Ликвидатор - Александр Тамоников

В ресторане почти все и всегда происходило словно под копирку.

– Привет, Стас! Как поживаешь? – говорил, завидев меня, официант «Восточной кухни».

– Привет, Антон! – Я кивал в ответ, заказывал бутылку недорогого алкоголя, затем шел в полумрак зала в поисках свободного местечка.

В зале всегда было накурено, стоял гул полупьяных голосов.

Я прекрасно знал, что официант даже не глядел мне вслед. Его приветствие и вопрос – ничего не значащие фразы, машинально произносимые при виде каждого посетителя. Он говорил это всем, кого видел хотя бы второй раз в жизни. Правда, надо отдать должное его памяти. Называя имена, приклеенные к внешности, Антон ни разу не ошибся.

При наличии свободных мест я всегда выбирал столик подальше, где меня никто не потревожил бы. Настоящих старых друзей со мной больше не было, новых я не заводил. Да и не было на горизонте людей, подходящих для этого.

С каждым глотком алкоголя в мышцы возвращался давно забытый тонус, тело обретало гибкость. Спиваясь, я уверенно ступал по проторенной дорожке, где знал каждую кочку и ямочку. Спустя четверть часа мне становилось хорошо. Улетучивались непреодолимые сложности, забывалась беспросветная нищета. Я вновь обретал уверенность в себе и погружался в иллюзию благополучия. Угрюмые лица людей, сидевших за соседними столиками, превращались в приятные и приветливые. А после третьей порции мне начинало казаться, что я вообще никогда не покидал этого заведения.

– Антон, будь любезен – еще бутылочку! – говорил я и призывно вскидывал руку.

Тот кивал, и вскоре на моем столе вместо опустевшей появлялась новая бутылка.

Шмара, сидящая по соседству, строила мне глазки. На некрасивом лице с излишками косметики блуждала похоть. В мутных глазах плескалась смесь из пива, дешевых коктейлей и еще бог знает чего. Она подмигивала, намекала, что просто жаждет активных действий с моей стороны.

Не дождется. Даже в крайней степени опьянения я был разборчив в выборе подруг для продолжения банкета.

Примерно по такому плану проходили все мои вылазки в «Восточную кухню». Домой я возвращался далеко за полночь. Один или с дамой, коей суждено было стать моей подружкой ровно на одну ночь.

Секс в моей однообразной жизни красной строкой прописан не был, но в небольших количествах присутствовал. Исключительно ради физиологических потребностей организма.

И вообще, если бы меня спросили, согласен ли я променять секс на пару банок варенья, то я, естественно, отказался бы. Потому что мое любимое – алычовое – сейчас стало редкостью.

Иногда по дороге домой случались приключения в виде потасовок или конфликтов с сотрудниками органов правопорядка. Помню, однажды меня после изрядного возлияния остановил наряд, состоявший из двух парней, совсем молодых, только что после армии. Тогда они еще назывались милиционерами. То, что им не приглянулся я – полбеды, как-нибудь договорились бы. Куда хуже было то, что они не понравились мне.

Чем? Сейчас и не помню. Скорей всего, высокомерным поведением, присущим именно таким вот желторотикам не только в одной милиции.

Посему договориться у нас не получилось. После короткого, но содержательного разговора я доковылял до хаты. Им же пришлось какое-то время приходить в себя под скамейкой, на грязном асфальте. Уложить их туда мне, даже пьяному, не составило особого труда.

Конфликты подобного рода крайне редко заканчивались в травмпунктах или больницах. Однако это тоже случалось.

Не знаю, сколько продолжалось бы это безумие. Год, два, от силы три. А потом я, наверное, замерз бы под каким-нибудь забором или загнулся бы с похмелья от сердечной недостаточности.

Да, все так и случилось бы – в этом я уверен на все сто. Если бы не один телефонный звонок. Странный и неожиданный.

Когда я включил трубу, то ушам своим не поверил. Признаюсь, мелькнула мысль, а не глюки ли у меня. Потому что звонил мой бывший шеф – Константин Андреевич Семирядов.

Я познакомился с ним в стародавние времена, когда простой народ верил тому, что ему показывали по телевизору, сразу после зачисления в тот самый спецотдел, о котором уже упоминал. Семирядов руководил им и тогда еще носил полковничьи погоны.

Что я могу о нем рассказать? Внешность самая заурядная: среднего роста, такого же телосложения. Короткие седые волосы обрамляли лицо с правильными, но крупноватыми чертами. От большого количества ежедневно выкуриваемых сигарет кожа его рук, лица и шеи была настолько тонка, что почти не имела цвета.

