентами строго запрещены. Он никогда не нарушал это правило.

Сванидзе не ответил. Кресло медленно повернулось. На Черного Ягуара внимательно смотрел изможденный старик, лицо — все в мелких морщинах и глубоких трещинах, кожа — белая, сухая, неживая, давно забывшая дневной свет. Редкие седые волосы на висках еле-еле прикрывали круглую плешь на макушке. Руки — белые, мощные, с огромными вздутыми черными венами. Ноги — тонкие, мертвые, сразу видно, что мышцы парализованы. Ничего против Черного Ягуара старик не сможет предпринять. Черный Ягуар слегка расслабился, обмяк. Но провести себя не дал.

— Тебе пора умереть, старик, — сказал он. — Не беспокойся. Ты умрешь легкой смертью. И у нас будет еще час на то, чтобы поговорить. Если ты и впрямь этого хочешь. — Черный Ягуар подошел к креслу, хотел дотронуться до старика, но тот отвел его руку в сторону.

— Подожди, — сказал он. — Что это будет? Яд?

— Да, — ответил Черный Ягуар. — Паутинный укол. Ты ничего не почувствуешь, но через час заснешь.

— Хорошо, — согласился старик. — Позволь мне только помолиться перед смертью.

— Это лишнее, — возразил Черный Ягуар. — у тебя останется время и на это, — тонким, едва заметным движением он коснулся шеи старика, — Вот теперь все готово. И мы можем побеседовать. Или ты можешь помолиться. Я так понял, ты веришь в Бога?

Старик показал ему на стул, Черный Ягуар, подумав несколько мгновений, решился и сел на него по-турецки, держа в поле зрения дверь и окно.

— Да. Я верю в Бога, — спокойно подтвердил старик. — Скажи, как зовут тебя?

— Зачем тебе это знать?

— Я давно тебя ждал. А сегодня почувствовал — придешь. Признаться честно, я думал, ты будешь совсем другой. Знаешь, ты мне нравишься. Хотелось бы побольше узнать о тебе.

— Зачем? — повторил Черный Ягуар. — Твое знание исчезнет вместе с тобой.

— Ты так думаешь? — спросил старик. — Я уверен, что до конца не умру.

— Ты сумасшедший, и ты забыл, как выглядит мир снаружи, — сказал Черный Ягуар. — Смерть — это навсегда. Она уравнивает всех. Тот, кто умер, — мертв, мертвее не бывает, поверь мне, я каждый день вижу смерть. Завтра ты будешь пеплом.

— Позволь не согласиться с тобой, — возразил старик. — Есть вещи, которых ты не можешь знать. Часть человека — его душа — остается жить. И она отправляется на суд к Богу.

Черный Ягуар поморщился:

— Я не люблю Бога.

— В этом трудно усомниться, — усмехнулся старик. — Но что ты знаешь о Нем?

— Он злой. Хотя иногда я думаю, что Он умер. После Его смерти мир стал гнить и жутко вонять. Кто родился после смерти Бога, тому не повезло. Очень сильно. Лучше бы Он уничтожил мир, пока еще был жив.

— Бог и, правда, умер. Но Он воскрес, сынок. Чтобы живы были мы с тобой, — тихо сказал старик. — Вечно живы…

— Это все сказки. С чего ты это взял?

— Кто прожил долгую жизнь, тот много знает, — произнес старик. — Кое-что мне известно из книг, кое-что из мистического опыта моей собственной грешной души.

— Ты сумасшедший, — повторил Черный Ягуар. — Ты веришь в то, чего нет.

— А во что веришь ты? — спросил старик. — Убивая людей, ты совершаешь страшный грех.

— Я верю в то, что экологи помогают миру продержаться. Не сгнить заживо до той поры, пока ученые не придумают для его болезни лекарство. Мир сильно болен, может быть, он умрет, но экологи дают ему шанс. Мы не врачи, но санитары. И нет никакого греха в работе санитара.

— Ты даже не представляешь, чем в самом деле должен заниматься эколог.

Черный Ягуар меланхолично пожал плечами.

— Чем всегда занимались, тем и будем.

— Ты ошибаешься, — сказал старик. — Экология не всегда была покрыта тайной. Раньше они были врачами природы. Следили за ее состоянием, били тревогу, когда ей что-то угрожало, требовали, чтобы люди не занимались загрязнением окружающей среды. Чтобы мир был здоров. Но потом кто-то решил, что экологи мешают человечеству катиться к пропасти так стремительно, как ему этого хочется. И для них придумали новую работу. А старая со временем стерлась из памяти. Книг ведь не сохранилось…

— Кое-что сохранилось, — уклончиво возразил Черный Ягуар. — Я проверю твои слова.

— Проверь, — мягко усмехнулся старик. — Могу я тебя попросить об одной вещи?

— Что именно?

— Я столько лет сидел при искусственном освещении. Мои сыновья боялись открывать окна, чтобы, не дай Бог, кто из соседей не увидел мой силуэт. Теперь мне бояться нечего. Открой, пожалуйста, шторы. Я хочу умереть при дневном свете. Я хочу видеть небо. Жаль, что сейчас не лето. Летом как-то веселее отдавать Богу душу. И форточку тоже открой — очень хочется вдохнуть свежего воздуха.

Черный Ягуар подошел к окну, отдернул штору, открыл форточку. Поток свежего воздуха устремился в комнату, напоминающую книжный склеп. Старик зажмурился и прикрыл лицо ладонью.

— Может, закрыть обратно?

— Нет, пусть останется. Кто там ползет по стеклу?

— Муха.

— Зимой редко бывают мухи.

— Спутницы смерти, — равнодушно заметил Черный Ягуар. — Я часто вижу их в домах клиентов. Насекомых привлекает запах смерти. Они его заранее чувствуют.

— Это возможно, — согласился старик. — Что-то такое я слышал…

Неожиданно он воодушевился.

— Знаешь, что я хочу сказать тебе? Вот эта муха — она ползет по стеклу. Ей кажется, что она держит своими лапками весь мир — тот, который снаружи. Всю его тяжесть. Он лучше, чем этот — тесный, мрачный. Там — свет и простор. Муха не видит, что это просто стекло. Ей не нужно держать на своих лапах весь мир. Достаточно вылететь в форточку…

— И замерзнуть.

— И замерзнуть, потому что она не готова к такому исходу событий. Если бы она понимала, что занимается бесполезным занятием, то была бы совсем другой. Ей не страшен был бы холод.

Речь старика становилась все более медленной. Вот-вот он должен был умереть.

— Тебе пора уходить, — сказал Черный Ягуар. — Если ты и вправду хотел молиться своему Богу, то сейчас самое время. Можно я пока посмотрю книги?

— Да, конечно, — кивнул в ответ старик и что-то невнятное забормотал, совершая правой рукой непонятный широкий жест. Ягуар хотел спросить, что это за обряд, но решил промолчать. Старик понравился ему, он хотел проявить уважение к его последней воле. Читал когда-то, что так было принято в прежние времена.

Внезапно старик прекратил молитву и обратился к Черному Ягуару:

— Если тебе что-то понравилось из книг, возьми себе.

— У нас не принято брать вещи клиента. Родные могут заметить.