Журнал «Вокруг Света» №11 за 1960 год - Вокруг Света
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Гром и молнии»
Третья страница нашей записной книжки привела нас на территорию завода. Обширная строительная площадка обращена «лицом» к открытому полю. Завод, по словам Ивана Прокопьевича, будет непрерывно расти и расширяться.
У края площадки уже построено шестиэтажное здание Малого лавсана. Здесь стоят опытные химические установки. Рядом расправляют плечи еще более крупные корпуса Большого лавсана.
Строительный материал непрерывно движется — здесь все время нужно быть начеку, чтобы не угодить под колеса самосвалов, груженных бетоном, кирпичом, лесом. В дальнем углу двора мы заметили холмы железобетонных плит довольно странного вида. Побитые, исковерканные, они вросли в землю и производили впечатление жертв землетрясения.
Наше недоумение рассеялось, когда вечером мы зашли в здание заводоуправления. Тот же железобетонный хлам был изображен на комсомольском сатирическом плакате «Молния». Виновниками чрезвычайного происшествия на стройке оказались руководители предприятия «Стальмонтаж». Выгрузку и хранение железобетона они вели из рук вон плохо.
Строительство Курского завода синтетического волокна объявлено ударной комсомольской стройкой, и если вы хотите узнать, чем живет завод, приходите в комсомольский штаб, в небольшую, всегда заполненную народом комнату. Здесь явственнее всего прощупывается напряженный пульс стройки, сюда, словно на экран, отбрасывают свет все события, происходящие на предприятии. Беспощадные грозовые удары комсомольских «молний» заставляют трепетать нерадивых хозяйственников. Однако и сам начальник штаба Георгий Мощинский не любит, когда над заводом «блещут молнии».
— Понимаете, — взволнованно говорит он, — мы стремимся к тому, чтобы каждый человек у нас работал по-коммунистически. Добьемся этого — не понадобятся «молнии», и так все видно будет.
Мы долго наблюдали за одним каменщиком. Четкие энергичные движения мастерком — и раствор на месте, затем артистический жест рукой — и кирпич намертво влипает в стену. Два-три приглаживающих шлепка, как будто мастер расписался, и снова тот же цикл жестов. Не каменщик, а прямо дирижер всей многоголосой симфонии стройки. Казалось, повинуясь его жестам, плавно движутся стрелы кранов, вспыхивают ослепительные солнца электросварки, поднимаются и опускаются тысячи рабочих рук.
— Художник, что и говорить, — сказал Иван Прокопьевич, заметив, что мы залюбовались работой каменщика, — но уж слишком рисуется. Вы лучше взгляните, как бригада Павла Титова работает.
Бригада Павла Титова бетонировала арочные своды корпуса Большого лавсана. Самому бригадиру не дашь больше тридцати лет, но он уже прошел трудную школу больших строек — «Казахстанской Магнитки» и Джезказгана. Наверно, поэтому он и его молодые товарищи одними из первых на заводе добились высокого звания бригады коммунистического труда.
Вначале ничего необыкновенного в их работе мы не увидели: одни ребята укрепляли опалубку, подгоняя доски одну к другой, другие, не торопясь, заливали в паз бетон, третьи утюжили его вибраторами. Все просто, обыденно.
И, лишь приглядевшись внимательнее, мы заметили, как ритмично и слаженно они работают. Ни одного лишнего движения, словно стояли они у поточной линии.
Именно этот доведенный до совершенства стиль работы и помог им прошлой зимой совершить трудовой подвиг.
В январе — феврале бригаде Павла Титова часто приходилось простаивать. Подводили плотники, не хватало бетона, иногда пара. За неделю они едва успевали забетонировать два-три свода. А тут — авария. При проходке траншеи повредили высоковольтный кабель. Все встало: прекратилась подача энергии, тепла, пара. Сроки строительства большого химического корпуса были под угрозой срыва.
Бригада Титова решила вывести строительство из прорыва. Ребята договорились о дополнительном снабжении бетоном, подобрали еще нескольких рабочих из других бригад, разбились на две смены и приступили к скоростному бетонированию, используя разработанную ими самими систему крепления. На некоторые своды у них уходило всего 5—6 часов времени. Строительство завода снова вошло в график.