При некоторых явных недостатках характера он был настоящим специалистом, воспитанным в старой доброй школе контрразведки КГБ. У него всегда был талант оратора. Он мог так убедительно говорить, что запросто сошел бы за идеолога любой политической партии или за карточного шулера, работающего в поездах дальнего следования. По сути, с небольшой натяжкой, это одно и то же.

Обычно Константин Андреевич был таким же злым, как сторож с холостыми патронами. Но иногда его отпускало. Старик добрел и разговаривал с подчиненными подобно священнику или заботливому отцу. По службе же он всегда оставался требовательным и взыскательным.

Семирядов предпочитал штатские костюмы. В форме полковника я видел его раза три, никак не больше. Сейчас он генерал, но и в свой роскошный мундир обряжается не часто.

– Привет, Станислав! – бодро прокричал он мне несколько лет назад. – Узнал?

– Нет…

Накануне я изрядно напоролся и спросонья плохо соображал.

– Совсем одичал от гражданской жизни! Семирядов с тобой говорит. Генерал-майор Семирядов.

– Константин Андреевич?.. – Я обалдел от неожиданности, икнул и проблеял: – Здравствуйте.

– Здорово еще раз. Ты выпил, что ли?

– А чего же мне не пить? Трезвость без повода, знаете ли, симптом тревожный. Такое кого угодно заставит нервничать.

Семирядов рассмеялся.

– Это верно. Как поживаешь?

– Да не помер пока.

– Не соскучился по сослуживцам?

Примерно так миллион лет назад спрашивал тираннозавр у загнанной и обессиленной жертвы.

Вновь в динамике смех Семирядова. У него явно было прекрасное настроение. Да и с чего бы не радоваться жизни ему, генералу?

Соврать с похмелья у меня не получилось.

– Скучаю, когда нахлынут воспоминания.

– Работу нашел?

– Нет.

– А чем занимаешься?

– Так… подрабатываю то там, то сям.

– То там, то сям, – передразнил он и возмутился: – Ты же профессионал, каких поискать! Почему же до сих пор не при делах?!

Топая на кухню, чтоб выпить холодного рассола, я пожал плечами и заявил:

– Вы так говорите, будто я сам ушел. Кем я сейчас устроюсь? Может, наемным киллером? Что-то не встречал я таких объявлений в газетах.

– Ладно-ладно, – примирительно проворчал старик. – Я прекрасно помню, как с вами обошлись. Стало быть, бездельничаешь?

– Лень и безделье, товарищ генерал, – залог здоровой старости.

– О как! Ну, в целом неплохо, раз не утратил чувство юмора. Рад за тебя.

Он никогда не говорил о сути дела сразу. Даже во времена нашей совместной службы, когда сверху спускали приказ о срочной работе, мне предстояло быстро собрать шмотки и лететь на другой континент.

Однако сегодня Семирядов пренебрег привычкой, резко сменил тон, траурно покашлял в трубку и огорошил меня:

– Слушай, есть серьезный разговор. По телефону не могу – слишком долго и не предназначено для лишних ушей. Короче говоря, надо встретиться.

«Не предназначено для лишних ушей» на языке моего бывшего шефа означало нечто очень важное. Настолько серьезное, что я готов был испугаться.

– Ты сегодня свободен? – поинтересовался он.

– Да.

– Тогда жду.

– В каком смысле ждете? Где?! – запаниковал я. – Как же я успею обернуться? Петровск хоть и недалеко от столицы, но все же не пять минут…

– Какой столицы?! – Генерал заржал в трубку, как строевой конь. – Я уж полгода живу по соседству с тобой.

– В Петровске?!

– Да. Коттеджный поселок Восточный. Знаешь такой?

– Тот, что справа от Калининского шоссе?

– Верно. Запоминай адрес, и чтобы через час был у меня!..

В те времена поселок Восточный только строился. Около десятка готовых роскошных коттеджей уже стояло по левую сторону от свежей асфальтовой дороги. По правую раскинулось столько же стройплощадок. На некоторых копошились рабочие, гудела техника.

По соседству с поселком темнел лесок, разрезанный пополам мелкой извилистой речушкой. Рай, да и только.

Участок генерала был третьим по счету. За новеньким кирпичным забором виднелись верхушки хвойных деревьев, а над ними возвышалась крыша из настоящей черепицы.