Охота на фейри (ЛП) - Уилсон Сара

Глава восьмая

— Она хотя бы в безопасности, — сказала мама тем вечером, когда мы вернулись. — Это была ложная тревога.

— Она, наверное, заблудилась, — сказал отец, но его голос был осторожным. Он не любил быстро делать выводы, и было все еще странно найти ребенка в лесу живым и невредимым. Особенно далеко от дома.

Я не говорила ему о Сияющем, которого видела. Знание об этом горело в груди, тайна хотела вылететь и понестись от человека к человеку. Но нет. Они уже не доверяли мне из-за Хуланны. Я слышала, как Певчий шептал отцу приглядывать за мной. И когда я спросила у Олэна, видел ли он Сияющего, он рассмеялся и сказал, что только мне хватило бы смелости заявить, что я видела Светлый народец, когда я не могла видеть.

Если я скажу им, что видела одного снова, еще и не того, что раньше, они поверят мне? Они захотят знать, почему я не позвала на помощь. И как мне объяснить ту пьянящую и чарующую смесь эмоций, которые я ощущала при виде него? Щеки пылали от одной мысли об этом сейчас.

— Может, стоит поискать старые артефакты, — отметила мама. — То, что наши бабушки спрятали для времен, когда они вернутся.

Она произнесла «они» так, словно боялась произносить даже Сияющие или Светлый народец вместо «фейри». Она знала, что даже их название в мыслях звало их?

— Сказки старушек, — фыркнул отец. — Они не были правдой раньше, не будут правдой и теперь.

— Они не стали бы прятать артефакты, если бы это не было правдой, — возмутилась мама. — Железное кольцо, Кулон-гвоздь, Клетка душ…

— Генда, — голос отца был нежным. — Ты смотришь на это, потому что ослеплена горем. Скорби со мной. У нас есть время.

Я услышала шорох ткани, их сияющие силуэты объединились — в объятиях, наверное. Было сложно понять с новым зрением. Я закрыла глаза, чтобы отдохнуть немного от видений, от которых болела голова.

— Я посижу в саду, — грубо сказала я. Я устала. Мы долго шли, пока не нашли девочку Землекопов.

— Посиди с нами, — предложила мама, но в голосе была печаль, и слезы точно были близко. Мои родители могли плакать вместе. Я не хотела сейчас слезы. Слезы означали поражение, а я не хотела пока сдаваться. Должен быть способ вернуть ее.

— Мне просто нужно побыть одной, — сказала я, тростью отыскала путь к двери.

Ночной воздух был прохладным на лице, полным запахов цветов, которые засыпали, и звуков коз, устраивающихся на ночь. Кому-то нужно было отвести их на пастбище. Они были в загоне весь день, и это сделает их недовольными. Но это была моя работа. Моя и Хуланны, а Хуланна пропала.

Мне нужно было преимущество. У меня уже был недостаток — я потеряла зрение — и я не звала это новое зрение хорошей заменой. И мне нужен был инструмент, чтобы не отставать. Может, если я отыщу древнюю вещицу из тех, о которых говорила мама, я смогу все исправить.

Но как найти древние артефакты? Мама не уточнила.

Это было похожим на то, что делали старушки. Где бы нам спрятать артефакты на экстренный случай для будущих поколений? О, не знаю, давай спрячем так, чтобы было сложно найти, когда они снова потребуются. Так, если их кто-то найдет, мы будем знать, что они достойны. Но вдруг кто-то наткнется на тайник? Тогда тот человек достоин. Недостойные люди не найдут волшебные артефакты в лесу, да?

Я села на скамью в саду и размышляла об этом, скользя вторым зрением по ярким цветам — их цветочные души были почти такими же милыми, как настоящие бутоны — и ленты цвета были сплетены на пейзаже. Они снова звали меня. Особенно, золотой, который пульсировал светом, когда я смотрела на него.

Я была уверена, что тот след приведет к чему-то невероятному. Послушайте меня! Я была безумной, как те женщины-предки.

