Муж любовницы моего мужа - Таня Володина

Я развернулась к ней:

— Просто помочь? От всей души, да? Как с работой?

— А что с работой? — удивилась она.

— Это же ты послала ко мне Кирилла Олеговича в прошлом году? Думаешь, я не догадываюсь, почему он оставляет такие безумные чаевые? — Всё-таки меня сильно задела вчерашняя размолвка с Ярцевым, когда он кинул на столик десять тысяч и сбежал из салона нестриженым. — А теперь для полного счастья ты заставишь его со мной переспать? А, может, он не хочет? Ни стричься у меня, ни заниматься сексом!

— Ха-ха-ха, — заливисто рассмеялась Зоя. — Кирилл часто бывает в Мухоборе. Однажды я посоветовала ему сходить в местную парикмахерскую к мастеру Маше — вот и вся моя помощь. Дальше он ходил к тебе по собственной инициативе. Про деньги я не в курсе. Если он оставляет тебе чаевые — значит, заслужила. Он щедрый человек.

— Никогда не поверю, что я стригу лучше питерских мастеров!

— Может, и не лучше, но ему нравится. В чём ты меня обвиняешь?

— В том, что Кирилл Олегович… Что ты его… Что он…

— Ты подозреваешь, что его не устраивает качество твоих услуг, но он продолжает ездить к тебе по моей просьбе? — сформулировала мои опасения Зоя.

— Да! Именно!

— Почему ты настолько в себе не уверена? Расслабься. Если у Кирилла возникнут претензии, он обязательно тебе сообщит. Он не мазохист, терпеть не будет. А что касается секса… Кирилла и заставлять не придётся, его от тебя кроет.

Мы подъехали к дому Истоминых. Зоя остановилась, но я не торопилась выходить из машины. Слова Зои меня потрясли. Где хладнокровный Ярцев, а где «кроет»? Она что-то напутала.

— С чего ты взяла? Он никогда не проявлял ко мне интереса. Ни намёка, ни одного лишнего взгляда.

— Он сам мне признался.

— Я не верю.

— Ты абсолютно в его вкусе.

— Ему нравятся женщины модельной внешности, — возразила я.

— Тебе-то откуда знать, какие женщины ему нравятся? По мне судишь? — Зоя состроила кислую гримасу. — Когда мы познакомились, у меня была такая же фигура, как у тебя. Грудь, талия, попа. Я похудела не так давно. У меня расстройство пищевого поведения, но я не хочу это обсуждать.

— Извини, — пробормотала я. — Ты такая стройная и стильная. Не женщина, а… фея!

Она насмешливо вскинула идеально выщипанную бровь:

— Это что, признание в симпатии?

Я хохотнула:

— Можешь считать и так.

— Иди уже, — сказала Зоя. — Мне пора возвращаться на конюшню, люди ждут.

— Ты ведь не расскажешь о нашем разговоре Диме? Я не хочу, чтобы он знал, что я всё знаю. Мне нужно время, чтобы принять решение — разводиться или попытаться наладить отношения.

— Я ничего ему не скажу, — пообещала она.

— А Кириллу Олеговичу?

— А Кириллу расскажу, конечно. От мужа у меня секретов нет.

Кроет… «Его от тебя кроет». Ну надо же! Я бы в жизни не догадалась. Это я украдкой рассматривала Кирилла Олеговича, любовалась его выразительным ртом, ухоженной бородкой и голубыми глазами. Да я даже на часы его пялилась! Замечал ли он моё любопытство? Расценивал ли эти погляделки как вторжение в личное пространство или ему был приятен мой тщательно скрываемый интерес?

Я не сомневалась, что Зоя сказала правду. После всего, что она выложила о себе, Диме и рискованном сексуальном эксперименте, вряд ли бы она стала врать о муже. Зачем его подставлять? Почему-то при мысли, что я нравлюсь Кириллу Олеговичу, начинали гореть щёки. А когда я думала о том, что они занимались сексом втроём, — Зоя, Кирилл Олегович и Димка, — по телу пробегала дрожь.

Как они это делали? В теории я знала, как это происходит, но меня интересовали подробности. Позы, действия, ощущения. Кто кого поцеловал, что они чувствовали, кто кончил первым. Мой Дима лежал в одной постели с Зоей и Кириллом Олеговичем. Голый и возбуждённый. Этот факт казался мне таким фантастическим, что не умещался в голове. Это как узнать, что твоя кошка по ночам вышивает крестиком.

Моя ревность превратилась в какое-то другое чувство. Может, потому, что я поняла: Дима — не коварный изменник, наслаждающийся счастьем на стороне, а человек, попавший в идиотскую ситуацию. Очевидно, он сам страдал из-за своей измены. У него ведь тоже не было секса четыре месяца. При этом он знал, что Зоя не бросит своего крутого мужа ради мальчишки-ветеринара. На что он надеялся? Чего ждал? Какие мысли бродили у него в голове?

Как всегда в выходной день, я вымыла в доме полы, вытерла пыль и разложила вещи по местам. Сварила суп на два дня. Часть супа съест грузчик Гена из минимаркета, но и нам останется.

Дима пришёл с работы раньше обычного. С порога наехал:

— Я видел тебя в офисе Ярцевой. Что ты там делала?

— Мы с Зоей разговаривали. Я же предупреждала, что зайду.

— Я думал, ты ко мне зайдёшь, а не к ней! О чём вы разговаривали?

— О жизни.

Дима выглядел встревоженным. Он не понимал, что происходит. Почему я так спокойна, что за тайные переговоры с его начальницей? Он выдохнул, справился с раздражением и сказал тоном пониже:

— Зоя Эдуардовна отвозила тебя домой?

— Да. И что?

— Ничего. Ты вроде хотела, чтобы я присутствовал при разговоре. Я думал, вы меня позовёте.

— Да мы не разговаривали ни о чём серьёзном, — ответила я. — Просто поболтали о всякой женской ерунде. Не парься.

Он испытующе на меня посмотрел, но мне удалось сохранить невозмутимый вид. Несколько мгновений зрительного противостояния закончились моей победой. Димка сдался и моргнул. Внезапно на меня нахлынуло желание. Он выглядел очень симпатичным с покрасневшими от ветра щеками, растрёпанными волосами и неподдельной тревогой в глазах. Чего он боялся? Что я узнаю о его сексе с Ярцевыми? Или что подружусь с Зоей, и она будет возить меня домой и болтать о девичьих делишках? Не с ним, а со мной — вот досада!

Он ревновал Зою ко мне? Или меня к ней?

Уметь бы читать мысли.

Я шагнула к Диме и потянулась поцеловать.

— Ну Ма-а-аш, — он уклонился от поцелуя, — я грязный после конюшни, мне надо помыться.

Это был отказ. Как мерзко, больно и унизительно, когда тебе отказывает в ласке самый близкий человек! Мои челюсти непроизвольно сжались.

— Иногда я думаю, что мне нужен второй муж, — сказала я в сердцах. — Хочешь попробовать секс втроём — ты, я и ещё один мужчина?

— Ты в своём уме?! — отшатнулся Дима.