Малый лавсан
Вместе с Иваном Прокопьевичем мы зашли в здание Малого лавсана. Первый этаж занимают здесь текстильные машины, выше — химическая лаборатория и цехи. Они уставлены белотелыми аппаратами, которые соединяются между собой трубами, одетыми в шубы теплоизоляции. Колыбель лавсана — самый верхний этаж, где лавсан вступает в реакцию со своим вторым компонентом — этиленгликолем. Смесь постепенно опускается с этажа на этаж, проходя различные химические преобразования при высоком давлении и температуре. Наконец она попадает в цех, где стоят фильеры — металлические сита с отверстиями 0,06 миллиметра в диаметре. Здесь лавсан вытягивается в нити.
Во всех цехах безукоризненная чистота, свежий воздух. Но чистыми должны быть не только помещения и аппараты, чистыми и опрятными должны быть человеческие руки, имеющие дело с тончайшими лавсановыми нитями. За этим следят 80 маникюрш, работающих на заводе.
В фильерном цехе Иван Прокопьевич познакомил нас с Ниной Козлитиной.
— Совсем недавно, — говорил он, — была Нина каменщицей, сама Малый лавсан строила. У нас многие химики, обслуживающие сейчас опытные установки, как и Нина, бывшие строители — каменщики, плотники, арматурщики.
Биография Нины показалась нам любопытной. Поэтому мы и решили рассказать о ней подробнее. Эта страница нашей записной книжки озаглавлена
Химия — ее призвание
В тот первый день она убирала мусор с заводского двора. Небо, серое, осеннее, с пороховым отливом, сочилось дождем. Сырой ветер мутил лужи, бросал в лицо косые крупные капли, тоскливо свистел вдоль мокрого деревянного забора. Она собирала кирпичный бой и невольно вспоминала недавнее прошлое.
...Голубые дали юности, школа. Уже тогда потянулась Нина к химии. Ее увлекли таинственные процессы превращения веществ, невидимая игра молекул, их сложные, прерывающиеся и вновь возобновляющиеся комбинации.
Кончились школьные годы... Ей показалось, что она вышла на опушку леса своей юности и вдруг увидела, что впереди, на равнине, залитой солнцем, убегают вдаль тысячи далеких заманчивых дорог. По какой пойти? Какую выбрать специальность? Она выбрала сельскохозяйственный институт.
К экзамену по химии Нина не готовилась, была уверена, что знает ее хорошо. Но на экзамене случилось невероятное — она что-то забыла, растерялась, замолчала... и потеряла балл, который оказался решающим при большом конкурсе.
И вот она снова рядом с химией — работает на заводе синтетического волокна. Но какая это тяжелая «химия»! Болят руки, спина — боль во всем теле. А тут еще дождь, слякоть. И на минуту ей представилось, что и сама ее жизнь похожа на этот осенний день — хмурая, встревоженная.
Но прошел день, неделя, дело пошло веселее. Она стала ученицей в бригаде каменщиков, а потом и каменщицей. У Нины появились новые подруги, новые обязанности — ее выбрали в члены комитета комсомола. Жизнь словно ласково обняла ее за плечи и повела вперед — к новым большим радостям.
Однажды ее вызвали в комитет комсомола и предложили поехать на учебу в Клин на капроновый комбинат. В этот день она впервые по-настоящему почувствовала себя счастливой. Наконец-то сбылась ее давняя мечта стать химиком.
Нина проучилась восемь месяцев. Это было начало большого нового пути в ее жизни.
Впереди у Нины и ее товарищей большая ответственная работа. Нужно еще много сделать, чтобы лавсан стал крепче, выносливее, дешевле. Они справятся с этой работой, потому что любят ее, постоянно учатся и растут рядом с «большой химией» Курска.
Материалы подготовлены бригадой экспедиции: Г. Голубевым, Ю. Полковниковым, Ю. Попковым.
Американский дикий человек
Иван Т. Сэндерсон — известный американский зоолог, автор многих научных книг и статей. Одно из увлечений Сендерсона — исследование вымерших животных, научно обоснованное воссоздание их облика и образа жизни. Но вот недавно Иван Т. Сэндерсон выступил в печати со статьей весьма необычного содержания. В несколько сокращенном виде мы предлагаем эту статью вниманию наших читателей.
Калифорния — обширный и разнообразный край, где можно встретить все: от бесплодных пустынь до роскошных тропических лесов и полудействующих вулканов.
Местные жители любят всевозможные шутки и небылицы. Но есть одна небылица, над которой никто не смеется.
Двадцать седьмого августа 1958 года Джеральд Крю собрался ехать на работу. Он работал на строительстве автострады в округе Гумбольдт в долине Арройо-Блафф — почти не исследованной местности, расположенной в северо-западной части Калифорнии.