Я прикусила губу, поглядывая на наш дом. Всхлипы мамы было слышно, и я была уверена, что и папа плакал. Я не хотела их беспокоить. Не было смысла беспокоить людей из-за простой догадки.

Я могла сделать это сама, да? Я не была бесполезной, потому что потеряла зрение. Я стиснула зубы, отгоняя мысли о слепоте. Я разберусь с теми эмоциями позже, когда угроза минует. Это была моя вина, и я исправлю это, если ленты цвета приведут меня к подсказке. Глупо тогда не идти за ними, да?

Так почему было сложно уговорить себя сделать это?

Я отогнала ту мысль, сжала трость и осторожно прошла к золотой ленте. Она словно поприветствовала меня, стала ярче, когда я подошла. Я это сделала! Но куда теперь?

Я окинула ленту взглядом, но не было ясно, куда следовать. Нужно было угадать. Один конец тянулся к деревне — не идеально. Не когда я шла с тростью, и все могли меня увидеть.

Я пойду в другую сторону и буду надеяться, что выбрала правильно.

Может, повезло, может, это была судьба, но лента вела по вытертой тропе к востоку Скандтона. Мои шаги были тихими по земле, я шла по памяти и за золотой лентой, трость покачивалась передо мной, пока я шагала, чтобы не врезаться носком в камень или корень.

Я с болью разглядывала меняющийся пейзаж. Деревья появлялись и пропадали. Звезды и завитки света оживали и угасали, оставляя за собой только шепот. Это вызывало тошноту.

В той тишине я услышала шепот. Кто-то не знал, что я была тут.

— Если они вернулись, то это ее вина. Серьезно, Олэн, тебе не нужно быть рядом с той девушкой.

Мои щеки вспыхнули. Тот, кто шептал в лесу, говорил обо мне. Голос был знакомым, но я не осмелилась озираться, чтобы проверить. Хуже разговоров людей о тебе за спиной было дать им понять, что ты знал про их мнение о тебе.

— Она слепая. Что мне делать, обходиться с ней плохо после того, как она потеряла зрение? Успокойся.

— Просто ты не серьезен о нас, ведь ты постоянно с ней.

Ха! У Олэна была девушка. И я ей не нравилась.

У меня были проблемы серьезнее парней. Она могла забирать этого Певчего с мандолиной. И они могли обсуждать наедине меня и мою слепоту, если это их развлекало. Мне нужно было спасти сестру, найти артефакт, познать новый мир. Мое решение не разобьет подросток, который играл надоедливую музыку на старой мандолине.

Так почему их слова так обжигали?

Глава девятая

Когда я начала жалеть о своем решении, было уже поздно.

Холодало. Было так холодно, что я решила, что солнце уже село. Я уже споткнулась и упала так много раз, что сбилась со счета. Мои мягкие шерстяные штаны могли порваться, но я не осмелилась остановиться и искать дыры или заниматься ноющими коленями. Если я не докажу, что это чего-то стоило, я не смогу ничего показать дома, принесу родителям больше горя и разочарования. Если я смогу найти что-то на конце ленты… я заберу это, да?

Это было странно, но лента будто шептала мне, я будто слышала голос того, кто оставил след.

«Спрячь. Спрячь надежно до их возвращения».

Значит, я шла по верному пути! Если я смогу забрать нечто ценное, то я покажу им, что могла быть Охотником деревни. Как-то.

Слепота была только… препятствием… не приговором.

Впереди послышался шорох, розовое пятно мелькнуло на тропе со своей лентой следа, хотя цвет почти сразу же угас. Я заметила длинные уши. Заяц.

Видите? Я еще видела зверей. Немного. Я видела их души. Это могло пригодиться на охоте, да?

Ветка ударила меня по лицу, и я подавила вскрик боли. Она попала по глазам. Я закрыла их, погрузилась во тьму. Даже второе зрение оставило меня, и я старалась не плакать от боли и недовольства.